Вечная любовь - Шелли Такер

Или любого, кто рискнул бы попытаться покинуть остров.

Она приставила руку к глазам козырьком, глядя на сверкающее море. Даже если бы утесы не выглядели столь устрашающе, серебристо-белый туман, окутывавший остров и клубящийся над волнами на несколько миль от берега, не оставлял никакой надежды. Поначалу Авриль думала, что он рассеется, когда взойдет солнце, но чертов туман продолжал стоять над водой. Видимо, он оставался неизменным, независимо от времени суток.

Если он был постоянной особенностью здешнего климата, неудивительно, что этим викингам удавалось так долго жить, никем не замеченными. Корабль мог пройти совсем рядом с островом, и никто бы не догадался о его существовании. И даже если бы какой-нибудь особо зоркий капитан заметил Асгард, сомнительно, чтобы он, сколь бывалым моряком он ни был бы, рискнул приблизиться к этим коварным скалам. Тем более в таком тумане.

Авриль вытерла глаза и тронула жеребца. Полуденное солнце нещадно палило, отчего она все больше сникала. Несмотря на духоту, при мысли о непроглядном тумане ее бросало в дрожь. Странно, но он напомнил ей о том тумане, который она видела вокруг замка Гастона в ночь перед отъездом в Антверпен!..

Решительно тряхнув головой, Авриль приказала себе не быть дурой. Это всего лишь туман. Безобидный. Просто причуда погоды.

Она повернула в глубь острова, прочь от моря, одетого серебристым плащом. Нужно найти Жозетт. Авриль не собиралась бесцельно блуждать все утро, она надеялась принести Жозетт хорошие новости и готовый план побега, но теперь чувствовала, что оказалась не только никудышной разведчицей, но и плохим другом. Сердце у нее билось тревожно, она молила Бога, чтобы с Жозетт ничего не случилось.

Пришпорив коня, Авриль помчалась галопом по заросшему травой склону холма, направляясь в город. Вероятно, там кто-нибудь поможет ей найти подругу. Хок сказал, что она может навестить ее, но не потрудился сообщить — где.

При воспоминании о своем похитителе Авриль снова ощутила волнение. Все утро она старалась не думать о крепко сбитом, загадочном воине-викинге, привезшем ее сюда. Она все еще находилась под впечатлением его вчерашних интригующих слов и поступков. Что же это за человек, который мог умыкнуть ее, жениться на ней против ее воли, лишить возможности вернуться к ребенку — и в то же время оказался способен вести себя достойно, имеющий понятие о чести, сострадающий и великодушный?

И почему, Боже милосердный, каждый его взгляд, мимолетное прикосновение лишают ее способности трезво мыслить и невольно бросают в жар?

Покраснев, она выкинула Хока Вэлбренда из головы. Нужно думать о побеге, а не о похитителе. Во всяком случае, пока его здесь нет, за что она благодарна небесам.

По крайней мере его боевой конь оказался сговорчивее хозяина. Илдфаст, повинуясь поводьям, быстро нес Авриль в долину через луга, чередующиеся с холмами. Ветер, напитанный запахами листвы и распустившихся цветов, трепал ей волосы и юбки. Море высоких трав колыхалось вокруг под его порывами.

Селение, показавшееся впереди, стояло в плодородной зеленой долине, зажатой между океаном и цепочкой гор; вдали Авриль различала зубчатый ряд скалистых вершин.

«Это место могло бы показаться красивым, — неохотно признала Авриль, — если бы я попала сюда по своей воле».

На подступах к городу, который был гораздо больше, чем представлялось издали прошлой ночью, она пустила коня рысью. Показались крыши больших и маленьких домов — деревянные или крытые соломой. Авриль озадачила одна странность: нигде не было видно ни ворот, ни стен, ни башен, ни иных заградительных укреплений. Лишь один часовой нес службу.

У Авриль упало сердце: эти люди не оставили бы свои дома беззащитными, если бы безоговорочно не доверяли утесам, скалистым берегам и туману — те делали остров действительно неприступным и исключали возможность вторжения.

И побега.

Конь застучал копытами по гладким камням мощеной мостовой на широкой улице, по которой Авриль въезжала в предместье города. В воздухе стоял гул голосов людей, говоривших на непонятном норманнском наречии. Все они — мужчины, женщины, дети — были заняты своими обычными делами. Два мальчика лет пятнадцати шли вдоль дороги с удочками на плечах. Кузнец бил молотом по наковальне. Домохозяйки, свесившись из окон, болтали с подругами. Собака отчаянно лаяла на стайку гогочущих гусей.

Оглядевшись, Авриль изумилась. После вчерашнего пребывания в окружении исключительно мускулистых, загорелых викингов, она не ожидала увидеть такой мирный, такой… обычный город. Один за другим горожане поворачивали к Авриль головы и, опуская свои корзины, тюки, орудия труда, провожали ее взглядами.

Авриль казалось, что сердце вот-вот выскочит у нее из груди. На какое-то мгновение она пожалела, что не надела брошь, которую Хок приколол ей к платью накануне вечером, — она ведь отказалась носить символ своей принадлежности ему.

Но как без него воспримут эти люди появление странной незнакомки, особенно такой — Авриль прекрасно представляла себе, как выглядит, — с всклокоченными волосами, в пропотевшем и забрызганном грязью после долгого путешествия платье? Может, проявят недоброжелательность и даже враждебность?

Несколько человек в толпе, указывая на нее руками, начали быстро о чем-то переговариваться. Все смотрели с удивлением и живым любопытством.

Потом некоторые начали улыбаться, выкрикивать что-то похожее на приветствия.

Наконец, бросив свои занятия, все собрались вокруг нее, кланяясь и кивая. Авриль натянула поводья и остановила коня, встревоженная оказанным вниманием.

Илдфаст вскинул голову, и Авриль вспомнила, что сидит на лошади Хока. Сколь мало ни рассказал он ей о себе, можно было понять, что среди этих людей он занимает довольно видное положение.

Очевидно, его жена — или, точнее, женщина, которую они считали его женой, — должна была заслуживать определенного уважения.

— Добрый… добрый вам день, — неуверенно произнесла Авриль, как никогда сожалея, что не знает хоть нескольких слов на их языке. Всю жизнь она обожала изучать языки: чужие слова, яркие и необычные, завораживали ее так же, как других женщин завораживает обилие приправ на кухне. Но сейчас, когда искусство владения чужим языком было нужно больше всего, она оказалась беспомощна. — Не говорит ли кто-нибудь из вас по-французски?

Едва ли в этом гомоне кто-то расслышал вопрос — ее появление вызвало страшную суету. Десятки людей выходили из домов и присоединялись к толпе, желая взглянуть на нее. Прежде чем она успела понять, что происходит, кто-то вложил ей в руки букет цветов, потом корзинку с фруктами.