Избавитель - Василий Головачев

Ростислав тоже чувствовал себя неуютно, однако держался уверенно и спокойно, как и положено взрослому человеку с немалым опытом. Он понимал, что мальчишка нуждается в поддержке и зависит от настроения спутника, несмотря на все свои магические возможности. Сам он к своему новому положению еще не привык, иногда замечая, что по привычке прижимает локоть вылеченной руки к боку и прихрамывает, держа исцеленную ногу прямой.

— Странная река, — заметил он.

— Смородина. А это Калинов мост, — отозвался Будимир.

— Впору действительно вспомнить сказки про Чудо-юдо рогатое. Сейчас из-под моста вылезет трехголовый змей и… — Ростислав не договорил.

Вода в реке забурлила, заходила бурунами, взметнулась фонтаном, и из нее вылезла голова гигантской рыбы, похожей на небольшого кита с усами. В тот же момент на нее что-то свалилось сверху, словно из воздуха соткалась черная сеть и вдавила рыбину в воду.

— Мать моя женщина! — охнул Ростислав. — Вот это сомище! Всем сомам сом!

Голова рыбы вынырнула вновь. Люди почувствовали на себе чей-то тяжелый предупреждающий взгляд. У гигантского сома, живущего в реке, тоже были глаза, но впечатление складывалось такое, будто кроме него на путешественников посмотрел кто-то еще.

— Помогите!.. — раздался в голове Ростислава шелестящий хрипящий голос.

Над водой снова сформировалась из ничего черная сеть паучьего рисунка, упала на сома-великана, увлекая его в воду. Вспухли струи пара, вода забурлила.

— Помогите!.. — прилетел слабеющий хрип.

Вода успокоилась.

Ростислав посмотрел на мальчишку.

— Что это за зверь? Сом всех сомов, что ли? Был Волк Волков, теперь Рыба Рыб попалась. Ее тоже надо спасать?

— Это действительно Сом Сомов, — серьезно ответил Будимир. — Папа с ним не встречался, но рассказывал, что он охраняет границы Святой Руси от набегов нежити. Наверное, его пленил кто-то из навьев уже после Битвы Семерых и засунул в смерть-реку, в Смородину. Старорусское «смор» — смерть, а один и есть один. Смородина — «смерть одна».

— Почему же местный… э-э, хозяин — Яросвет, так ведь? — не освободит его?

— Не знаю, — беспомощно пожал плечами Будимир. — Река Смородина течет по границе Святой Руси с Мировой Язвой, где до сих пор живет трясея.

— Трясея — это что-то вроде болезни?

— Самая настоящая болезнь, только не одного человека, а всей природы.

— Тем более непонятно, почему Яросвет не освободил своего пограничника. Без него ему трудно будет сдерживать эту самую трясею. Может, он не знает, что сом пойман в сети и лежит на дне Смородины? Хотя с другой стороны, какой он тогда на хрен маг? Так он всех друзей растеряет, если не будет их выручать.

— Его сейчас здесь нет.

— Я и так вижу, что его здесь нет.

— Я имел в виду — в Свентане, вообще на планете.

— Странно. Куда они все подавались?

— Кто? — не понял Будимир.

— Маги, кто же еще? Твой отец… вернее, его магическая матрица, ну, ты понимаешь. Потом Зу-л-Кифл, теперь Яросвет. Какого дьявола им понадобилось покидать родные земли, когда кругом враги?

Будимир не ответил.

Снова из воды в фонтане желтых брызг появилась голова гигантской усатой рыбы.

— Помоги, Избавитель!..

Ростислав с подозрением посмотрел на мальчишку.

— Похоже, тебя тут знают.

— Я с ним разговариваю, — негромко сказал Будимир. — Он попал в ловушку, но готов нам служить.

— Я так и понял, что придется его освобождать. Каким образом ты хочешь это сделать? Ведь та черная паутина, что не пускает его на волю, скорее всего какое-то силовое поле?

— Заклятие ограничения свободы, примерно такое же, какое охраняло Вольха на Хаббарде. Я попробую его снять.

Будимир привычно сосредоточился на внутреннем состоянии, закрыл глаза. Волосы встали искрящимся нимбом над его головой, кожа лица посветлела. Затем он открыл ставшие огромными глаза и вытянул вперед руку с растопыренными пальцами.

Ударил теплый вихрь, рябью взметнул воды реки, едва не повалил избушку на другом берегу. В воздухе проявился рисунок паутины, вспыхнул с треском. Раздался визг и вой, во все стороны полетели клочья пламени. Один огненный язык достиг моста и проделал в бревнах длинный дымящийся шрам.

— Ничего себе костерчик! — невольно отступил назад Ростислав, ошеломленный масштабом явления.

