Психология собаки. Основы дрессировки собак - Леон Уитни

Кажется, не проводилось ни одного исследования влияния игр с товарищами в щенячьем возрасте на темперамент взрослой собаки. Живущие в доме щенки любят играть с детьми или с хозяевами. Они виснут на поводках, забавляются с игрушками, грызут и таскают хозяйские шлепанцы. Можно ли утверждать, будто собаки, лишенные этого, вырастают более замкнутыми и угрюмыми? Конечно, у них меньше возможностей для самообразования. В жизни детей игры очень важны для развития характера. В групповых играх прививается здоровый спортивный дух, дети учатся ладить друг с другом. Похоже, что и собаки извлекают из игр определенные устойчивые ценностные представления. Может быть, игры следует поощрять. А если других собак рядом нет, хозяин может восполнить эту потребность, став питомцу товарищем по играм.

Возвращение домой

Идет много споров по вопросу о том, присущ ли собакам инстинкт возвращения домой. Еноты им, кажется, не обладают; как показывают эксперименты, они, забредая за несколько миль в незнакомую местность, редко возвращаются в родные места. Заблудившиеся охотничьи собаки, неспособные самостоятельно вернуться по своим следам, в случае перемены погоды не могут определить верное направление к лагерю, откуда отправились в путь. Если сотню собак год продержать в питомнике, потом всех увезти за сто миль и выпустить в ста разных местах, некоторые из них, блуждая, вернутся домой. Это можно принять за инстинкт возвращения домой. Но присущ ли он им в действительности? Многие другие из этой сотни окажутся за десять миль в стороне, противоположной дому.

Многие собаки, увезенные на большие расстояния, возвращались в старые дома, но каким образом? Трех известных мне собак продали и далеко увезли, однако все возвратились домой. Проследив за их возвращением, выяснили, что собак перепродали другому владельцу, который жил в прежних местах, а уж оттуда они вернулись к своим первым хозяевам, решившим, будто собаки проделали весь путь пешком.

При расследовании сотен случаев возвращения собак домой обнаруживалось, что их привозили в автомобилях, на лодках или других средствах передвижения, после чего они удачно оказывались около старого дома. Насколько мне известно и насколько я мог установить экспериментально, не существует ни одного подлинно научного доказательства существования или проявлений инстинкта возвращения домой.

Исследователи инстинкта возвращения домой птиц продемонстрировали, что это не инстинкт и что птицы ориентируются по солнцу. Когда солнца не видно, возникает большой разброс, в окружности 360 градусов. Если выпустить в определенной точке тысячу домашних голубей и они разлетятся в разные стороны, причем десять процентов случайно направятся к дому, ориентируясь по тем или иным особенностям местности, знакомым по прежним недальним полетам миль на двадцать от дома, то около сотни птиц может вернуться. Но только благодаря случайному разбросу. Возможно, это справедливо и по отношению к собакам.

Собака, выпущенная всего в нескольких милях от дома, придет домой по слуху, узнавая знакомые свистки и другие звуки или следуя на знакомые запахи. Но это не инстинкт возвращения домой.

Сколько собак ежегодно меняет дом? Сотня тысяч? И сколько случайно возвращается на старое место? А стоит одной вернуться, и что происходит? Хоть встретишь такую собаку не чаще, чем пса, укушенного человеком, редкостное происшествие провозглашается проявлением инстинкта возвращения домой. Так ли это? Вполне может быть, что собака оставила новый дом, потерялась и по счастливому совпадению оказалась в знакомых окрестностях, откуда легко добраться до старого дома.

Как собака узнает родные места? Возможно, как человек, по ландшафту. Возможно, она руководствуется иными ощущениями.

Как собака определяет дорогу домой по незнакомым местам? Возможно, случайно, бродя в округе и столь же часто пускаясь в ошибочном направлении, как и в правильном. Возможно, собаки, не обладая инстинктом возвращения домой, полагаются на терпение, на удачу и прочие признаки. На какие именно?

