Кавказский принц 2 - Андрей Величко

По прессе работали дружной командой. Были определены наиболее влиятельные газеты и журналы. Затем информбюро пыталось подружиться с их руководством, и иногда получалось – так, например, в „Ниве“ у нас были очень хорошие связи, в „Санкт-перербургских ведомостях“ неплохие и в „Московских“ тоже. Некоторые издания, например „Коммерсант“, мы просто купили. Ну, а на тех, с кем подружиться не получалось, Танины девочки начинали искать и создавать компромат. Шестерка тем временем изучала распорядок дня и привычки объектов, места, где они любят появляться, их друзей и недругов… Шла нормальная работа. Как раз на сегодня у меня было запланировано послушать доклад директора информбюро, чем я и занимался.

– Таким образом, – подытожил Костя первую часть своей речи, – вот список изданий, сотрудничество с которыми на сегодняшний момент представляется невозможным. Вот кадровые списки, для Бени и э-э-э…. Татьяны Викторовны.

Тут надо заметить, что вообще-то все посвященые хоть в какие-то тайны мою „шестерку“ таки побаивались. Константин Аркадьевич в этом смысле оказался исключением, но зато он почему-то до дрожи в коленках трусил не то что при виде, но даже при упоминании Татьяны.

– Вот тексты ваших песен, они доработаны в соответствии с возможными потребностями, в нескольких вариантах, – продолжал директор. – Про исполнение есть договоренность с Шаляпиным.

Не так давно я дал ему тексты и ноты, где вместо явных анахронизмов стояли троеточия, и задание привести их в пригодный к исполнению вид. Быстро пролистав тексты – вставай, страна огромная, бьется в тесной печурке огонь, Найденов дал стальные руки-крылья и так далее, я отложил папку для вдумчивого изучения и кивнул – продолжайте.

– По поводу агитаторов, – взял другую папку Костя. – Я бы вообще предложил исключить слова „агитация“ и особенно „пропаганда“ из широкого хождения. Ведь та же пропаганда – это распостранение не вообще сведений, а только нужных. К сожалению, слово „информатор“ тоже имеет негативный оттенок, так что я предлагаю нейтрально назвать их „георгиевцами“. Их цель – нести свет культуры в массы. Кстати, отец Пантелеймон положительно отнесся к этому проекту и готов задействовать свои связи в здоровых силах церкви. Ориентировочно будет подготовлено около двух тысяч наших сотрудников, и предполагается участие нескольких сот священнослужителей разного уровня. Им нужны детекторные приемники, как минимум один на троих. То есть потребное количество – до тысячи. Далее, нужно не менее двух сотен дискофонов с набором пластинок, для работы в крупных селах. И как минимум двадцать, а лучше пятьдесят кинопередвижек-библиотек. По Волге и Оке пустить оборудованные для этих целей пароходы. Это в основном для работы в провинции, в столицах своя специфика… Да уж, чего-чего, а специфики тут хватает, подумал я.

– Нужна партия, – продолжал Константин, – которая будет иметь свой целью борьбу за интересы рабочих и крестьян, как экономические, так и политические. Предполагаемое название – „Российская рабоче-крестьянская партия“.

Что за бред, чуть не ляпнул я, но вовремя прикусил язык. А действительно, чем плохо? Нет конкретики, так ведь она здесь действительно не нужна! Зато любой возможный изгиб генеральной линии имеет объяснение прямо в названии – так будет лучше рабочим и крестьянам, ясно? Название легко запоминается, аббревиатура тоже ничего…

– Принимается, – кивнул я, – а персоналии?

– Тут я в сомнении, – признался Константин. – С одной стороны, партия должна служить нашим интересам, то есть быть хорошо управляемой, это подразумевает, что руководящий состав будет из шестого отдела и информбюро. С другой стороны, вы много раз говорили, что в любом деле важен профессионализм. Но ни у меня, ни у Бени нет борцов за права народа с достаточным опытом, и как бы вместо партии не получился её муляж!

– Или взять уже известного не только в Георгиевске, но и за его пределами выразителя интересов рабочих, – продолжил его мысль я.

– Совершенно верно, это председатель объединения профсоюзов Георгиевска Илья Андреевич Михеев. За – его большой опыт, авторитет в рабочей среде и некоторая известность в межпартийной. С небольшими оговорками я могу отнести к числу достоинств и его безусловную, временами даже болезненную порядочность…

– Без всяких оговорок, – возразил я. – Председатель партии таким и должен быть, это его помощники могут самую малость не соответствовать идеалу. Так что пусть господин Михеев переходит на новый уровень своей подвижнической деятельности.

