Цианид - Кристина Старк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Беги, – шепнул мне внутренний голос. – Любовь не может калечить. Если калечит – то это не любовь. Просто беги».
И, повинуясь этому голосу, я побежала. Сунула голые ноги в угги, схватила ключи от машины и вылетела на улицу. Чуть не грохнулась на крыльце в спешке, не закрыла толком дверь. Забилась в машину и завела мотор. Руки тряслись, в животе словно лежал камень, но машина уже неслась по дороге сквозь ночной мрак, и я не собиралась ее останавливать.
* * *Родители встретили меня с такими лицами, будто больше обрадовались бы апокалипсису, чем мне. Мать оглядела мои угги, помятое платье, спутанные волосы и наверняка подумала, что женщина с фамилией Энрайт не может так выглядеть. Даже мертвая она должна выглядеть лучше. Отец предложил мне «пузырьков», как он называл газировку, и усадил за стол. Они спросили, что случилось, и я рассказала, что мы с Дереком снова повздорили. И что на этот раз мне по-настоящему страшно. И не только от того, что он делает, а еще и от того, как он умеет все вывернуть. Я начинаю сомневаться в собственной вменяемости после общения с ним. Я не могу отделаться от мысли, что я сошла с ума.
– Что именно он сделал? – спросила мама, с недоверием вглядываясь в мое лицо. Я снова вспомнила, как Дерек душил меня, но даже не это было самым страшным. Больше всего меня ранило то, что он заставлял меня в тот момент говорить.
– Он говорил мне… отвратительные вещи.
Я оглядела лица родителей, и мои мысли разбежались в стороны, как насекомые. Отец закатил глаза, и это не ускользнуло от моего внимания.
– Милая, еще никто не умирал от крепкого словечка, – сказал он.
– Это не просто крепкие словечки! Это… Это вербальное насилие.
– Что именно он сказал? – спросила мать.
– Я просто не могу повторить это, – ответила я.
– Ванесса, послушай, – заключил отец, подливая мне газировки. – Все пары проходят через трудности. Это обычное дело. Не было еще ни одной, у кого в доме было бы только сладкое да розовое. Тебе нужно работать над этим и постараться не сбегать от проблемы, как только она появляется. Как говорится, ругайтесь, деритесь, но вместе ложитесь.
Я схватилась за стакан и случайно опрокинула его. Газировка залила скатерть, и мама, поджав губы, пошла за тряпкой. Мои родители не слышали то, что я хотела им сказать, даже не пытались.
– Со временем ты научишься подстраиваться под него, и ссор не будет, нужно только понимать, как реагировать и…
– Он насилует меня! – выдохнула я, непонятно откуда набравшись решимости. – Он загоняет меня в угол и насилует. И изнасиловал сегодня тоже. Я не хотела. Я пыталась убежать, но…
Отец остановил меня жестом и спросил:
– Ты спровоцировала его? Что ты сказала и сделала?
Я схватилась за горло, снова чувствуя, как мне не хватает кислорода. Его вопрос выбил почву у меня из-под ног. Я встала из-за стола, держась за него обеими руками, как за перила, за которыми – пропасть.
– Мы повздорили перед этим, но я не считаю, что любые сказанные мной слова могут быть поводом или оправданием для насилия.
– В идеальном мире, где люди сделаны из винтиков, болтиков и электрических проводков – да. Но мы живем в несовершенном мире, и мы сделаны из плоти и крови. Ты должна осознавать, что твои действия могут иметь эффект.
– Это то, что ты обычно говоришь жертвам изнасилований в суде? – усмехнулась я так широко, что свело мышцы лица. – Что они несут ответственность за то, что с ними случается?
Внезапно я вспомнила историю, которая наделала шума в СМИ пару лет назад. Адвокат мужчины, обвиненного в изнасиловании, принес в суд кружевные трусики жертвы в качестве вещественного доказательства. Он заявил присяжным, что кружевные трусики не исключают возможность того, что жертва испытывала влечение к ответчику и была готова к сексуальным отношениям. «Вы должны посмотреть, как она была одета. На ней были кружевные стринги», – добавил он.
В итоге обвиняемого оправдали. Его жертве, на кружевное белье которой смотрели все участники судебного процесса, было всего семнадцать лет [8].
Этот случай стал достоянием прессы и вызвал волну гнева среди ирландок. Улицы охватили протесты. В соцсетях развернулась компания #thisisnotconsent [9], в поддержку которой женщины выкладывали в соцсети фотографии своего нижнего белья с подписью «Это не согласие». А член ирландского парламента Рут Коппингер в знак протеста принесла на заседание женское нижнее белье, чтобы напомнить политикам, что демонстрировать подобные вещи в здании суда – это так же неуместно, как и приносить их на заседание парламента.
Помню, отец только глаза закатывал, читая об этом в газетах. Тогда я не особо озаботилась произошедшим. Я была слишком наивной и зеленой, у меня еще не было сексуальных отношений, красивое кружевное белье я тоже не носила и думала, что его действительно надевают только тогда, когда хотят кого-то соблазнить. Все мужчины казались мне добрыми парнями, и еще отец постоянно говорил, что мужчин демонизируют все, кому не лень. Я была на стороне отца, я любила его, и он был для меня авторитетом.
Но в ту секунду, когда он спросил, не спровоцировали ли я чем-то Дерека, я поняла, что мое отношение к отцу навсегда изменилось. Отныне между нами будет непреодолимая пропасть.
– Ты повышала на него голос? Разозлила чем-то? Что на тебе было надето в тот момент? – продолжил отец, и я расхохоталась, истерично и громко.
Я еще никогда не была так близка к тому, чтобы ударить отца. Залепить ему пощечину. Сделать ему так же больно, как он сделал мне.
– Ты, как всегда, зришь в корень, папа. На мне и в самом деле в тот момент были кружевные трусы. И еще очень короткое платье. И я накрасилась, подвела карандашом глаза и густо
