Палач, гном и рабыня - Александр Бережной

Дождавшись, когда эхо последнего удара стихло, старый гном довольно кивнул, качнув идущими от висков косами - из-за выбритого лба и темени казалось, что они крепятся к охватывающему голову тонкому серебряному обручу - и обратился к своему более молодому соседу:

- Прекрасно, просто прекрасно. Долгая работа над памятью доспеха видна даже издали. Но готов ли ты проверить его в небольшой схватке?

Дождавшись кивка, Мон Боаган хмыкнул в седую бороду и жестом отдал команду третьему зрителю. Тот склонился в поклоне и бесшумно покинул галерею.

- Что, Косэ, нервничаешь за свое творение? Тень - непобедимый боец.

- Нет, мудрый. Это только прототип, он еще незавершен, поэтому глупо надеяться на победу. Но смею думать, что даже так твоему воину придется изрядно повозиться.

- И тебе не жалко плода столь долгих трудов? Ведь после этой схватки проще будет начать все с нуля, чем чинить старое.

- Иногда, дабы понять сущность скрытого внутри камня изъяна, приходится ломать статую, как бы долго ты ее не вытесывал.

- Ответ, достойный второго в роду. Но все же, что тебя беспокоит?

Второй гном опустил голову. Блеснули изумруды в узорах стальной дуги, закрывающей выбритую полосу на затылке.

- Меня беспокоит Ишико. Как она отреагирует, узнав о своей судьбе? Все-таки, она очень любила Шинура...

- Витаро Боаган, долг женщины старшего рода - выйти замуж, родить мужу детей и хранить его очаг во благо клана и всего народа. Причем в первую очередь во благо клана. Ее собственные чувства не важны. Ты сам прекрасно знаешь, что Шинур не дожил бы до этих дней, даже если бы не был зарублен будущим супругом Ишико - очень уж длиннее клинка были у него ножны.

- Это так, но ведь в нашем клане сейчас самое большое количество невест на выданье среди всех старших родов. Почему бы не выбрать другую, более покладистую кандидатуру?

Разговор был прерван появлением Тени Боаган внизу, на арене. Воин в черно-зеленых латах неспешно шел к замершему почти в центре круга противнику, держа на плече такой же молот, как и у него. Глава клана погладил бороду и обратился к своему наследнику:

- Раз ты тоже не ждешь победы, то, может, поставим на то, сколько ударов понадобиться Тени? Я считаю, что два.

- А я считаю, что больше, - покачал головой Витаро Боаган.

"А я считаю, что не просто больше, а гораздо больше!" - подумала прячущаяся среди покрывающих стену над галерей барельефов Айшари. Разум бывшей эльфийки был сейчас занят тремя задачами. Первая - как можно тщательнее скрывать собственное присутствие, контролируя ауру и дыхание. Вторая - осмысление услышанного. Ишико хотят выдать замуж! Именно она, Гексайо Боаган Ишико нашла и приютила Айшари, и девушка успела к ней привязаться. И третья задача - осмысление увиденного. После того, как ученице демона дали место под кровом Боаган, она стала неутомимо исследовать недоступные ей прежде территории. Теперь большинство защитных чар пропускали ее беспрепятственно - видимо, тот факт, что Ишико на руках принесла ее в свой дом, послужил пропуском. А в сочетании со способностью видеть неоднородности пространства это давало заколдованной эльфийке возможность проникнуть куда угодно. На галерею она забрела случайно, и еле успела спрятаться, когда появились гномы, с очень яркими даже для своих соплеменников аурами.

Противники выполнили традиционные для Арены Молотов поклон и "непоколебимость тверди" - широко расставив ноги и согнув их в коленях, с ударили своими молотами прямо перед собой. Грохот заметался между стенами, постепенно ослабевая, бойцы же остались неподвижны. Айшари недовольно дернула ухом, продолжая впитывать в себя информацию. Для нее эти два металлических колосса отличались не только размером и цветом брони. Разница была более принципиальна - один из них был живым, а другой нет. Боец Витаро Боаган представлял из себя пустой доспех, пронизанный паутиной энергий. Нет, не совсем пустой, но Айшари не могла разобраться точнее. Она бы вообще не поняла, что видят ее глаза, если бы не тонкие ниточки силы, тянущиеся от основания шеи воина, если бы таковой конечно был внутри этих лат. Мерцающие, то появляющиеся, то пропадающие, эти полупрозрачные жгутики тянулись к более молодому гному. Это напомнило ей о первом пробуждении в четвероногой форме, и странной полуживой конструкции, что помогала Шиду тащить телегу. Кукла, полностью покорная воле своего создателя, только теперь девушка смотрела на гораздо более совершенный вариант.

