Феерия для другого раза II (Норманс) - Луи-Фердинанд Селин

У меня есть своя мораль! у меня-то есть! и дамочка под столом… мы вместе поем! но только она фальшиво! а я правильно! Пожалеть себя в такой момент?! он осмеливается, обезьяна-в-ящике! пол-обезьяны! нахал! я ему показываю через окно, там!.. ну, свою штучку! это самое место!

– Пососи! Пососи!

Это ли не бесстыдство человека, получеловека, который и существует в своем ящике только ради того, чтобы творить зло и устраивать катастрофы! художник в печке!

Кто расколол небесную твердь, разверз хляби небесные? кто заставил дьявольский оркестр обрушиться с небес на ни в чем не повинный Париж? а взрывы на улицах? ураганные бомбовые удары? не Кукарекало ли на колесиках?… ах, пить? он хочет пить!

– Ты, облезлая вонючка! Как он злит меня!..

– Поиграй-ка на этом! Я снова показываю!

Он проткнул небо, ему хочется пить!

– Твоя палочка, чучело, где она?

Я кричу… ору… кого, кого он считает одураченным?… когда же он выбросил свою палку? я видел ее! видел! видел, он проткнул ею небо!.. разве это не преступление?… и он не может немного пострадать? помучиться?… видели бы вы, какие фосфоресцирующие разноцветные потоки огня извергаются из проделанных им брешей!.. и среди всего этого безумия – атакующие, бьющиеся в истерике бомбардировщики!.. «крепости»! туда и обратно!.. и это все Жюль, преступник! он во всем виноват! подлец, подыхающий от жажды! так ему и надо!

– Тебе хочется пить! выпей это!

Я могу пойти туда! ах, ему все равно!.. пить! пить! и все!

– Подожди, красавец!

Я бросаюсь туда!.. и если бы Лили не помешала, я бы шагнул прямо в огонь… она меня отвлекает…

– Бебер! Бебер!

Ее идея-фикс! Ей нужно найти ее Бебера! прежде всего! прежде всего!

Всем сердцем клянусь и душой!

Под столом все еще поют! фальшиво! еще хуже, чем раньше! теперь «ре»!

– Да нет же! нет! вот как нужно!.. И я пою правильно!

Всем сердцем клянусь!..

Бррамм! опять здорово тряхнуло!.. брррак!… Бррамм!… опять перебили! вдохнуть поглубже!.. я начинаю с начала и сам фальшивлю, сам, сам!..

Всем сердцем!..

«ре»… как у нее!..

…люблю от всего…

Я фальшивлю! точно! Ба-бах! еще одна бомба! теперь пою верно!

…люблю от всего…

В этом деле не нужна настойчивость, вот так вот… сколько бомб! пусть его фальшивит! чтоб ее Крик раскурочил!*[113] кто же это? головы не видно… понятно, что женщина! Мадам Клео?… Мадемуазель Блез?…

Еще одна воронка! да нет, не одна!.. три! четыре!.. Рено! а если их цель – Рено?…*[114] вот уже месяц TSF! Рено! Рено!.. они кружатся вверху… как на арене… арена ужаса… изрыгающие весь этот кошмар… как высоко вздымаются разрывы!.. на высоту Эйфелевой башни!.. удирают… на север! север!.. это их арена!.. еще один вырвался!.. другой!.. лучи прожекторов пересекаются… сталкиваются ревущие «крепости»!.. плюются фосфором… кадриль… двойная кадриль… уже не до песен, знаете ли… и пусть эта Перикола терзает слух своим фальшивым завыванием!.. она может пойти туда!.. эху все равно, бемолем больше или меньше!.. даже в таких «паракосмических» условиях – небеса вверх тормашками, кипящие потоки огня, в метро непроглядная пыльная темень и тэдэ, никогда нельзя терять голову! насмехаться над читателем! преувеличивать! лучше притушить эмоции, чем наоборот!.. а если так, то ко всем этим рассказам о всемирном Потопе следует относиться спокойно… нет божественного предназначения в том, чтобы прожить на несколько месяцев дольше других и увидеть ужасные страдания людей! теперь вы обо мне подумаете нехорошо, «мол, этот Фердинанд был до ужаса прав!» вот так! такова История! прекрасная история! Рено полыхает, горит! и что? этого бы вообще не было, если бы я действовал решительно, если бы я прыгнул на мельницу, оп-ля! я отрываю Жюля от мостика! и отправляю ко всем чертям! лети! планируй! вместе со своей волынкой! с гондолой!.. жаль, что я не осмелился… а сейчас мне страстно хотелось, чтобы он улетел к чертовой матери… сам разбежался и-и-и… пусть бы он взбесился! пусть бы прыгнул!..

– Прыгай! пропойца! трус!

Но он не слушает меня… жажда! жажда! это все, о чем он может сейчас думать…

– Я иду! иду!

Плевать на Рено! плевать на воронки, атаки, на взрывы, в два, в три раза выше Эйфелевой башни!.. жар, пыл! все кругом раскалено! да так, что обои в привратницкой трескаются и сворачиваются…

Я трясу Норманса, хватаю его за колени.

– Рено! Рено!

