S-T-I-K-S. Паломник - Валерий Сопов (СИ) - Сопов Валерий

Вокруг, что называется «ни души». И хотя темень, не позволяла однозначно утверждать подобное, а в квартирах окружающих домов, наверняка, застыли многочисленные пустыши, Паломник необычайно остро почувствовал себя единственным оставшимся в живых человеком, во всем многотысячном городе. Этаким последним представителем человечества на планете, а может быть и во всей Вселенной.

— И что за чушь в голову лезет? — удивился Паломник, не слишком-то по складу характера предрасположенного к пафосным бредням. — Видно здорово меня по башке ударило. После чего на ощупь вытащил из рюкзака, который несмотря на все перипетии, так и остался лежать у него на коленях, фляжку с живчиком и от души хлебнул. Сразу полегчало. Во всяком случае дурацкие мысли про Вселенную и Последнего Героя тут же развеялись

Несмотря на очевидную безнадежность ситуации, Паломник начал «дергаться», периодически вспоминая дебильную притчу про мышь, попавшуюся в кувшин с молоком и своими движениями взбившую в нем масло. Отчего, по утверждению рассказчиков, грызун и выжил. Для человека, хотя бы отдаленно обладающему критическим мышлением, очевидно, что для достижения подобного результата мыши в задницу надо было бы воткнуть провода под напряжением в 220 вольт, а сама она, на время, должна была бы превратиться в электромиксер. К тому же идиоты, верящие в подобную чушь, по видимому никогда в жизни не видели свежевзбитое ручным образом масло и не подозревали, что в подобную вязкую субстанцию, грызун погрузится с головой, как в болото. Отчего его смерть в масле окажется как бы не страшнее, нежели просто захлебнуться в молоке.

Под эти оптимистические, в кавычках, образы третьего потока сознания, Паломник занимался своим спасением.

Судя по тому, что стена, в которую его запулил дружбан Лысого частично обвалилась, телекинетик не ограничил демонстрацию своего умения одним лишь Паломником, но и дополнил полет коляски парой хлопков по самому дому. В результате чего обломками кирпичей накрыли и самого инвалида, и его транспорт.

Оставалось разве что удивляться, как иммунный, с таким мощным Даром Улья, прибывает внизу пищевой цепочки муров, выполняя работу обычного охранника. Даже не командира группы. Правда на этот вопрос тут же нашелся резонный ответ, все расставляющий по своим местам.

— Да этот Крысюк, — а именно так напарника Лысого задним числом обозвал Паломник, — просто наркоман, сообразил инвалид. — Достаточно вспомнить его бегающие, налитые кровью глаза и не слишком связную речь. К тому же прибывающему под кайфом. О чем-то подобном поминал Бурый. Только говорил, что наркоши в Улье долго не живут. Их свои же кончают. Слишком опасными становятся. Колясками, опять же, бросаются.

К этому времени Паломнику наконец-то удалось выволочь свою коляску из под обломков и убедится, что продукция европейского автопрма с блеском подтвердила свое высочайшее качество. Она не только спасла жизнь самого Паломника, защитив его при ударе об стену, но и сама практически не пострадала. Так, несколько царапин, не более.

Все свои надежды не вживание Паломник возлагал на то, что изначально инвалидная коляска конструировалась в расчете на ручное управление. И управлять ею должен был сам инвалид, у которого в то время еще работала кисть левой руки, с помощью джойстика спрятанного в боковой поручне самой коляски. Более того, закладывая в конструкцию принцип универсальности, допускалось, что у инвалида могут закончиться деньги на новые батареи, смена которых предусматривалась через каждые пятьсот километров пробега, и тогда он сможет, уподобится Барону Мюнхаузену в сцене с болотом, вращать своими силами обод главного колеса и двигаться в прекрасное будущее. Возможно в таком подходе был заложен некий сакральный смысл, намекающий на то, что сами батареи подзарядку не допускали, а после пятисот километров требовали полной замены. А учитывая то, что их цена превосходила таковую, будь они сделаны из золота чистотой в три девятки, идея просто крутить обод представлялась не лишенной здравого смысла.

Впоследствии «легенда поменялась». По принципу: «теперь ты не богатый и здоровый, а бедный и больной».

