Радиоразведка: ответный удар - Михаил Ефимович Болтунов

Буквально за несколько минут до вылета бомбардировщиков нам удалось перехватить немецкую радиограмму о том, что противник выбит из опорного пункта и он занят советскими войсками. Мы успели вовремя передать это сообщение в разведотдел армии и предотвратить таким образом бомбовый удар, который пришелся бы по своим войскам».

После армии Баграмяна маневренная группа работала в интересах 11-й общевойсковой армии под командованием генерал-лейтенанта И. Федюнинского, а потом оказалась в подчинении штаба 63-й армии генерал-лейтенанта В. Колпакчи.

Мангруппа принимала участие в освобождении Брянска, Унечи, Гомеля.

В декабря 1943 года маневренная группа была преобразована в 545-й отдельный радиодивизион ОСНАЗ Белорусского фронта. Константин Подовинников передал командование дивизионом майору Константину Гудкову, сам же убыл в Москву, где вскоре принял 1-й радиодивизион 1-го отдельного полка ОСНАЗ.

В те дни, когда мангруппа Подовинникова, по сути, прекратила свое существование, 370-й радиодивизион, действующий в интересах Отдельной Приморской армии, образовал две маневренные группы.

Дело в том, что войска Приморской армии совместно с кораблями Азовской флотилии провели Керченскую десантную операцию и захватили плацдарм севернее Керчи. Для ведения радиоразведки на этот плацдарм и были переброшены две маневренные группы.

Фашисты предпринимали яростные попытки сбросить наши войска с плацдарма. В воздухе свирепствовала немецкая авиация. И бороться с ней было крайне трудно.

Гитлеровские бомбардировщики базировались в западном Крыму на аэродроме города Саки. Подлетное время до наших позиций на Керченском полуострове всего полчаса. Это затрудняло обнаружение бомбардировщиков и не оставляло времени на организацию противодействия.

Еще ближе от Керченского полуострова, на аэродроме Марфовка, располагалась 52-я фашистская истребительная эскадрилья. Ее самолеты стартовали, когда бомбардировщики подходили к Керченскому плацдарму, и прикрывали их с воздуха.

Наши истребители базировались на Тамани, а передовой командный пункт 4-й воздушной армии находился на плацдарме. Однако, несмотря на это, времени для организации противовоздушной защиты наших войск совершенно не хватало.

Перед маневренной группой 370-го радиодивизиона была поставлена задача — найти возможность более раннего обнаружения взлета немецких бомбардировщиков. Для этого мангруппу разместили рядом с КП 4-й воздушной армии.

В состав группы входили офицеры-переводчики Борис Олейник и Сергей Немой.

Радиоразведчикам удалось установить, что, поднявшись в воздух, немецкие бомбардировщики связываются на волнах УКВ с аэродромом, на котором базируются истребители. Они передают кодированные указания — в какой район и сколько направить истребителей для прикрытия. Разобравшись с немецкой системой кодирования, спецы мангруппы доложили на КП воздушной армии о своих разработках.

Вскоре на практике представилась возможность доказать свое мастерство. В один из дней с аэродрома Саки поднялись немецкие бомбардировщики и взяли курс на Керченский полуостров. Следующий их шаг был просчитан: они связались с аэродромом в Марфовке и запросили истребители для прикрытия. Об этом немедленно было доложено на КП воздушной армии.

Тотчас же в небо взмыли наши истребители, только в большем количестве, чем у немцев. Они атаковали фашистов. Среди немецких летчиков началась паника. Пилоты бомбардировщиков истошно кричали в эфир и просили защиты. Немецкая бомбардировка были полностью сорвана с большими потерями для противника.

Офицеров мангруппы Олейника и Немого пригласили на КП воздушной армии, где командарм генерал К. Вершинин поблагодарил их и вручил ордена Красного Знамени.

Эта маневренная группа до мая 1944 года продолжала вести разведку в интересах воздушной армии, помогая нашим пилотам уничтожать фашистов.

