Кто добил Россию? Мифы и правда о Гражданской войне. - Николай Стариков

Капитан Кроми стоял на лестнице, держа в каждой руке по браунингу. Теперь он мог сказать себе правду. Заговор не удался. Большевики должны были раскручивать ниточку мятежа, но такой прыти он от них не ожидал. С каким почтением советские представители раньше заходили в здание миссии, даже с благоговением!

— Именем Советской власти! – комиссар Смирнов в потёртой кожаной куртке вышел вперёд – У меня ордер на обыск!

— Господа, вы должны покинуть территорию миссии! – стараясь говорить спокойно, ответил Кроми, не спуская с вошедших дула своих пистолетов. Живым он не сдастся. Такого позора ему не пережить.

— Отойдите или мы пристрелим Вас, как собаку! – грозно рявкнул комиссар и потянулся к кобуре.

Наверное, успели сжечь. Далее тянуть не имело смысла. Сейчас они на фоне светлой двери, а он тёмной тенью стоит на лестнице. Их глаза привыкнут, и это мимолётное преимущество улетучится. Кроми дёрнулся влево, чтобы уйти от первых пуль и нажал сразу на оба спусковых крючка. Первые выстрелы поразили комиссара, он странно охнул и повалился назад.

И сразу чекисты начали стрелять в англичанина. Лестницу озарили револьверные выстрелы. Кто-то из большевиков вскрикнул и повалился сверху на лежащего ничком комиссара. Капитан Кроми нажимал курок, пока что-то тяжёлое не ударило его в голову. Ноги его подкосились, потом что-то ударило ещё и ещё. И стало темно…

Сидней Рейли торопливо шёл по Владимирскому проспекту. Промчался грузовик с красноармейцами, за ним другой. Рейли ускорил шаг, свернул за угол, к английскому представительству и остановился. Прямо перед посольством лежало несколько трупов в военной форме и один, по виду явный чекист. Вокруг все оцеплено.

— Вы в посольство, товарищ? – ближайший часовой сделал шаг вперёд – Ваши документы?

— Вот мой мандат, пожалуйста. А что тут происходит? – спросил Рейли в свою очередь.

— Обыск у англичан, товарищ Релинский – ответил часовой – Оказано сопротивление. Убито двое наших, и один посольский.

— Спасибо, товарищ – ответил Сидней Рейли и положил в карман своё удостоверение сотрудника питерского ЧК Сиднея Георгиевича Релинского.

Это был провал. Полный и безоговорочный. Надо было срочно уходить. Его будут искать, может быть – даже уже ищут. Однако решительно сработали большевики – не побоялись вломиться в английское посольство. Правда, этого следовало ожидать. Вчера, 30-го августа в Петрограде убили руководителя ЧК Соломона Урицкого. В Москве Фанни Каплан тяжело ранила Ленина – вот чека и взбеленилась. Рейли поправил кожаную кепочку на голове и шагнул в переулок…

Большевики удивили своих «союзных» родителей. Они были функциональны и жизнеспособны. Оказавшись в России, они не только быстро захватили власть, но и несмотря ни на что, её удержали. Вели себя решительно и смело. С октября 1917 года по январь-февраль 1918 года большевистская революция успела распространиться по всей стране. Распространение власти Советов по территории громадной страны шло таким быстрым темпом, что Ленин назвал его «триумфальным маршем». Ловко вышли большевики и из запутанной ситуации Брестского мира.

Но самое страшное – они сумели за считанные месяцы наладить систему управления страной, которая могла реально функционировать в условиях полного хаоса и стопроцентной разрухи. Именно из-за своих успехов в восстановлении государства, большевики становятся для «союзников» нежелательным элементом русской политической палитры. Говоря языком Шекспира, на котором и говорили организаторы нашей революции – «мавры» уже давно сделали своё дело, а уходить все ещё не собираются.

Брюс Локкарт и Жак Садуль дают понять своим руководителям: Ленина и его компанию надо убирать. Слишком он хорош, этот Ленин. Не то, не ровен час, он со своей неукротимой энергией соберёт Россию в кулак раньше, чем она станет совсем слабой и беззащитной. А то, и по-новому договорится с немцами!

Начиналась новая большая политическая игра. Ведя переговоры и консультации с Лениным и Троцким, западные разведки начинают готовить их смещение с политической карты страны. «Союзники» готовят переворот, первая часть которого вошла в нашу историю под названием «Мятеж левых эсеров», вторая под наименованием «Заговор послов».

