Врата судьбы - Рафаэль Сабатини

— Наше дело — подкрепить уверенность мистера Темплтона, — с улыбкой заметил капитан.

Он радовался, что его предусмотрительность при подготовке операции принесла желанные плоды и помогла в нынешнем крайне тяжелом случае.

— Что же нам теперь делать? — подал голос с другого конца стола мистер Дайк.

Капитан молча затянулся, потом, выпустив дым, сказал:

— Давайте обсудим сложившееся положение. По-моему, волноваться не следует.

— Не следует, черт побери! — пробурчал сэр Томас. — Гром и молния, что же способно взволновать вас, сэр?

— Надеюсь, и вы успокоитесь, если соблаговолите выслушать меня, сэр, — отозвался капитан и продолжал: — Если вы, джентльмены, проявите должную осторожность, опасность вам не угрожает. Правительство поторопилось с арестами. Через месяц они показались бы более разумными. И в самом деле, какое обвинение можно предъявить каждому из вас? Так что спокойно возвращайтесь домой и продолжайте свои дела. Если вас арестуют, проявите терпение, будьте уверены, что вас скоро освободят. Я бы нисколько не удивился, если бы узнал, что поспешность проявляется намеренно. Политика лорда Картерета — задушить наше движение в зародыше, вселить страх в руководителей движения: пусть уверуют во всеведение правительства. Главное для Картерета — не допустить, чтобы государственная измена хоть чуть-чуть укоренилась. В этом его поистине дьявольское коварство: лорд понимает, что мученики вызывают сочувствие, и на место павшего в борьбе готовы встать десять новых. Нет, Картерету мученики не нужны. Даже в случае арестов все сведется к тому, что он станет лично увещевать каждого заключенного, прежде чем выпустит его на свободу. Такова моя точка зрения, джентльмены.

Спокойная, рассудительная речь капитана, успешно подавившего собственное смятение, пролилась бальзамом на истерзанные души заговорщиков. Только сэр Томас Ли усмотрел противоречие в его словах:

— Надеюсь, вы не упустили из виду, что предатель — одни из нас?

— Не упустил, сэр Томас. Но неразумно полагать, что среди якобитов найдутся другие предатели. Свидетельство же одного человека, побуждаемого, несомненно, корыстными интересами, служит лишь целям лорда Картерета — напугать нас своим всеведением; оно не способно никого убедить. К тому же не забывайте: предатель ни в коем случае не согласится открыто свидетельствовать против нас. Это было бы большой глупостью, с какой стороны ни посмотри. Вероятно, Понсфорт поставил условие правительству, что он останется в тени. Это выгодно и правительству: как только имя доносчика становится известным, ценность его сведений резко падает. А лорда Понсфорта они ставят весьма высоко и намерены еще долго пользоваться его услугами — разумеется, если Понсфорт останется в живых. Думаю, это в немалой степени зависит от нас.

В голосе капитана Гейнора прозвучала зловещая нота, и взоры невольно обратились к нему. Лицо у него сделалось суровым, почти жестоким.

— Уверен, дело чести любого из нас, кому удастся избежать ловушки, подстроенной здесь для всех, разыскать лорда Понсфорта и... — резкое движение трубкой было красноречивее слов.

Мистер Патридж изумленно ахнул, на лице Хэрвуда отразился испуг.

— Мы не дети, господа, — сказал капитан, — и не играем в детские игры. Нас предали, и мы должны исполнить свой долг — долг перед собой, перед другими, перед делом, которому мы служим. Во всем мире предателей карают одинаково. Лорд Понсфорт заслужил кару. Я молю небо уберечь меня от заключения и дать мне возможность собственноручно покарать предателя. Надеюсь, вы разделяете мои чувства.

Бледное ястребиное лицо мистера Дайка исказил гнев. Он поклялся, что исполнит долг, если представится возможность. О’Нил и сэр Томас тотчас поддержали его.

— И все же, господа, несмотря на то, что я сказал, риск есть, серьезный риск, — продолжал капитан, — риск, что меня схватят здесь, в вашем присутствии. Если это произойдет, будет установлена тождественность капитана Дженкина и капитана Гейнора и доказана ошибочность утверждений мистера Темплтона. Что бы ни случилось с остальными, капитана Дженкина не пощадят, ему отпустят короткий срок между приговором и виселицей. Арест в вашей компании погубит меня, угроза предателя сбудется, и вы можете пострадать за сотрудничество со мной. В этом главная опасность. Если же вас арестуют без меня, опасность уменьшится. То же относится и ко мне: арест в любом другом месте сводит риск почти на нет.

Заговорщики единодушно согласились с доводами капитана Гейнора.

— Следовательно, — заключил мистер Дайк, — вам надо держаться подальше от нас, а нам — от вас.

— Именно так, — подтвердил капитан. — Остается лишь решить, как действовать. Признаюсь, мне пока не приходит в голову, какой выбрать путь. Есть ли у вас предложения?

— Куда подевался негодяй Маклин? — гаркнул сэр Томас.

— Хотел бы я это знать, — поддержал его О’Нил. —Если бы не ваш коньяк, нахально много выпитый, я бы помер.

— Можно позвать его или это опасно? — поинтересовался Патридж.

— Когда тебя выслеживают, все опасно, — высказался осмотрительный мистер Дайк. — Раз он оставляет нас без внимания, значит, уверен, что мы в осаде, и боится навести врагов на наш след.

Тут дверь распахнулась и появился Маклин. Он едва переводил дух, на его широкоскулом лице не было и следа привычного румянца.

Глава IX

АЛИБИ

Маклин дважды пытался проведать заговорщиков, но каждый раз из осторожности поворачивал обратно. Один раз он уже зашел было в переднюю, но дверь позади него тихо отворилась, и, глянув через плечо, Маклин увидел шпиона. Хозяин не растерялся: он подошел к каминной полке, взял пару подсвечников и вернулся.

Правительственный шпион был явно заинтригован действиями Маклина. Настороженно наблюдая за кравшимся по коридору хозяином, шпион решил, что тот наконец укажет ему след. Но, к своему разочарованию, он увидел лишь, как хозяин взял из пустой комнаты подсвечники. Лицо его вытянулось.

— Ищете кого-нибудь, сэр? — спросил Маклин.

В угодливом тоне хозяина шпион почуял вызов, но крыть ему было нечем.

— Да, — кивнул он. — Ищу друзей, которые меня здесь дожидаются. Сэра Томаса Ли, к примеру. Вы, наверное, его знаете?

Маклин с простодушным видом наморщил лоб, потом отрицательно покачал головой.

— Фамилия незнакомая... — протянул он задумчиво. — А в том зале не смотрели? — он показал шпиону на пивной зал напротив, куда направлял его ранее.

— Смотрел. Там его нет.

— Тогда, может, он внизу дожидается?

— И там его нет, — буркнул шпион, впившись взглядом в лицо хозяина. Но лицо сурового шотландца оставалось вежливо-непроницаемым. Шпион понял, что ничего не добьется от упрямого шотландца, дальнейшие расспросы лишь насторожат его, и добыча ускользнет у него из рук.