Гора из черного стекла - Тэд Уильямс

То, что он в больнице, подтверждалось его ужасным самочувствием.

— Он только что моргнул, — сказал Фредерикс, и по его голосу можно было догадаться, что тот давно этого ждал.

— О боже, — простонал Орландо. — Значит… я еще жив?

Все сходится.

— Не смешно, Гардинер.

Когда он открыл глаза, следующее язвительное замечание замерло на его губах. Лоб Орландо протирал вовсе не Фредерикс, а толстая египтянка с нетерпеливым взглядом.

— Вы кто? — спросил Орландо.

— Лучше помолчи. — По выговору она была родом из мест гораздо южнее дельты Нила. — Ты чуть не умер, парень, поэтому я думаю, что тебе лучше не разговаривать.

Орландо посмотрел на Фредерикса, застывшего у нее за спиной, и спросил одними губами: «Кто она?»

Друг беспомощно пожал плечами. Вид комнаты не давал никаких намеков: побеленные стены, оштукатуренный потолок, никакой мебели, кроме громоздкой кровати без подушек, на которой он лежал.

Женщина спокойно, но твердо положила руку ему на грудь, заставляя опуститься обратно на шуршащий матрац. Когда же он попытался сопротивляться, то почувствовал, что плотно запеленут в грубую простыню, и руки оказались прижатыми к бокам.

— В чем дело? — взорвался он, напуганный беспомощностью своего положения. — Вы что, намерены сделать из меня мумию?

— Не болтай глупостей. — Прижав его последний раз, она встала и подбоченилась. Даже рядом с Фредериксом, чей сим Пифлита был достаточно мелким, она доставала ему только до плеча. Если бы Орландо стоял, его тело Таргора возвышалось бы над ней, как скала. — Ты не король, ты обычный бог, как и твой друг, ты даже не покойник. Ты не заслуживаешь мумификации, мальчишка. А теперь помолись — и спать.

— О чем вы говорите? Кто вы? Что здесь происходит?

— Ты был серьезно болен, Орландо. — Фредерикс посмотрел на женщину, как бы спрашивая разрешения продолжить, но она даже не взглянула на него, она смотрела на пациента. — Когда мы прошли… когда вырвались из этого замка… ты был…

— Ты вел себя как сумасшедший, — сухо сказала женщина. — Кричал, вопил, вел себя ужасно. Ты пытался прорваться через стену чьего-то дома, а потом попытался перейти Нил пешком.

— Боже мой… — содрогнулся Орландо. — Но как я попал сюда? И почему вы не хотите сказать, кто вы?

Женщина внимательно посмотрела на него, как бы оценивая, стоит ли с ним серьезно разговаривать.

— Не поминай бога всуе, парень. Меня зовут Бонита Мей Симпкинс. Родные зовут меня Бонни Мей, но ты меня еще мало знаешь, так что зови меня миссис Симпкинс.

Мучительная головная боль становилась сильней с каждой минутой. Орландо чувствовал, как дергаются веки, но сейчас это волновало его меньше всего.

— Я… хотел бы услышать ответы на некоторые вопросы, но сейчас я слишком устал, — признался он.

— Это оттого, что ты был болен. Тебе нужно еще поспать. — Она хмурилась, но рукой ласково коснулась его лба.

— Вот, — она вытащила что-то из складок своего широкого ситцевого платья. — Проглоти это. Ты будешь чувствовать себя немного лучше.

Он не решился спорить и проглотил без воды шарик.

— Это что?

— Египетское снадобье, — ответила она. — Они делают лекарства из хвоста крокодила. — Впервые она позволила себе улыбнуться. — Но тут крокодилом и не пахнет. Это снадобье — из коры ивы. Через несколько тысячелетий его назовут аспирином.

Орландо не очень позабавил рассказ, в отличие от миссис Симпкинс, но у него не было сил признаться ей. Он откинулся на кровати, Фредерикс присел на корточки у изголовья и взял его за руку.

— Ты поправишься, Гардинер.

Орландо хотел напомнить ему, что он никогда не был и не будет здоров, но что-то тащило его вниз, как речные водоросли, цепляющиеся за ноги утопающего.

Когда он снова проснулся, его самочувствие было немного лучше, и после непродолжительных пререканий Орландо разрешили сесть. Похоже, нервы возвращались к жизни. То, чем был набит его матрац, было колючим, как конский волос, а свет, льющийся из распахнутой двери, отражался от белых стен и бил по глазам.

Когда миссис Симпкинс ненадолго выходила в другую комнату, Орландо подзывал Фредерикса.

— Что происходит? — шепотом спрашивал он. — Что случилось с замком и как мы попали сюда? И вообще где мы находимся?

— Это чей-то дом, — отвечал Фредерикс, оглядываясь через плечо, не идет ли грозная миссис С. — Очень большой дом. Она сказала правду, хотя и не всю. Компания парней, вооруженных чем-то вроде бейсбольных бит, собиралась тебя убить, но она всех успокоила.

— Так где же мы сейчас? Ведь это все еще Египет? Как нас сюда занесло?

У Фредерикса был несчастный вид.

— Да, это Египет, но я больше ничего не знаю. Когда мы подошли к замку, мне показалось, что из него выскочит страшное чудовище и просто сожрет нас; вроде я отрубился, а потом очнулся снова. Тебя не было. Рядом была река, а вокруг этот большой город. Потом я услышал голоса и пошел посмотреть. Ты был там, стоял в реке и разглагольствовал, кричал что-то о Божьей помощи.

— Я ничего такого не помню, — сказал Орландо, тряхнув головой. — Но у меня были очень странные… то ли сны, то ли на самом деле… про этот замок.

И тут вдруг он вспомнил:

— А где же обезьянки?

— Здесь они. Им нельзя заходить — женщина их боится. Они облепили тебя, когда ты спал в первый день, а она гоняла их шваброй. Я думаю, они сидят где-нибудь на дереве в этом, как его, внутреннем дворике.

— Ничего не понимаю… — сказал Орландо. — Что делает в древнем Египте некто по имени Бонни Мей?

— Но немного там и парней по имени Орландо Гардинер на постройке пирамид для фараона, — раздался резкий голос от двери. — Или много?

Фредерикс отскочил с виноватым видом.

— Ему лучше, — заявил друг Орландо. — И он начал спрашивать.

— Может быть, — ответила миссис Симпкинс. — Может быть. Думаю, и мне можно задать парочку вопросов. Ну, скажем, где ты это взял и почему так в это вцепился, что на черепке остались следы пальцев?

Она показала черепок от разбитого горшка, размахивая изображением пера перед лицом Орландо.

— Ну же, парень. Господь Бог не помогает лжецам, он не терпит обманщиков.

— Послушайте, — сказал Орландо, — не обижайтесь, но почему я должен что-то вам говорить? Я не знаю, кто вы. Я хочу сказать, что благодарен за заботу и пристанище, но, может, нам пора уходить и оставить вас в покое?

Он попробовал встать на ноги, но, встав, еле удержался от падения. Ноги были как ватные, от усилия устоять на ногах он стал задыхаться.

Смех Бониты Мей был невеселым.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, мальчишка. Во-первых, ты и до угла не дойдешь без помощи друга, во-вторых, скоро стемнеет, и как только ты окажешься на улице, тебя разорвут на части. Ты здесь чужой.