Последняя стрелка - Михаил Серегин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Грушицын был слишком молод для такой высокой должности. Ему едва перевалило за тридцать. И хотя он напускал на себя строгий и деловой вид, выглядел почти мальчишкой. Полунин рядом с ним казался весьма солидным.
И не только из-за седины. Возможно, на его внешности сказался большой жизненный опыт. Грушицын явно нервничал, в то время как Полунин оставался совершенно спокойным.
– Владимир Иванович, – постучав пальцами по столу, проговорил начальник налоговой полиции. – Мне не очень приятно вам это сообщать, но на имущество, счета и финансовые документы вашей фирмы наложен арест.
– Ну, я догадывался, что вы собираетесь предпринять что-либо подобное. Иначе зачем бы вы привели с собой бойцов в маскарадных костюмах? – усмехнулся Полунин. – Только хотелось бы знать, на каком основании наложен арест?
– К нам поступила информация, что вы в прошлом году скрыли более десяти миллионов рублей, с которых не уплатили налоги, – продолжая барабанить пальцами по столу, ответил Грушицын. – Пока наши специалисты не проведут полную проверку всей документации, предприятие не сможет вести коммерческую деятельность.
– Боюсь вас разочаровывать, но ваш источник вас явно дезинформировал, – Владимир рассмеялся. – Насколько мне известно, прежде чем предпринимать такие меры, вы должны предъявить доказательства своих обвинений. Они у вас есть?
– Пусть доказательства вас не беспокоят, Владимир Иванович, – Грушицын криво усмехнулся. – Мы их предъявим в свое время. А пока, будьте добры, отдайте распоряжение предоставить нам всю необходимую документацию.
– Значит, доказательств у вас нет? В таком случае вам и вашим людям придется покинуть предприятие и вести проверку обычным способом.
– Владимир Иванович, вы же взрослый человек, – нервно рассмеялся Грушицын. – И должны понимать, что, пока проверка не закончится, мы не уйдем. Не вынуждайте нас применять силовые методы.
Начальник налоговой полиции продолжал что-то говорить, но Полунин уже почти не слушал его. Он вдруг понял, что визит Грушицына не случаен и напрямую связан с событиями последних дней. И Владимиру стало ясно, что Грушицын сделает все, чтобы дискредитировать его. По крайней мере, постарается.
– Значит, это Исаев направил вас ко мне? – усмехнулся Полунин, прервав разглагольствования налоговика. – Интересно, вы у него на окладе или получаете процент от прибыли?
Грушицын поперхнулся и умолк. Некоторое время он смотрел в глаза Владимира, потом с невинным видом улыбнулся.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, Владимир Иванович.
– Все вы понимаете, – сказал Владимир. – И я вам настоятельно советую убраться. Иначе вопрос о вашем присутствии здесь будет решать суд.
– Это ваше право, – Грушицын развел руками.
– Что же, тогда я звоню своему адвокату! – Полунин поднял трубку. – А вы пока подождите в коридоре.
Грушицын неохотно вышел из кабинета, а Владимир вдруг осознал, что с освобождением Батурина война не кончится, а будет набирать обороты.
Глава восьмая
Канитель, вызванная приездом налоговой полиции на «Нефтьоргсинтез», продолжалась около двух часов. Большинству служащих пришлось задержаться после работы. Да и многие из рабочих остались перед зданием управления. Слух о проверке мгновенно облетел все цеха и подразделения. И, несмотря на сильный мороз – более двадцати семи градусов, – люди не расходились, ожидая, чем все закончится.
Не говоря уже о том, что рабочие любили Полунина, мудрого и справедливого руководителя, они в первую очередь беспокоились о собственном благополучии, опасаясь закрытия предприятия и последующего передела собственности.
По большому счету, им было безразлично, кто будет управлять «Нефтьоргсинтезом», Полунин или кто-то другой. Лишь бы размер зарплаты сохранили и оставили за ними рабочие места. А поскольку любое изменение в руководстве могло привести к ситуации прямо противоположной, рабочие были готовы отстаивать своего шефа даже силой, если появится необходимость.
Полунин все это прекрасно понимал. И, хотя и был благодарен собравшимся у здания управления предприятием, особых иллюзий насчет всенародной любви к собственной персоне не питал. А волновался он и вовсе меньше всех.
