Жернова богов (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

— Знанием устройства скрытых замков, думаю. Инги очень умная девица. Мы в некотором роде подружились.

— В каком это — некотором?

— Общие тайны лучшая основа для дружбы.

— Рассказывай.

— Не могу, брат, — оглядываюсь я показательно на стены.

Дион хмур и задумчив.

— Я тебя понял. Будь крайне осторожен. И береги свою Элку. Это твоя “дверь” отсюда. Ты молодец. В Эле у тебя будет возможность расти, как зодчему. Эл не воюет и междоусобиц там никогда не было.

— А что с твоей “дверью”?

— Ничего. Не собираюсь я в Гаяну. Мне нужен Лакаст.

— Но, если это невозможно? Согласись на Гаяну, Дион.

— Я не в фаворе у Гаяны, — дергается его лицо.

— Но ты бы согласился?

Молчит.

Тихий стук в дверь. Я стою ближе, поэтому решаюсь открыть вместо брата.

Шанти Гаяна!

В смятении я мямлю что-то приветственное. Прекрасные глаза рани Слонов заплаканы. Она теперь всегда так грустна и расстроена. А там на дороге была очень приветливой и улыбчивой.

— Простите, Косма. Я думала, что это келья Вашего брата, — шепчет она, теряя голос и делает шаг назад.

— Так и есть, открываю шире дверь.

— Кто там? — подходит Дион и замирает в дверях.

— Шанти?! — в его голосе звенит сталь.

Не иначе — влюбился! Даже мне простофиле в таких делах это видно невооруженным глазом. Гаянка пришла к нему. Сама.

— Я оставлю вас, — сбегаю оттуда.

Пусть поговорят, быть может он согласится на эту, единственно возможную для него “дверь” отсюда. Гордыня брата иногда запредельна! После того, как мама лишила себя жизни, он стал особенно угрюм и несгибаем.

Да и пора мне. Инги ждёт… Почти все свечи в лампадах уже погасли, и на ночь меняют редкие из них. Мы с братом позаботились о ночных лампадах. Иначе, монастырь скоро превратиться в улицы столиц Борро и, что уж таить — Лакаста, где неосторожную женщину ночью могут запросто затащить в подворотню и обесчестить. Братья Борро, словно не понимают разницы между обычными простолюдками и наследницами.

А Капитул делает вид, что ничего не замечает. И мне не хочется, чтобы Инги бродила в темноте одна. Она еще слишком юна и это опасно. Боюсь, что братьев Борро не остановит и серый балахон. Столько скабрезной грязи я не слышал даже из уст Теодора, хотя он часто себе позволяет непристойности в сторону женщин.

Тихонечко стучу в дверь Инги.

— Косма! — шепчет она, открывая ее и втягивая меня внутрь. Под ее плащом сверток из балахонов.

— Что ж так долго! Пропустим все самое важное.

— Не уверен, что стоит вообще идти туда, Инги. Вдруг нас поймают.

— А вдруг там что-то страшное будут замышлять? — шепчет она. — А мы не узнаем и попадем в ловушку капитов? Нет, не зря мне Брат Шо указал вход. Он хотел открыть наследникам очи. Там что-то замышляется… Правителям положено быть отважными. Пойдем, Косма…

Быстренько добравшись до скрытой двери между “пальцами”, мы выжидаем прислушиваясь — нет ли кого поблизости. Тишина. Укрываясь в тени колонны облачаемся в балахоны. И нащупав в полумраке камень-рычаг, я поворачиваю его. Ныряем в тайные ходы.

Инги натягивает мой капюшон вниз, тщательнее пряча лицо. Вдалеке светит тусклый огонёк, и она несется ему навстречу. Едва поспеваю.

Через несколько минут мы оказываемся у отверстий, ведущих в залу советов, где у круглого стола прошлый раз собирались капиты.

На этот раз голос доносится оттуда женский.

Отверстия только два — под два глаза, поэтому соприкоснувшись щеками, мы приникаем каждый к своему.

Эфа…

Брата Кая сегодня здесь нет.

— … только Крайт. Как и было оговорено.

— Вы готовы оставить обеих рани в “Печи”?

— Такова их судьба, — холодно и гордо отвечает она. — Принести себя в жертву трехглавому змею — лучшая судьба для любой из женщин Ракатанги!

— Мы… подумаем над этим.