Огненная карусель погасла, последние клочья пламени зашипели в воде, изменившей цвет с мутно-желтого на голубой. И тотчас же из глубин реки вынырнула голова сома-великана.

— Век не забуду! — прозвучал в голове Ростислава окрепший бестелесный голос-мысль. — Теперь я в вашем распоряжении, друзья, а со мной — весь мой род.

Вдруг из развалюхи-сторожки на другом берегу выметнулась вверх огромная двухголовая птица с черными крыльями и оранжевым оперением. Птица поднялась в воздух, бросилась на сома, не успевшего нырнуть в воду. Она вцепилась ему в голову всеми четырьмя мохнатыми лапами с кинжаловидными когтями, оба ее клюва заработали, как отбойные молотки, пробивая в коже сома огромные кровавые ямы.

Свидетели нападения оцепенели, однако растерянность Ростислава быстро прошла, и он вмешался в события, опередив своего более впечатлительного и менее опытного спутника.

Бах-бах-бах-бах! — прозвучали один за другим четыре выстрела. Ни одна из пуль не прошла мимо, все легли точно в цель… и срикошетировали от перьев птицы, породив медно-стеклянный звон!

Двухголовый монстр (на орла он не походил, скорее на мифическую гарпию) перестал клевать сома, взмахнул крыльями, оглядываясь на стрелка и выдергивая при этом сома из реки почти наполовину.

— Не смотрите ей в глаза! — закричал Будимир, прикрывая лицо ладонью, а вторую вытягивая вперед. С ладони сорвалась розовая молния, расплылась зонтиком, отгораживая обоих путешественников от реки.

Тем не менее Ростислав успел поймать ослепительно белый «зайчик» взгляда одной из голов птицы и едва не ослеп. Прошло несколько секунд, прежде чем он обрел прежнюю остроту зрения. За это время зонтик защиты Будимира истаял искрами, но птицу отвлек сом, нырнувший в воду и увлекший ее за собой, и двухголовой «гарпии» пришлось отвлечься на борьбу с огромной рыбой.

— Вардзуни! — прошептал побледневший Будимир.

Ростислав вспомнил о копье, выдернул его из-за спины за древко и, уловив момент, бросил что было сил.

Копье с тлеющим фиолетовым огоньком на острие прорезало воздух и вонзилось точно в глаз жуткой птицы. С клекочущим криком та выпустила голову сома, захлопала огромными крыльями, заметалась из стороны в сторону, косо пошла в небо. И в этот момент ее настиг страшный удар хвоста не менее гигантской рыбины.

С диким воплем, от которого у Ростислава заложило уши, двухголовый монстр описал дугу и рухнул в воды реки, окрасившиеся на несколько мгновений в коричневый цвет. Барахтаясь, птица с копьем в голове попыталась взлететь, но сом не дал ей времени на маневр. Цапнув ее за крыло, он увлек «гарпию» в глубины реки.

Клокотание воды стихло, разбежались волны, река успокоилась, стала гладкой и прозрачной. На речной простор вернулась тишина.

Ростислав разжал стиснутые в кулаки руки, вытряхнул из магазина обойму, озабоченно глянул на нее и вставил обратно.

— Патронов осталось разве что на схватку с «бархатным» патрулем «эсэсовцев». И вардзуни мы потеряли. Надо искать какое-то надежное оружие. Что это было? С кем мы сражались?

— Наверное, это Обида-птица, хотя я не уверен, — виновато развел руками Будимир, вздохнув с заметным облегчением. — Родственница василиска. Ее взгляд останавливает процессы обмена.

Ростислав хмыкнул.

— Почему же она не убила сома? Почему он не окаменел под ее взглядом?

Будимир показал свою обычную стеснительную улыбку.

— Сом Сомов — необычная рыба, он тоже владеет магическими приемами. Пойдемте, путь свободен.

— Больше никто не вылезет нам навстречу? Какой-нибудь двух- или трехголовый охранник?

— Обида-птица и охраняла мост.

— А нам обязательно надо попасть на ту сторону? Там же простирается Мировая Язва.

— Никто не станет искать нас на той стороне, а мы сократим путь к Святым горам.

— Как далеко идти до этих гор?

— Километров четыреста. Ростислав присвистнул.

— В лучшем случае даже с моей выздоровевшей ногой мы дойдем туда дней за десять-двенадцать, а еды осталось — на пару завтраков.

— У нас есть средство передвижения.

— Это какое же? Будимир сморщил нос.

— Вольх.

Ростислав изумленно посмотрел на мальчика, щелкнул пальцами.

— Совсем забыл о нем! Ты думаешь, он согласится поработать лошадью?

— Он дал слово. Но позовем мы его позже, когда отойдем отсюда подальше. Я и так взбаламутил здешний магический омут, когда ставил «зеркало» от взгляда Обиды-птицы. Теперь заработает система определения координат, и нас скоро вычислят.