Текила-любовь - Дарья Лаврова

Всю неделю после занятий Димка приезжал к Насте и сидел с ней до прихода Машки. Сначала она воевала с ним, но потом сдалась и стала слушаться, пить молоко, измерять температуру и есть хотя бы раз в день.

– Борхеса читаешь? – спросил Димка, заметив рядом с подушкой небольшой сборник стихов.

Настя аккуратно взяла из его рук чашку чая с лимоном.

– Хотела почитать, но не смогла, – ответила она. – Глаза очень болят и слезятся… Наверное, из-за температуры.

– Почитать тебе? – предложил Димка, садясь рядом с ней на кровать.

– Если хочешь… – грустно вздохнула Настя. – Я бы послушала… Можешь лечь рядом. Так, наверное, удобнее будет. Накройся одеялом…

– Не, думаю, не стоит, – усмехнулся Димка, ложась рядом на подушку. – Если начну приставать, не отмажешься потом… Ну, значит, начнём.

И Димка стал читать. Было непривычно видеть его таким серьёзным и спокойным, вслух читающим книгу, но Настя не вдумывалась в смысл прочитанного, она слышала теперь только его низкий голос и впервые за три месяца заметила, насколько он приятен. Она следила за движениями губ и за тем, как большие руки держат книжку. Когда он перевернул очередную страницу и нежно посмотрел на неё, то осознала ещё одну важную вещь, от которой стало мучительно грустно и приятно. Ни один мужчина никогда не делал для неё столько, сколько сделал Димка за последние три дня, никто никогда так о ней не заботился и, наверное, не будет заботиться. Это был только он, Димка, и на его месте никак не получалось представить Макса, пусть даже на пару секунд.

Дима читал два с половиной часа, после чего глаза начали закрываться. Бороться с этим внезапно навалившимся сном было бесполезно, и через пять минут он сладко задремал, положив книжку на грудь. Глядя на спящего Димку, Настя вдруг поймала себя на мысли, что улыбается – впервые за время своей болезни.

Она вылезла из-под одеяла и взяла книжку из рук Димки. Сквозь сон он подвинулся на середину кровати. Настя накрыла его пледом и села рядом. Оказалось, у него есть веснушки – едва заметные, на носу. Она отодвинула длинную чёлку с его лба и нежно поцеловала. Димка открыл сонные глаза и посмотрел на неё.

– Как давно я не видел твою улыбку, – прошептал Димка.

– Это только благодаря тебе, Димка, – ответила Настя. – Спасибо, что нянчишься со мной.

– На то и нужны друзья, Настюля, – откровенно посмотрев в вырез рубашки, сквозь зубы проговорил Димка. – Я, конечно, друг, но всё-таки мужчина, и ничто человеческое мне не чуждо. Застегнись…

– Извини… – смутившись, прошептала Настя и почувствовала, что краснеет. – Я не заметила…

– Я, кажется, заснул. – Димка сладко потянулся.

Настя легла рядом и накрылась пледом, оставив наружи только голову:

– Как хорошо, когда у тебя есть друг, с которым можно валяться под одеялом! Не боишься заразиться от меня?

– Нет, – ответил он спокойно. – Насть, что с тобой?

– Ты о чём? – не поняла Настя.

– В тебе как будто что-то сломалось. Уже недели две ты не живёшь, а существуешь. Физически ты, конечно, здесь, а твои мысли где-то далеко, в другом измерении витают. Может, я смогу помочь тебе?

– Вряд ли мне кто-то сможет помочь…

– Вначале у тебя горели глаза и ты казалась очень счастливой, но с каждым днём они блестели всё меньше и меньше, а потом и совсем погасли, как сейчас. Но это ничего не меняет, потому что и тогда, и сейчас – ты не здесь. Даже сейчас ты где-то далеко, не в этой комнате, не со мной. Хочешь, попробую угадать?

Настя кивнула, но уже не улыбалась.

– Ты была с ним, и, скорее всего, вы переспали, но после… он не позвонил тебе ни через день, ни через неделю, ни сейчас.

– Тебе Машка рассказала? Или Анька? – серьёзно спросила Настя. – Откуда ты знаешь?

– Я тебя знаю, Настя, – ответил он. – Машка и Анька здесь ни при чём.

– Кажется, тебе кто-то звонит, – сказала Настя, передавая Диме мобильник.

– Кристина, – без эмоций произнёс Димка и закатил глаза.

– Да, ты достаточно со мной понянчился. Тебя ждёт твоя девушка.

Он молча встал с кровати и нехотя поплёлся к двери, надел кроссовки и куртку. Настя стояла напротив него, спрятав за спину руки и опустив глаза, не зная, что сделать и что ещё сказать ему.

– Я приду завтра, – сказал Димка.

Он всё стоял у двери, будто чего-то ждал. Настя сделала два шага и со страстью прижалась к его груди. Димка целовал её волосы, лоб, глаза, нос, щёки… Лицо горело под его тёплыми и лёгкими поцелуями.

Как такое возможно? Этот парень угадал всё! Один в один.

– Димочка… – прошептала Настя, прижимаясь щекой к его щеке. – Димка… тебя ждут, иди.

Когда дверь за ним захлопнулась, Настя задумалась: секунду назад он был рядом, а теперь – его нет. Всего одно мгновение – и такая разница, а в груди странно кололо и жгло: не хватало его, Димки. Хотелось, чтобы он остался, хотелось лежать с ним вдвоём под пледом и говорить. Просто говорить.

В декабре Машка почти перестала появляться в общаге, и, если бы не простуда Насти, она бы точно забыла туда дорогу. Придя в очередной раз навестить больную, Машка была удивлена и обрадована одновременно. Пять дней подряд ничто не могло обрадовать подругу или хотя бы заставить её улыбнуться. Теперь же Настя сидела на кровати и перечитывала лекции по резанию материалов, отмечала что-то карандашом, писала на полях. Вокруг неё и на полу, рядом с кроватью, валялась груда смятых бумажных салфеток. К концу зачётной недели у Насти стоял всего один зачёт, который она успела сдать до встречи с Максом. Испанский язык она всегда получала автоматом. Впереди её ждали ещё четыре зачета и пять экзаменов, к которым придётся получать допуск в деканате.

– Я принесла, что обещала, – по-деловому сказала Машка, вытаскивая из сумки внушительную банку с какой-то китайской биодобавкой. – Выпьешь сразу четыре таблетки, а завтра ещё четыре, в пятницу будешь здорова. Даже соплей не останется.

– Хорошо, – ответила Настя, не отрываясь от тетради.

– Я сегодня останусь в общаге, – сказала Машка, ложась на кровать и включая телевизор. – Как себя чувствуешь?

– Уже лучше.

– Димыч приходил?

– Да, ушёл только час назад… Маш, ты ему что-нибудь говорила обо мне и Максе? – серьёзно спросила Настя, не отрываясь от записей.

– Нет, я его видела два раза. Один раз он не отлипал от тебя, мы не говорили вообще, а во второй раз – он меня спрашивал в универе, как твоё здоровье. С какой стати мне говорить с ним о Максе? Хотя… думаю, Димыч не отказался бы навалять ему хорошенько. А почему ты спрашиваешь?

– Мы говорили о Максе, вернее, он рассказал мне всё о нас с Максом. Понимаешь? Он рассказал мне обо мне же, причём всё угадал. Кто ему мог сказать? Говорит, вы с Анхен здесь ни при чём.