– Ххррррр! – отвечает он мне… отвратительный храп… и снова!..

А вот высовывается чья-то голова… голова Клео! это он!.. и еще одна голова!.. его жена!

– Тут дети! дети!

Кто это там верещит про детей?… слушаю… прислушиваюсь!.. точно!.. «Уаа! уаа!» точно, младенцы!.. интересно, чьи дети? в доме я знаю всех… У Клео детей нет… у Нормансов тоже… и у Бриколь… у Ксантипп из 4-й… есть только в 7-й, у испанцев, Зулага,*[115] у них недавно родилась девочка… я не знаю ее… может быть, она здесь? я сажусь на корточки… ложусь на пол, чтобы увидеть… ударился о Клео… столкнулись лбами! Клео-Депастр, архитектор…

– Эй? эй? где лети? Туанон под вами?

Я кричу… Ба-бах!.. как здесь тесно!.. снова толкаем друг друга!.. как на корабле… от борта к борту! шатается не только этот мазила… на мельнице!..

– Рено горят! – сообщаю им! кричу!

– Они там танки делают! на Рено!

Кажется, это Перикола… ее голос… я не собираюсь спорить… я засовываю руку между телами… вонючее мясо… я щупаю… ощупываю… головы… ноги… ах, совсем голая!.. Туанон!.. голая… нога, бедро… тыкаю пальцем!.. она кричит… «Доктор! доктор!»… я хватаю, тяну… не получается… я причиняю ей боль… «Доктор! доктор!»… переползаю на другую сторону… растрепанная, взъерошенная голова… я хватаю пониже, за плечи!.. тщетно!.. ее придавило… да, это тяжелее, чем роды!.. я пытаюсь снова… «поворот»? нужно, чтобы она протиснулась между Депастром и его женой… пример «обратного предлежания»!*[116] вот он настоящий кошмар! «неполное ягодичное предлежание»!.. ничего не выходит!.. не помогают даже взрывы!.. все вокруг липкое, склизкое, но это даже лучше, скользкая смесь мочи, говна и крови!.. но не скользит!.. даже моя рука, я не могу ее вытащить!.. при каждом новом взрыве они склеиваются все сильнее… и при каждом взрыве мин… внизу…

И дети в этой куче? «Уаа!.. Уаа!..»? и сучка, которая поет?…

И вы поверите всему…

Что она?… осипшая канарейка! самая настоящая «фальшивка»! я немного разбираюсь, знаете ли!.. Фортунио!..* [117]

– Пошли, Лили!.. Привет! ссыкуны чертовы!

Действительно, как это глупо! пусть все рушится, к черту

взлетает на воздух, вместе с людишками под столом!.. они будут ненавидеть друг друга и в воздухе, и под землей!.. стать таким же психом, как они? нет уж! согласиться? никогда! трястись от ужаса? никогда!

– Лили, давай! Бежим!

– А как же Пирам, Луи? Пирам? И Бебер?

А если нас не пустят в метро из-за Бебера и Пирама?… Он здесь, Пирам, он скулит у меня под рукой… я держу его большую голову в руках… он плачет… дрожит, но все понимает… если мы с Лили уйдем, мадам Туазель прогонит его! она Пирама не любит… из-за того, что еще щенком он написал ей на ковер… и куда же он тогда пойдет?… в огонь, который бушует снаружи?… он не сможет даже улицу перейти… да и никто не сможет… сплошной поток огня, фосфора, магния, который сносит все на своем пути, в нем несутся шкафы, ванны, рояли… вот! Хорошенькая перспектива!

А над Рено вроде бы поутихло! я больше не вижу пугающе гигантских языков пламени…

– Смотри, смотри! Жюль!

Но это Опера! Никаких изменений!.. никто не смотрит на Жюля… о-ля-ля! этот несчастный! у него уже галлюцинации! тем хуже! все! он все видит? он врет! грязная, продажная свинья! он бредит, злобный рогоносец! Жюль – великолепный, он бранится! какой же он храбрый, Жюль! ну и характер! герой! лицом к лицу с циклонами! «крепости» пикируют на него! схватить! поднять! унести! вот, вот он, величественный Жюль! а этот позорит нас! он осмеливается! клевещет на него! вместо того, чтобы броситься ему на помощь! выполнить долг друга! какой же он гнусный, этот Фердинанд! трясется за свою продажную шкуру!

Я слышу вас!.. я вас очень хорошо слышу.

Пусть он горит огнем! и Опера тоже! черт! дьявол!.. мы никогда не поймем друг друга! вы, господа, заслуживаете таких катастроф!

И не только Опера, заметьте! Рапе тоже! И Берси!.. брызги летят в разверстые небеса! по приказу Жюля!.. да, я повторяю, с его мостика!.. того самого Жюля, который так хотел пить!.. я говорю, преступление!.. какое преступление?… а амнистия!*[118] жажда! но он сотворил этот кошмар своими руками! одним пальцем! своим пальцем! другое дело атом или напалм! Потоп по велению пальца! я снова вывожу вас из себя!

– Ложь! он оболгал замечательного друга! подлец! это в его духе! ни стыда, ни совести!..