Владимир был почти на сто процентов уверен, что ситуация с уклонением от уплаты налогов попросту надумана с целью дискредитации его предприятия, и Грушицын надеялся найти хоть какую-нибудь причину для начала травли. Он был уверен, что нет ни одного предприятия в стране, которое бы не нарушало законы о налоговых сборах. Из-за этого и трудился в поте лица, стараясь найти хоть какую-нибудь мало-мальски значимую бумажку.
Собственно говоря, проверка предприятия должна была начаться на следующее утро. Сегодня налоговики хотели собрать все финансовые документы предприятия, свалить их в одну кучу в каком-нибудь кабинете и выставить охрану, дабы пресечь возможные попытки подлога или укрывательства.
Задача Грушицыну предстояла нелегкая! «Нефтьоргсинтез» было довольно крупным предприятием и, по понятным причинам, обрастало огромным количеством различных счетов, отчетов, предписаний и прочей бумажной ерунды. А поскольку налоговики собирались проверять документы за весь последний год, то им оставалось только посочувствовать. И Полунин сочувствовал, но при этом посмеивался, глядя на взмыленных людей Грушицына.
Сразу после начала обыска и ареста документов Владимир отпустил домой тех служащих, которых не касалась эта процедура. Однако ушли немногие. Осталась и Татьяна. Хотя, казалось, происходящее ее никак не касалось. Она работала здесь первый день, и неизвестно было, останется ли и дальше.
Татьяна помогала, чем могла. Готовила кофе для Владимира и остальных руководителей предприятия, помогала бухгалтерам искать документы, и Полунин был ей благодарен. Когда же приехал Степин, Татьяна стала просто незаменима!
Дело в том, что адвокат привез с собой репортеров с местного телевидения. Услышав о произволе налоговиков на предприятии, Степин решил придать этому делу максимально возможную огласку и тут же связался с телевидением, даже не проконсультировавшись с Владимиром. Руководство местного канала, естественно, не могло пропустить такую поистине сенсационную новость, и бригада репортеров прибыла на «Нефтьоргсинтез» почти одновременно со Степиным.
Полунин рассердился на адвоката за проявленную инициативу, поскольку полагал, что лишние разговоры вокруг его предприятия могут помешать заключению сделки с немцами. И именно поэтому был уверен, что телевизионщики скорее навредят, чем помогут решить проблему незаконного ареста счетов и документов предприятия.
Степину удалось убедить его в обратном довольно легко. Он просто попросил Владимира посмотреть, как сотрудники налоговой полиции будут обходиться с телевизионщиками. И добавил, что еще ни один журналист не сказал хорошего слова о людях, вырывающих у него из рук камеру или микрофон. И пусть действия налоговиков в отношении «Нефтьоргсинтеза» будут на сто процентов правомерны, по телевидению это будет выглядеть прямо противоположно.
Владимиру пришлось согласиться. Однако выйти к журналистам, как просил адвокат, он не захотел. Владимир не собирался делать каких бы то ни было заявлений о незаконности действий Грушицына. А во-вторых, Полунину просто была противна вся эта шумиха, раздувавшаяся вокруг предприятия усилиями Степина. Вот тут-то и пригодились Танино очарование, простота и душевность!
Дело в том, что никто на «Нефтьоргсинтезе» не отвечал за связи с общественностью. Пресса не слишком много внимания уделяла предприятию, поскольку ничего сенсационного на нем за последний год не происходило. И Полунин просто не представлял, кого можно послать вместо себя поговорить с журналистами.
Поэтому, когда Татьяна предложила Полунину разрешить ей объяснить журналистам, что сейчас происходит на предприятии, он без колебаний согласился, предложив ей представиться пресс-секретарем.
Вместе с ней пошел Степин, чтобы помочь Татьяне в том случае, если у нее возникнут проблемы.
Адвокат позволил девушке общаться с журналистами не более пятнадцати минут. Тем более что делать это пришлось на улице, на морозе. Сотрудники налоговой полиции в черных масках буквально вытолкали журналистов из фойе управления.
Корреспондент телевидения, ведущий репортаж, был настолько возмущен подобным произволом, что Татьяне даже не пришлось особо напрягаться, рассказывая о неправомерных действиях налоговиков. Ведущий говорил сам, а девушка лишь поддакивала ему и мило улыбалась.
После этого часть телевизионщиков уехала готовить репортаж к девятичасовому выпуску новостей, а часть осталась, ожидая дальнейшего развития событий. Впрочем, их присутствие Полунина уже мало интересовало. Журналисты свое дело сделали, Степин также приступил к работе, документально фиксируя все нарушения налоговиков. И Владимиру оставалось только ждать, когда наконец Грушицын со своими людьми уберется с предприятия.