– Но с управляемостью могут возникнуть проблемы, – засомневался Костя.

– Если будем лениться думать, обязательно возникнут. Я понимаю, хочется попроще – чтобы мы в случае чего просто сказали „надо“, и партия ответила „есть“. А тут придется напрячь мозг и объяснить Михееву, почему в данный момент „надо“ именно так. Никакого вреда не вижу, глядишь, и сами получше в проблему вникнем. Ну, а если этого борца за народное счастье занесет совсем уж не в ту степь, выпавшее из его ослабевших рук знамя вовремя подхватят верные товарищи… Действуйте.

– Еще какие-нибудь указания будут? – осведомился Константин, давая понять, что у него всё.

– Пожалуй, будут, – задумался я. – Недавно в Серпухов приезжал бродячий цирк, помните, там еще кот был дрессированный? И мне почему-то кажется, что это вовсе не исключительное для России явление, я не котов имею в виду. Много бродячих и просто безработных актеров. Много трупп самой различной направленности, и так далее. Вот неплохо бы их всех, ну или большинство, привлечь к возвышенным целям, вряд ли это потребует много денег, а эффект будет. От вас потребуется составить базу данных, сочинить какой-то репертуар, от трагедий до частушек, ну и в общем направлять народ, куда надо. Под это, пожалуй, и еще отдельчик у вас не помешает сделать, к послезавтра прикиньте штаты. Ну, а теперь вроде действительно всё.

А по первому направлению события вдруг пошли с опережением графика. Убийство эсерами министра внутренних дел Сипягина произвело на Николая сильное впечатление, а последовавшее через месяц хоть и неудачное, но все же покушение на Победоносцева усилило эффект. Затем был ранен Оболенский, потом убит уфимский губернатор Богданович… Отстрел более мелких персон шел десятками.

Полгода назад был создан надзорный орган за силовыми структурами, находящийся в прямом подчинении императора, этот орган назывался „Комкон“. В нем имелся следственный отдел, возглавляемый вашим покорным слугой, и он тоже внес свою лепту, раскопав аж три попытки покушения на Николая.

Первая была настоящая, голубчиков взяли на стадии изготовления бомбы, и вскоре близкое знакомство с начальником седьмого отдела старшим следователем Гнидой сподвигло их на неудержимое раскаяние, по результатам которого было прихвачено еще несколько персон – в общем, шла работа.

Вторая была дутая – всего-то несколько студентов, подвыпив, начали излишне громко обсуждать, что Николашку пора бы слегка того. Этих никто и пальцем не тронул, им просто дали посмотреть на работу Гниды с клиентами из первой группы, после чего студенты были готовы признаться в чем угодно. Теперь они мирно сидели в предвариловке, с некоторым даже комфортом, и, сами того не зная, ждали начала японской войны. Я думал предложить им смыть вину кровью, отправившись добровольцами на фронт.

Третья была липовая. На окраине Москвы вдруг прозвучал мощный взрыв, сменившийся сильным пожаром, и только по счастливой случайности обошлось без жертв среди местного населения. Мой отдел быстро и качественно сочинил доказательства, что это рванула подпольная лаборатория эсеров.

На самом деле это было неудачное испытание вакуумной бомбы – между нами, взрыв получился откровенно хреноватым, а уж про пожар и вовсе ничего хорошего сказать было нельзя, и я решил поступить по принципу „с паршивой овцы хоть шерсти клок“.

Все эти дела были показаны Николаю, вместе с моим выводом, что в настоящее время существует нешуточная опасность для жизни Его Величества и всей семьи тоже. Полиция предоставила царю аналогичные сведения, в результате чего он практически безвылазно сидел в своей резиденции и уже заслужил прозвище „царскосельский суслик“.

Чтобы Николай не особо много возомнил о себе, на вдовствующую императрицу тоже было совершено покушение, но эсерам такое тонкое дело я не доверил, операцию проводил шестой отдел.

– Вот только попробуйте мне машину попортить, самих заставлю ремонтировать, – напутствовал я агентов, и они вняли. Взрыв грохнул прямо перед капотом бронированной „Оки“, но, при всей его эффектности, дело обошлось лишь царапинами на краске.

По результатам всех этих событий императрица имела длительную беседу с сыном, после чего сообщила мне, что первая часть созревания клиентуры завершилась досрочно. Алиса в депрессии, у нее начали периодически отниматься ноги. Николай растерян, он не знает, на кого опереться, друг детства Сандро оказался предателем, Ники зовет Гошу в Питер и, судя по всему, хочет просить о встрече с Горным Старцем.