Что же касается Тени... Его аура была несомненно аурой гнома, сильного, выносливого, опытного воина. Но вот учуять под черно-зеленым металлом живую плоть у девушки не получалось совершенно. Что-то, отдаленно на нее похожее, явно присутствовало, но в количестве явно меньшем, чем требовалось для опознавания. Ориентируясь только на обоняние, Айшари могла бы отнести обоих противников к изделиям одного мастера.

Повинуясь поданной с галереи команде, на уровне глаз между замершими бойцами вспыхнул зеленый искрящийся огонек. Медленно меняя цвет на желтый, он чуть подрос в размере, и разделился надвое, разлетевшись перпендикулярно почти соприкасающимся молотам. Витаро Боаган недовольно поморщился:

- Почему все же не изменить форму сигнала на что-то более достойное?

- Этот сигнал использовался еще когда на арене применяли запрещенное оружие - традиция, - отозвался глава клана. Огоньки, пару раз померцав, превратились в красные полупрозрачные диск и молоточек. И кинулись на встречу друг другу, исчезнув со звоном и короткой вспышкой.

Дальнейшее произошло настолько быстро, что Айшари едва успела разглядеть. Кукла Витаро шагнула вперед, занося молот над головой. Одновременно Тень сделал выпад, ткнув своим оружием, словно копьем. Пока его противник перебирал ногами, пытаясь восстановить нарушенное мощным толчком в живот равновесие, телохранитель главы клана сделал второй шаг, размахнулся и обрушил свой молот на левую половину шлема. Ступни куклы с визгом и искрами описали короткую дугу по камню арены, но само творение молодого мастера осталось стоять, остановив атаку одной только левой ладонью, поставленной под боек чужого оружия. А потом резко его оттолкнуло, и перехватило свой молот обеими руками...

Айшари прижала уши, и не возвращала их в нормальное положение до тех пор, пока фигура в черно-зеленой броне не врезалась в дальнюю стену арены, на что потребовалась всего пара мгновений - настолько силен был удар.

- Наверное, он уже лет семьдесят так не удивлялся, - сказал Мон Боаган, глядя, как его боец падает на пол грохочущей грудой металла. Витаро лишь довольно кивнул. Айшари напрягла все свои органы чувств - в поверженном воине кипела гремучая смесь эмоций - удивление, досада, стыд и, как ни странно, радость и гордость. Правда, к чему относятся последние два ощущения, разобрать не вышло - все чувства воина вдруг свернулись в маленький комочек внутри его ауры и перестали быть доступны для восприятия эльфийки. Тень Боаган вскочил на ноги так резко, словно подброшенный вверх невидимой пружиной. С лязгом встряхнулся - Айшари показалась, что это стали на прежнее место какие-то щитки брони, но она не была уверена - и перехватил поудобнее так и не выпущенный из рук молот. После чего двинулся к противнику, ускоряясь с каждым шагом.

- Не ожидал, что проиграю спор, - довольно проговорил Мон Боаган. - Искусство моего наследника заставляет смотреть в будущее с радостным предвкушением. Глупо не искать ему применения. Витаро, завтра займемся подготовкой свадебного дара для нового Мон Даорут. И, чтобы не возвращаться к этому разговору, ты ведь сам знаешь, что именно Ишико нашла и приютила животное, убежавшее от Кибара. Ты сам просил позволить ей приглядывать за этим существом, а я с тобой согласился, ибо увидел в этом волю предков. Потому новой хозяйкой Даорут станет Гексайо Боаган.

Дальнейший разговор был невозможен - Тень добрался до своего противника, и обрушил на него такой град ударов, что порожденное их грохотом эхо слилось в единый непрерывный гул, заглушающий прочие звуки.

Айшари уже не смотрела на то, как изделие Витаро превращается в груду деформированного металла. Вина за судьбу близкого существа тяжким грузом легла на плечи запечатанного оборотня. Бывшая эльфийка замерла, закрыла глаза, и оставалась в таком состоянии еще долго после того, как арена и галерея опустели.

Глава тринадцатая.

Шиду сидел на краю поляны и наблюдал за танцем светляков вокруг дуба совета. Его не покидала мысль, что если бы Омега увидел это, он бы смеялся до колик. Огромный дуб, ствол которого вряд ли бы смогли обхватить пятеро взрослых мужчин, рос тут уже не один век. И сейчас, удобно разместившись среди ветвей, в его кроне заседал совет Домов Ночи. То есть Главы домов в сопровождении старших стражей и жриц манящей. С этой высоты они и выслушали сначала Либроя, потом самого ученика демона. Кроме их двоих, на поляне присутствовали множество эльфов, все остальные закатники, Эскара и Одалия. Последняя сидела рядом с Шиду на специальном чурбачке - такие были у многих присутствующих. Время от времени к дубу подзывался кто-то из эльфов, но через непродолжительное время возвращался обратно.