Звезды как пыль - Айзек Азимов

Андрос сказал:

– Это уже третья остановка без приземления. Я не понимаю их. Каждая остановка длится несколько дней. Но они и никуда не высаживаются.

– Возможно, им приходится долго рассчитывать следующий Прыжок, – предположил Аратап. – Их Прыжки слишком хороши. Каждый раз они останавливаются совсем близко от звезды. Они наверняка пользуются не только массометром – им известно также расположение планет.

– Почему же они не высаживаются?

– Полагаю, они ищут обитаемую планету. Возможно, им неизвестно точное расположение конспиративного центра. – Он хитро подмигнул майору. – Нам нужно только следовать за ними.

Внезапно до его слуха донесся возглас лоцмана:

– Сэр!

– Да?

– Враг высаживается на планету.

Аратап подал знак майору.

– Андрос, – сказал он, – вы уже знаете?

– Да. Что теперь?

– Ждать. Для начала нам нужно выяснить, что это за планета. И я запрещаю вам предпринимать без моего разрешения какие бы то ни было шаги. Иначе вы вернетесь на Тиранию и вас разжалуют в рядовые.

– Разжалуют?!

– Вы поняли меня? Отлично.

Они шли на посадку, и на смотровом экране начали возникать очертания планеты.

– Поверхность кажется весьма пустынной, сэр, – заметил лоцман.

– Вы можете определить точное расположение «Беспощадности»?

– Да, сэр.

– Тогда приблизьтесь к ней, насколько это возможно.

Они пролетали сквозь атмосферу. Небо над ними было ярко-пурпурного цвета. Аратап огляделся. Их долгое путешествие практически достигло цели!

17. И преследуемые

Для тех, кто никогда не бывал в космосе, поиски обитаемой планеты могут показаться увлекательными или, по меньшей мере, интересными. Для космолетчика это – одно из самых утомительных заданий; долгая утомительная процедура, требующая многократных проверок, и когда они повторяются по отношению к трем различным звездам, каждый раз с отрицательным результатом, – депрессия, как следствие, оказывается вполне нормальной реакцией.

В случае с нашими героями депрессия больше всех отразилась на Джилберте. Чем дольше продолжались поиски, тем реже находил он что бы то ни было «восхитительным».

Они как раз готовились к Прыжку к четвертой в списке Автарха звезде, и Байрон заметил:

– А все же каждый раз мы оказываемся вблизи звезд. Расчеты Джоунти верны.

Джилберт возразил:

– Статистика показывает, что каждая третья звезда имеет планетарную систему.

Байрон кивнул. Это была хорошо известная статистика. Каждый ребенок знал это из курса элементарной галактографии.

Джилберт продолжал:

– А мы так и не нашли ни одной. Где-то должна быть ошибка.

– Ты смотришь на это со своей колокольни. И потом, что такое статистика? Все, что мы знали до сих пор, касалось чего угодно, только не Туманности. Может быть, здесь другие законы. Впрочем, мои познания в космогонии невелики.

Он задумался на мгновение и неожиданно спросил:

– Ты знаешь, почему ее назвали «Туманностью Лошадиной Головы?»

– Первым человеком, посетившим ее, был Гораций Хедд ["horace head" – в лошадиная голова (англ.)]. Или ты хочешь сказать мне, что это не так?

– Возможно. Но есть другое объяснение, я слышал его на Земле.

– Да?

– Говорят, что она похожа на лошадиную голову.

– Что такое лошадь?

– Это земное животное.

– Восхитительная мысль, но мне не кажется, что эта Туманность похожа на какое-нибудь животное.

– Смотря откуда смотреть, Джил. С Нефелоса она напоминает человеческую руку с тремя пальцами, но из обсерватории на Земле она и в самом деле похожа на лошадиную голову. Возможно, именно так и возникло ее название, и никакого Горация Хедда тут никогда не было. Кто знает?

Байрон не вдумывался в смысл собственных слов. Он говорил просто, чтобы что-то говорить.

Возникла пауза. Она затягивалась, потому что Джилберт собирался с духом, чтобы поговорить с Байроном об одном чрезвычайно интересующем его деле. Наконец он решился.

– Где Арта? – спросил он.

– Не знаю, – быстро ответил Байрон. – Я не слежу за ней.

– Зато это делает Автарх. Скоро он переедет сюда жить.

– Это было бы крайне удачно для нее.

Джилберт свел брови на переносице.

– Не будь глупцом, Байрон. Артемида – из Хенриадов. Она не может взять то, что ты дал ей.

– Оставь это, – бросил Байрон.

– Нет. Я не могу молчать. Зачем ты так ведешь себя?! Потому что Хенрик, возможно, причастен к смерти твоего отца? Хенрик – мой кузен, но по отношению ко мне ты не изменился!