— Хорошо подумайте. И, правильно выбрав мужа для моих дочерей, мудрый Капитул получает возможность устранить лишнего наследника. Слишком спесивого Борро, например, который может отказаться поддерживать власть Капитула. Или старшего Лакаста, который как всем известно, низкий мужеложец и потомства не даст!

— Достоверно ли? — с сомнением хмурится брат Нордик.

— Достоверно!

— Откуда Трехглавому Змею знать это?

— У нас свои шпионы.

— Но границы были закрыты все это время.

— Не для Мер-Гура!

— Мы подумаем.

— Итак, значит змейки Ракатанги будут жертвой?

— Да! Но есть одно условие. Очень важное для нас. Завет Мер-Гура, который Капитул обязан соблюсти. Я вынуждена напомнить его.

— Конечно. Мы все во внимании, махарани Эфа.

— Если змейки покинут свои тела по какой-то причине и отправятся в призрачные локи, сию же секунду эти тела должны быть забальзамированы по нашим обычаям и отправлены в Ракатангу в тот же день. Никто не должен нарушать целостности и неприкосновенности этих тел. Они должны быть сожжены в Храме согласно ритуалу.

— Забальзамированы? Среди наших братьев есть сын Ракатанги, он знает ритуал. Капитул гарантирует Ракатанге соблюдение этого завета Мер-Гура.

Махарани величественно склоняется. И не прощаясь покидает залу.

Капиты лениво обсуждают неугодную им Ракатангу.

— Крайт… Нет. Ракатанге нужен сговорчивый правитель! Иначе нам её не обуздать. Пригласите Элега Эла! — распоряжается Нордик.

— Трёхглавый Змей не допустит правления вакхи, — качает головой брат Шо. — Вы обрекаете мальчишку. Не выдержать ему, ни боли, ни ядов. Он мертвец.

— А вдруг?… Да и пусть Эфа отведает нашего вина, тогда мы будем уже говорить о том, чего допустит, а чего не допустит Трехглавый змей.

— Змейки устойчивы к ядам. Я бы не делал на это ставку.

— К ядам они может и устойчивы, а вот к власти бабочек — нет. Недаром они так боятся пускать их на свою территорию. И та пыльца, что помогает нам контролировать каждого капита, позволит также эффективно контролировать и наследников. Благо запасы ее еще велики. В нашем леднике заморожены тысячи коконов Аройя.

— Бабочки Халиши могут догадаться что происходит с их лордом!

— Аройа вымерла два века назад. О ней знали единицы из жриц, только те, что прикованы к храму Халиши. Не думаю, что это знание до сих пор культивируется в храме. Упоминаний о Аройя нет уже около века.

— Ну что… Будем надеяться, что эта прекрасная бабочка поможет установлению полной власти Капитула во благо всем локам.

— Никогда еще бабочки не становились благом, — вздыхает Брат Шо.

— Но Вы опять в меньшинстве, досточтимый! — натягивает улыбку Согару.

— Поэтому смиренно принимаю волю большинства.

— Смирения в Вас ни на грош, — фыркает Брат Нордик. — Уж мы то знаем.

— Княжич Элай Нава! — объявляет вошедший серый балахон.

— Пусть зайдет.

Светловолосый статный и утонченный Элай после приветствий, присаживается за круглый стол, садясь на громоздкое кресло, словно на трон. Ему бы очень пошел трон. Собственно, он ему и гарантирован, если верить обещаниям капитов.

— Перед тем, как я озвучу Капитулу свою просьбу, я хочу показать вам вот это.

Он кладет на стол листок. Там чернилами написаны несколько строк. Не разглядеть.

— Откуда это у Вас?!? — изучив вскрикивает Брат Согару.

— Этот текст я переписал с шестой потерянной книги пророчеств. Она укрыта в надежном месте и принадлежит теперь мне.

— Пророчества принадлежат Капитулу! — гневно встает Брат Нордик.

— Простите мне моё суждение, но Пророчества даны всем людям. Капиты — лишь чтецы.

— Княжич Элай прав, — поднимает в примирительном жесте руки брат Согару. — Я так понимаю, это торги, княжич?

— Да.

— Что Вы хотите за этот фолиант?

— Ничего слишком противоестественного для планов Капитула.

Нордик, успокаиваясь, присаживается.

— Если Вы хотите свою локу, то мы итак готовы короновать Вас. Наввара всегда обменивалась с Капитулом фолиантами. Продолжим традицию….

— Не только локу, но и корону Льдов я дерзну просить тоже. Еще мне хотелось бы попросить о судьбе моей сестры и самому выбрать жену.