Испытать радость управления транспортным средствам с помощью джойстика, как в какой-нибудь продвинутой стрелялке из жанра апокалипсиса, инвалиду так и не довелось. Пальцы на руке перестали двигаться раньше, нежели он получил в свое распоряжение этот шедевр конструкторской мысли. Так что Паломник далеко не был уверен, сохранилась ли в ней система ручного управления, изначально заложенная в тех. задание.

А некоторое время в качестве средства, обеспечивающего перемещение коляски по комнате, выступал специально обученный человек, по многу часов в день молчаливо стоящий за спиной Паломника и необычайно, самим своим существованием, раздражающий инвалида. Ну а впоследствии коляска была подключена к Системе МУПУ. И инвалид быстро освоился с ее управлением с помощью тех самых очков дополнительной реальности, которые сейчас внимательно изучал, ощупывая руками. Даже отсутствие полноценного освещения не помешало сделать однозначный вывод, что очкам «полный капепец», а ситуация «полный трындец». И хотя подобная «гопотская» лексика не слишком-то была свойственна Паломнику, но в данном случае как нельзя лучше описывала сложившуюся ситуацию.

Он приподнял защитную планку, накрывающую сенсорную панель на левом подлокотнике и начал наугад тыкать в экран пальцами. Результат получился совершенно неожиданным и неоднозначным, заставившим инвалида ругаться и по ходу дела вспомнить анекдот про Чапаева, которого пытали беляки с целью выяснить устройство нового пулемета. По освобождению комдив настоятельно рекомендовал Петьке: «Учи, Петя матчасть. Здесь, ежели ничего не знаешь, просто обругают. А там — от@издят».

Особую актуальность эти слова приобрели после того, как вся инвалидная коляска сначала вспыхнула навроде символа Нового Года, после слов детишек: «Елочка зажгись!», а потом трубно завыла сиреной противовоздушной обороны. Прежде чем Паломнику удалось отключить звуковую и световую иллюминацию, инвалид в полной мере почувствовать, что он далеко не одинок. Многочисленные пустыши, заточенные в своих квартирах, в ответ на завывание сирены необычайно возбудились и, включив свое утробное урчание на полную громкость, принялись биться в окна, с целью преодолеть преграду, отделяющую их от потенциальной пищи. Так что низкочастотные звуковые волны, источники которых располагались чуть ли не в каждом окне всех четырех домов, окружающих двор, синхронизировались и слились в единый звуковой поток, приобретший чуть ли не материальное наполнение.

К тому же парочке наиболее настойчивых и, судя по всему, продвинутых тварей, удалось реализовать свою попытку и выбить стекла. После чего твари вывалились из окон наземь. Причем, невдалеке от Паломника. Поскольку оба счастливца проживали на четвертом этаже сталинки, инвалид понадеялся что зараженные не пережили падения. Но детально выяснять их судьбу не стал.

Ему наконец удалось обнаружить джойстик, который, после многочисленных хаотичных тыканий пальцем в экран сенсорной панели, выдвинулся из подлокотника, причем, отчего-то правого.

Ухватившись за него, как утопающий за соломинку, перебившую хребет верблюду, Паломник рывком сдвинул свое транспортное средство и выписывая кренделя и зигзаги двинулся в сторону арки, ведущей из двора на улицу. Как ни странно, но он достаточно быстро освоился с управлением, так что никуда не врезался и вскоре, набирая ход, помчался по пустынной ночной улице города, умоляя всех богов о том, чтобы ему хватило времени выбраться из кластера до начала перезагрузки. Оснований к панике у него было предостаточно. Вкус кисляка во рту стал непереносимым. К тому же появились первые клубы тумана, пока еще полупрозрачные, на уровне ног, но вполне различимые. Возможно паника и поспособствовала тому, что он рванул на восточную окраину города. Как и предполагал изначально. Забыв, что путь до западной окраины втрое короче. Не понятно, кто из богов откликнулся на его просьбу. Сам Паломник рассчитывал на то, что это Один, поскольку Вальхалла ему представлялась наиболее приемлемым местожительством на долговременной основе. С другой стороны, будучи убежденным агностиком, он не исключал варианта, что боги здесь не причем, а в очередной раз сработала удача Счастливчика Улья. Правда, ежели принять в зачет «Я от Барского ушел», «Я от Рыжей ушел», то свой лимит он уже должен был бы исчерпать.