Вольготно живёт в новой России резидентура британской разведки. Для работы зарубежных спецслужб – просто раздолье. Контрразведки нет, полиции нет, жандармерии нет. Даже армии и той нет! Кто же будет ловить шпионов? Может быть, только, что организована Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК) по борьбе с контрреволюцией и саботажем, во главе с Феликсом Дзержинским? Нет, как следует из её названия, она борется с контрреволюцией, а значит с офицерами, банкирами, генералами и казаками. С саботажем борется ЧК, а что такое саботаж в восемнадцатом году? Это не вредитель, что песок в подшипники сыпет, и не партизан, что поезда под откос пускает. Это бывшие служащие и чиновники, которые решили не работать и тем самым приблизить конец большевизма. Вот их строгие чекисты заставляют под угрозой «высшей меры социальной защиты» – расстрела, ходить на работу и службу.

Организация свержения большевиков не представлялась британской разведке сложной задачей. Это должен был быть мятеж в новой столице – Москве с захватом всех важнейших правительственных зданий. Съезд Советов фиксировал и законодательно утверждал появление в России нового революционного правительства. Революционного? Конечно, ведь устранение одних революционеров, как обычно, планировалось руками других – левых эсеров, единственных союзников большевиков.

Стоит напомнить, что в ленинское правительство, Совнарком, было включено четверо левых эсеров: Колегаев, Спиридонова, Прошьян и Штейнберг. Фактически они тоже были правящей партией, но не понимая гениальности ленинских решений, эсеры считали Брестский мир предательством революции и страны. Левые эсеры не осоознавали, что их стремления к расширению революционного пожара просто используются теми, кто хотел добавить к трём русским революциям ещё одну. В случае успеха её, шансы России на сохранение были бы равны нулю, а в учебниках появилась бы новая глава, рассказывающая не о «мятеже левых эсеров», а о Великой Июльской Революции партии социалистов-революционеров. В те же сроки планировалось поднять антисоветские восстания в Рыбинске, Муроме и ряде других мест.

Посудите сами, какие перспективы открывались бы перед «союзниками», удайся их план. Когда Ленин и его товарищи будут убраны с дороги, советский режим рассыплется, как карточный домик. Снова в стране везде наступит вакуум власти. В Москве новое левоэсерское правительство. В центральной России восстания под руководством Бориса Савинкова, то есть правоэсерские. Между собой им не договориться, не даром они поделились на «левых» и «правых». Казаки на Дону ненавидят всех социалистов скопом. Добровольческая армия вместе с кубанскими казаками борется с большевистскими войсками, во главе которых стоит эсер Муравьёв. Просто дух захватывает!

И ведь это не все. Замысел был ещё глубже. Для придания конфликту с Германией новой динамики, должен был быть убит немецкий посол в России граф фон Мирбах. Это в Москве. Но у эсеров большой опыт террора. Поэтому и размах соответствующий. «Граф Мирбах в Москве и фельдмаршал Эйхгорн в Киеве, – пишет в своих мемуарах эсерка Каховская, – вот две фигуры, которые приковали к себе внимание всех трудящихся России, которые становились естественными объектами нападения».

Территория дипломатических представительств обладает особым статусом. Ворваться в посольство Германии – означает напасть на Германию, захватить посольство США, значит, оккупировать территорию этого государства. Убийство дипломата – это во все времена прямой вызов пославшей его державе! Эйхгорн – это командующий немецкими войсками на Украине. Разве его гибель не пощёчина Германской империи, нанесённая новым русским правительством? Мирбаха убьют 6-го июля, Эйхгорна – 30-го. Любой из этих смертей могло хватить, чтобы солдаты в германских касках снова замаршировали на Восток. Хаос в России будет гарантирован на долгое время…

Самое главное, что сопротивления перевороту не ожидалось. Население уже давно запуталось в сменяющих друг друга властях и появление ещё одного нового, тоже революционного правительства, будет встречено безразличием. Также безразлично встретит народ и исчезновение большевиков. Советы и прочая внешняя атрибутика при перевороте полностью сохраняются. Жаркое лето восемнадцатого – это одна длиннейшая шахматная партия. На доске стоит судьба России, да и судьба всего мира.