Последыш Древних - Василий Сахаров

— Госпожа Юна, посмотрите сюда, — без всякого пиетета и почтения, стражник развернул ее к спуску. — Видите!? Еще немного, и мы собирали бы ваши останки, дабы было, что передать вашему почтенному батюшке. А вы возмущаетесь. Из-за вас едва не пострадали горожане, которых ваши милые лошадки за малым не растоптали, и молодой человек сделал то, что был должен. Так что успокойтесь. Мы во всем разберемся.

Юна, именно так звали спасенную девушку, сбавила тон, но не сдалась. Она ткнула в меня пальцем и, всхлипывая, потребовала:

— Проверьте его документы.

— Само собой, — кивнул стражник и обратился ко мне: — Следопыт, паспорт есть?

— Да, господин лейтенант, — отозвался я. — Только вы ошибаетесь, к следопытам я отношения не имею.

Мы отошли в сторону и, протянув стражнику паспорт, я следил за его реакцией. Однако лейтенант воспринял мою принадлежность к армии спокойно и, возвращая документ, спросил:

— Отдыхаете, корнет?

— Так точно, первый вечер в городе и сразу приключение.

— Скажу как есть. Ты верно поступил. Иначе лошадок было не остановить. Хотя, конечно же, жаль животных. Они-то ни причем. Во всем виноваты хозяева, которые ленятся обучать лошадей и не накладывают на них магические заклятья, зато любят гонять по темным улицам. Лихачи дурные.

После этого он неодобрительно покосился на Юну, которая с горестным видом смотрела на животных и по ее глазам катились крупные слезы, а я спросил лейтенанта:

— И что дальше?

— Для тебя ничего. Можешь быть свободен, корнет. Только свой адрес мне скажи.

— Гостиница «Граф Рупьен».

— Хорошее место выбрал. Если понадобишься, тебя вызовут в участок, дашь показания. Но это вряд ли, и так все ясно.

— Господин лейтенант, — я покосился на девушку, — а она кто?

— Юна Эстайн, третья и любимая дочь графа Люциана Эстайна. В нашем городе он личность заметная и уважаемая. Серьезный человек, только детей своих в узде удержать не может. Они шалят, а он их потом покрывает. Впрочем, это к делу не относится.

— Понятно. Так я могу идти?

— Иди, и чем скорее ты отсюда удалишься, тем для тебя лучше.

— А почему?

— Сейчас налетят поклонники Юны, а затем ее братья пожалуют. Они ребята горячие, могут тебя на дуэль вызвать. А оно тебе надо?

— Я не трус, — мои плечи расправились.

— Никто и не сомневается. Но проткнуть твое бренное тело они могут, легко и просто. А мне потом труп оформлять, никакого интереса нет, корнет Руговир. Уяснил?

— Да.

— Вот и замечательно. К утру все уладится — графу я все как есть расскажу, еще, глядишь, награду получишь. Но до утра надо дожить.

Кивнув лейтенанту, который импонировал мне деловитостью и откровенностью, я продолжил свой путь. Позади всхлипывала и жалела «бедных лошадок» Юна Эстайн. Стражники вызвали уборщиков. Мимо, с помощью прохожих, проковылял стонущий кучер. А я, испортив себе настроение, шел по улице, и в голове было пусто. Мелькали какие-то обрывки мыслей, касательно человеческой неблагодарности, и только.

В итоге я снова заблудился. Город незнакомый, вновь свернул не туда и оказался совсем не там, куда мне было нужно придти. Оглянулся, рядом таверна, вывеску не видно, но над входом горел фонарь. И я решил зайти, немного выпить и сбить нервное напряжение, а заодно узнать дорогу.

Сказано-сделано, и я вошел в заведение. Взгляд скользнул по большому залу, и я был удовлетворен. Чисто. Публика приличная, в основном мастеровые разных гильдий и торговцы. В воздухе ароматы хорошего табака, специй, лука, маринада и жареного мяса. Справа и слева ряды столов. За стойкой толстый дядечка в белом переднике и рядом парочка пухлых молодых девушек, а в углу сидит старик, который перебирает струны гитары и что-то тихо напевает себе под нос.

В общем, посидеть можно, и я направился к стойке, чтобы заказать свежего пива. И снова в мою жизнь вмешалась случайность.

Один из посетителей, хорошо одетый дородный мужик с красным лицом, резко поднялся и взмахнул кружкой. Наверное, он хотел произнести тост, но эль, который он собирался выпить, расплескался, и обрызгал мой камзол. А за такое в приличном обществе на дуэль могут вызвать или просто дать по лицу. Это неуважение и непотребное поведение, за которое необходимо отвечать, и я решил, что спуску давать нельзя.

— Ты что делаешь!?

Рукой я схватил мужика-ротозея за отворот кафтана и слегка его придушил, а он сразу же заюлил и стал извиняться:

— Это случайность… Честно слово… Простите, господин следопыт… Я не хотел…

Ротозей был старше меня лет на двадцать и выглядел солидно. Пузико, откормленная ряшка, пояс с серебряными нитями и перстень-печатка из золота. Все это говорило о том, что человек не бедствует, и он мог попытаться дать мне отпор. Но мой «обидчик» испугался. Возможно, меча и кинжала, следопытского наряда или просто лицо у меня было злое. Неважно. Главное, что он извинился, и я его отпустил.

При этом, краем глаза, я заметил, как из-за стойки выдвинулся хозяин заведения, и в его руке была обтянутая кожей дубинка, как у армейских сержантов. А еще отметил, что на помощь ему были готовы броситься некоторые посетители, видимо, постоянные клиенты. Однако конфликт был исчерпан, извинения приняты, и хозяин таверны вернулся за стойку. Ну, а дородный раззява предложил:

— Следопыт, разреши, угощу тебя пивом?

— Давай, — согласился я и присел за стол, где помимо нас находилось еще два человека, судя по одежде, средний класс.

Словно по мановению волшебной палочки, о которой мечтают ленивые ученики магических школ, передо мной появилась кружка светлого пива, а рядом с ней тарелка с куском жареного сочного мяса. Запах от него шел одуряющий, да и пиво оказалось свежим. Вокруг все успокоилось и, сделав пару глотков пенного напитка, а затем, отведав мяса, я опять почувствовал себя хорошо. Проблемы отступили, и образ Юны Эстайн подернулся дымкой. После чего я посмотрел на дородного мужика и спросил его:

— Тебя как зовут?

— Дориан Ледарей, — ответил он.

— А меня можешь называть Оттаром. Чем живешь?

— Лавка у меня своя. Здесь неподалеку. А ты следопыт?

— Он самый, — согласился я, приподнял кружку, кивнул Ледарею и предложил: — Выпьем мировую?

— Выпьем, — улыбаясь, согласился он, и наши кружки встретились над столом.

За первой кружкой была вторая, а за ней третья. И в процессе общения выяснилось, что я оказался в компании лавочников. Дориан Ледарей торговал тканями и нижним бельем, а его друзья, имена которых я в памяти не удержал, занимались мехами и соленой рыбой. И разговоры у приятелей в основном были о барыше, поставках, наценках и налогах. Темы от моей жизни очень далекие, но послушать их было интересно, что-то новое. А когда через пару часов я собрался вернуться в гостиницу, покинул таверну и вышел на улицу, то обнаружил, что пьяный Ледарей повис на моем плече, а его приятели испарились.