– Ну, хорошо, – перебил его Байрон. – Я не изменился по отношению к тебе. Я разговариваю с тобой как всегда. С Артемидой я тоже разговариваю как всегда.

– Как всегда?

Байрон промолчал.

Джилберт сказал:

– Ты сам подталкиваешь ее к Автарху.

– Это ее выбор.

– Нет. Это твой выбор. Слушай, Байрон, – Джилберт понизил голос, положив руку на колено юноши. – Мне не хотелось бы вмешиваться. Но она – самое хорошее, что есть в династии Хенриадов. Если хочешь знать, я люблю ее. У меня нет своих детей.

– Я не спрашивал тебя об этом.

– То, что я говорю тебе, нужно для ее блага. Останови Автарха, Байрон.

– Мне казалось, ты доверяешь ему, Джил.

– Как Автарху – да. Как антитиранийскому вождю – да. Но не как мужчине в отношениях с женщиной. В отношениях с Артемидой.

– Скажи ей об этом.

– Она не станет слушать.

– Ты думаешь, она станет слушать, если об этом скажу я?

– Да, если скажешь искренне.

Пораженный Байрон облизнул губы. Потом он отвернулся со словами:

– Я не хочу говорить об этом.

Джилберт грустно сказал:

– Ты еще пожалеешь.

Байрон не ответил. Почему Джилберт не оставит его одного? Он уже сам много раз жалел о случившемся. Но что он мог поделать? Назад пути не было.

Он попытался дышать через рот, чтобы унять боль в груди.

После следующего Прыжка панорама изменилась. Байрон как раз собирался заснуть. Вдруг Джилберт потряс его за плечо.

– Байрон! Байрон!

Байрон приподнялся на локте и раздраженно спросил:

– В чем дело?

Джилберт отступил на шаг:

– Слушай внимательно. На этот раз мы имеем F-2.

– Никогда не буди меня подобным образом, Джил. F-2, ты говоришь? Думаю, теперь нам сопутствует удача!

– Мне тоже так кажется, и это восхитительно!

Здесь необходимо пояснение. Почти девяносто пять процентов обитаемых планет в Галактике окружены звездами спектрального типа F или G диаметром от 750 до 1500 тысяч миль и с температурой на поверхности от пяти до десяти тысяч градусов. Солнце над Землей имело индекс G-0, над Родией – F-8, над Линганой G-2, как и над Нефелосом. F-2 было немного теплее, но не слишком горячее.

Первые три звезды, у которых они останавливались, относились к спектральному типу К, несколько более меньшему и холодному. Поэтому на планетах в их радиусе действия не могло быть никакой жизни.

Хорошая звезда – это хорошая звезда! Фотография показала, что здесь сосредоточились пять планет, ближняя в ста, а дальняя в пятидесяти миллионах миль от них.

Теодор Ризетт явился к ним, чтобы лично сообщить новость. Он не менее часто чем Автарх посещал «Беспощадность», согревая судно своим душевным теплом. На этот раз он сказал:

– Я не знаю, как Автарху удается все это… Пять планет!

Джилберт уточнил:

– Вокруг этой звезды? Ты уверен?

– Безусловно. Хотя четыре из них – газовые гиганты.

– А пятая?

– С пятой, очевидно, все в порядке. Атмосфера содержит кислород.

– А хлориды? – поинтересовался Байрон. – Насколько они просачиваются сквозь атмосферу?

Ризетт вздохнул.

– Пока мы не знаем этого. Если здесь есть хлориды, то они должны быть сконцентрированы на уровне поверхности. Посмотрим.

Джилберт с тоской смотрел на них. Автарх обхаживает Артемиду, а его правая рука стала собутыльником Байрона. «Беспощадность» все больше становилась линганским кораблем. Он подумал, что Байрон знает, что делает, а потом его мысли полностью переключились на новую планету.

Когда они проходили сквозь атмосферу, Артемида была в рубке пилота. Она слегка улыбалась. Байрон изредка поглядывал в ее сторону. Когда она вошла, он сказал:

– Добрый день, Артемида!

Она не ответила.

Потом поздоровалась с Джилбертом и спросила:

– Это правда, что мы приземляемся?

Джил потирал руки.

– Кажется, да, моя дорогая. Через несколько часов мы сможем покинуть наш корабль, и отправиться на прогулку по твердой поверхности. Не правда ли, восхитительная мысль?

– Надеюсь, это та планета, которую мы ищем. Если нет, то не будет ничего восхитительного.

– Тогда мы полетим к другой звезде, – с энтузиазмом провозгласил Джилберт.