Конца света не будет. Почему экологический алармизм причиняет нам вред - Майкл Шелленбергер

основным пунктом охраны природы в XX веке в Южной и Восточной Африке и Индии», – отмечают ученые[331].

В начале 1990-х годов правительство Уганды и защитники природы изгнали группу коренных африканских племен Тва из парка Бвинди в Уганде. По мнению защитников природы, их охота за мясом диких животных угрожала гориллам[332]. «Целые народы, такие как Тва в Уганде, – пишет Марк Дауи, автор исследования 2009 года. – Беженцы, жертвы природоохраны, превратились из независимых и самодостаточных в глубоко зависимые и нищие общины»[333]. Народы, ставшие беженцами в результате мер по охране природы, зачастую испытывают сильнейший стресс, состояние здоровья людей ухудшается. Ученые взяли образцы слюны у 8 тыс. коренных жителей Индии, которых правительство выселило из деревень, чтобы создать на их территории заповедник для львов. Исследователи обнаружили укорочение теломер – признак преждевременного старения в результате стресса. И это несмотря на то, что людям была выплачена компенсация и предоставлены новые жилища[334].

Нечто подобное произошло с племенами Тва в Уганде. Поскольку они на протяжении веков занимались сбором мяса, меда и фруктов в парке Бвинди, то не знали, как создать новую жизнь в качестве фермеров. «Следовательно, – отмечали ученые 10 лет спустя, – другие члены сообщества воспользовались бедностью Тва и принялись их эксплуатировать»[335].

Вернувшись в США из Конго, я взял интервью у Франсин Мэдден, защитника природы, которая работала над урегулированием конфликтов между человеком и дикой природой в Уганде в начале 2000-х. Я рассказал ей о том, как бабуин съел сладкий картофель Бернадетт, и о многочисленных жалобах местных жителей на набеги на урожай.

– Люди приходят в парки и просят выплатить им компенсацию за то, что животные выходят за пределы заказника, уничтожая их посевы, – говорит Мэдден, – что во многих отношениях вполне разумно. Если бы коровы вашего соседа пришли и уничтожили ваш урожай, вам бы тоже захотелось получить компенсацию. Но немногие парки могут создать управляемую систему выплат компенсаций.

Другие защитники природы соглашаются с тем, что набеги на посевы представляют собой серьезную проблему.

– В Уганде уничтожение посевов было одной из самых больших проблем, с которой сталкивались защитники природы, – отмечает Макниладж, – и самым главным источником конфликтов с общинами, наряду с доступом к ресурсам того или иного рода. Так что неудивительно, что именно об этом вам и говорили люди[336].

В 2004 году исследователи из Общества охраны дикой природы обнаружили нечто интересное: две трети опрошенных в районе парка Вирунга сообщили, что бабуины поедают их посевы раз в неделю. Значительная часть местных жителей сообщила о набегах горилл, слонов и буйволов на посевы[337]. Другой приматолог, Сара Сойер, изучала горилл в Уганде и в Камеруне, который, как и Конго, слишком беден, чтобы извлекать выгоду из экотуризма.

– Местные жители [в Камеруне] считают, что сохранение природы – это когда тебя выгоняют с твоей земли, и никаких денег ты за это не получаешь. Я привыкла, что в Камеруне и в других странах меня называют «белым человеком», а на нашем полевом участке нас называли «охранники природы», и звучало это крайне уничижительно. Это больно. «Нам здесь охрана природы не нужна», – говорили они[338]. Разговоры об охране казались там лишними, потому что местные жители считали охрану природы лишь способом отобрать у них ресурсы. Беседовать с ними о сохранении горилл – все равно что разговаривать на разных языках. Это напомнило мне о том, что я читала в аспирантуре – о сохранении природы как неоколониализме[339].

5. «Бороться с местными жителями – проигрышное дело»

Похоже, к 1990-м годам большинство защитников природы усвоили урок, что «бороться с местными жителями – проигрышное дело». НПО решительно заявили о поддержке местного населения: они работали над тем, чтобы улучшить коммуникацию с людьми, живущими рядом с охраняемыми территориями или на них. Агентства международного развития, такие как Агентство США по международному развитию (United States Agency for International Development, USAID), потратили миллионы долларов на защиту пострадавших коренных народов и других людей, живущих вблизи парков и охраняемых территорий.

В 1999 году МСОП официально признал право коренных народов на «устойчивое традиционное использование» своей земли. В 2003 году Всемирный конгресс парков принял принцип «не навреди» и пообещал предоставить финансовую компенсацию бедным и развивающимся странам, защищая природные и дикие территории, такие как Вирунга. В 2007 году ООН одобрила решительное заявление о поддержке прав коренных народов, затронутых природоохранными мероприятиями. Сегодня экологи указывают на усилия НПО по продвижению альтернатив древесному углю и успешного туризма в парки, где обитают гориллы, в качестве доказательства того, что меры по сохранению могут окупаться и снижать нагрузку на среду обитания[340].

Однако, по словам приматолога Сойер, «мало таких видов, как горная горилла, ради которых относительно богатые иностранцы готовы потратить тысячи долларов, чтобы только на них посмотреть». Сегодня в Руанде за один час наблюдения за гориллами придется выложить 1500 долларов[341]. «И даже с этими видами возможности экотуризма иссякают, когда нет инфраструктуры, гарантий безопасности и экономического развития»[342].

Эндрю Пламптр из Общества охраны дикой природы и его коллеги провели в начале 2000-х интервью с людьми, представляющими 3907 семей, живущих вокруг парков рифта Альбертин, и обнаружили, что мало кто извлекает выгоду из туризма. «Когда людей спрашивали о выгоде, которую лес приносит им лично или их общинам, туризм оценивался очень низко, – писали они. – Польза туризма воспринималась лишь для страны [в целом]»[343]. Тем временем усилия НПО по продвижению альтернатив древесному углю, например древесных гранул и специальных печей, потерпели крах. «Гранулы нигде не прижились, – говорит МакНиладж. – Я не знаю ни одного места, где они стали бы популярными»[344]. С этим соглашается и Пламптр:

– Всемирный фонд дикой природы уже давно осуществляет программу высадки деревьев для целевого использования, но она никак не повлияла на извлечение угля из парка, – говорит он. – Причина в том, что местные жители использовали плантацию для изготовления более прибыльных столбов, подпорок, применяемых в строительстве, а не для использования древесного топлива в качестве угля[345].

– Необходимость перехода на современные виды топлива – яблоко раздора, – говорит доктор Хельга Райнер из программы «Большая обезьяна». – То, что мы все еще говорим об энергосберегающих печах, разочаровывает[346].

Ситуация становится все более безнадежной. В ходе изучения жителей вокруг парка Вирунга Пламптр и его коллеги обнаружили, что половина исследуемых сообщили об отсутствии достаточного доступа к дровам[347].

Опыт работы в местах, где защитников природы не жалуют, заставил ученого Сару Сойер задаться вопросом, стоят