Во-первых, на звуки. Мы видели, с какой точностью собаки способны определять источник звука (в пределах 5 градусов). Некоторые ученые убеждены, что у собак есть инстинкт возвращения домой, а некоторые эксперименты, проделанные в Германии, привели исследователей, выпускавших собак в незнакомых местах, к заключению, что те пользуются каким-то неизвестным нам чувством. Только всех этих объяснений недостаточно. Я видел, как пара годовалых щенков добралась домой за три мили быстрее, чем представлялось возможным, но бежали они по берегам речки, протекавшей мимо их дома.

Случаи возвращения собак домой во время экспериментов по выявлению инстинкта возвращения домой объясняются в первую очередь счастливой случайностью, а один раз успешно добравшись домой, они впредь, естественно, пойдут тем же путем, если их выпустить в том же месте. В Германии собак каждый раз выпускали в одном и том же месте, и с каждым разом они все быстрей возвращались домой.

Реакция на гипноз

Собак можно загипнотизировать, а некоторые из них сами впадают в гипнотическое состояние. Знакомый мне бостон-терьер часто замирал, уставившись на хозяина, особенно если тот разговаривал по телефону. Собака в конце концов превращалась в камень, после чего валилась набок в конвульсиях. В других обстоятельствах этого никогда не случалось.

Гипноз представляет собой совокупность реакции торможения с ассоциативными рефлексами. Рефлексы мы будем рассматривать в главе 7. Гипноз приводит в определенное состояние. Я высказал мысль о том, что собак, врожденно склонных к гипнозу, легче гипнотизировать, чем не имеющих такой предпосылки.

Выдвигается несколько теорий для объяснения стойки легавых. Эти собаки склонны интересоваться летающими объектами и затягивают момент броска, который обычно совершает большинство собак, заметив движение привлекшего их объекта. Это врожденная форма поведения. С помощью натаски можно продлить время стойки.

Я считаю стойку видом гипноза. Один французский ученый предлагает более сложное название — «сомнамбулический эффект галлюцинации». По его утверждению, собака затягивает реакцию, видя воображаемую, отсутствующую в настоящий момент картину, усвоенную во время натаски. Легавой, говорит он, не хватает ума отбросить эту мысленную картину (то есть критически ее осмыслить), для чего требуется вмешательство человека.

Старение

Основные изменения, отмеченные исследователями проблемы старения, касаются механизмов возбуждения и торможения. Старые собаки утрачивают естественные способности, у них развивается инерция. От инерции больше всего страдают процессы торможения. Этим объясняется, почему собаки, естественные наклонности которых были подавлены благодаря интенсивной дрессировке, меняются в старости в обратную сторону и утрачивают торможение.

Это было продемонстрировано в ходе тщательного исследования. Почти невозможно дрессировать очень старых собак, разве что крайне жестокими методами. Даже условный рефлекс слюнотечения ослабляется, порой на две трети.

На таком основании можно понять, почему гончие, которых в юности научили не преследовать кроликов или оленей, много лет не совершавшие этого, меняются в старости, возвращаясь к щенячьим забавам. Процессы торможения у них постепенно исчезли. Возможно, это форма старческого (сенильного) слабоумия. Соответствующие функции коры головного мозга слабеют, однако подкорковые функции с возрастом не исчезают.

6. Ранние периоды в жизни собаки

Есть книжки, которыми пользуются в качестве учебников, внушающие студентам уверенность, будто почти все поступки взрослой собаки, живущей в природе, усвоены в процессе обучения. Поразмыслив над утверждениями подобных книг, быстро приходишь к выводу, что их авторы практически не общались с собаками и не имели возможности наблюдать за нормальным, естественным поведением необученного животного. По мере созревания собаки (от рождения до полной зрелости) можно с уверенностью ожидать от нее определенных стандартных поступков.

Разумеется, обучение отражается на общей картине, и для любой собаки или щенка первые опыты гораздо важнее последующих, так как производят более сильное впечатление. По этой причине мы должны относиться к своим щенкам с предельной осторожностью, ограждая их от пугающих или волнующих ситуаций. Действие этого принципа наблюдается и на представителях нашего собственного вида. Все, что мы видим, слышим и делаем в раннем детстве, оставляет гораздо более сильное впечатление и более длительный след в памяти, чем будучи взрослыми. Мы говорим, что наступает пресыщение.