…10 апреля, накануне перехода Приморской армии в наступление, на переднем крае в полосе 16-го гвардейского корпуса генерала К. Привалова находилась вторая маневренная группа 370-го радиодивизиона. Ею руководил старший лейтенант Григорий Долгин.

Группа располагалась в блиндаже. На вооружении была советская и немецкая трофейная аппаратура радиоперехвата. Переводчик капитан Иван Романцев следил за радиотелефонными переговорами немцев.

Ночью резко сократились радиотелефонные переговоры. Радист Григорий Дробот доложил об этом командиру. Долгин приказал усилить внимание.

Поздно ночью Романцев в наушниках услышал голос немца:

— Адлер, я Адлер-один. Наших здесь никого нет. Собирайся и ты.

— Адлер-один, я Адлер. Вас понял. Через час-полтора снимусь. Спасибо.

Романцев разбудил Долгина. Они сидели, повторяли фразы немцев. Было сомнение, а вдруг это дезинформация. Ошибаться нельзя. Сейчас они доложат, что враг покидает позиции, артподготовку отменят и тогда поднимутся в атаку наши… Долгин зябко повел плечами, представив, чем обернется их просчет для наших солдат и офицеров.

И тем не менее, поразмыслив, пришли к мнению, что это не дезинформация.

Тем временем из штаба дивизиона командующему армией генералу А. Еременко докладывали о данных радиоразведки. Теперь задумался командарм:

— Вы уверены, что противник оставляет Керченский полуостров? — спросил он радиоразведчика. — Если так, то мы отменим артподготовку и двинем войска вперед. Но кто будет отвечать за неудачу?

Представитель дивизиона подтвердил информацию, но попросил для проверки выслать вперед разведчиков.

Разведчики проникли в тыл врага. На глубину в три километра они не встретили ни одного немца.

Так подтвердились данные разведчиков маневренной группы.

Донесения для «Греты», «Ганса» и «Клары»

Перед наступлением на Курской дуге Гитлер издал приказ. Обращаясь к войскам, участвующим в операции, он призывал: «Сегодня вы начинаете великое наступательное сражение, которое может оказать решающее влияние на исход войны в целом… Могучий удар, который будет нанесен по советским армиям, должен потрясти их до основания. И вы должны знать, что от исхода этого сражения может зависеть все…»

Фашисты жестоко просчитались. На южном крыле Курской дуги немецкие войска в течение шести дней предпринимали отчаянные попытки ударами танковых дивизий прорваться в направлении Томаровки, Обояни, Курска.

Самолеты-разведчики постоянно следили за полем боя. В немецких штабах от них ждали сообщений об отходе советских войск. Но доклады были иные: отхода частей Красной армии не наблюдалось. Фашистские дивизии всюду несли значительные потери.

Неудачные попытки добиться успеха заставили противника во второй половине дня 11 июля начать перегруппировку своих дивизий для нанесения удара на Прохоровку. Однако об этом замысле немцев советскому командованию пока ничего не было известно.

…Ночью с 11 на 12 июля командующий Воронежским фронтом генерал армии Николай Ватутин отдавал приказ командарму 5-й танковой армии Павлу Ротмистрову на переброску войск из Прохоровки на Обоянь.

В это время в землянку командующего вошел начальник разведки фронта генерал Виноградов. Он был взволнован. Услышав разговор Ватутина с Ротмистровым, разведчик обратился к генералу армии.

— Товарищ командующий, этого делать нельзя.

Ватутин удивленно вскинул брови.

— Четыре танковые дивизии противника повернули с обояньского направления и продвигаются в сторону Прохоровки.

— Откуда такие данные? — уточнил командующий.

— Сведения радиоразведки и нашего воздушного разведчика. Он видел колонны примерно в 400–500 танков, которые движутся в направлении Прохоровки.

Ватутин посоветовался с членом Военного совета, начальником штаба, задал уточняющий вопрос Виноградову: можно ли