Черный Меч - Иар Эльтеррус

Подступала полночь. Люди начали расходиться. Допивали эль или вино, ставили на столы пустые кружки, клали перед менестрелем несколько монет и уходили. Наконец, в таверне остались лишь хозяин, эльф и бард. Последний, отставив гитару в сторону, сгреб монеты со стола в потертый кожаный кошель, допил остатки вина из кубка, и потянулся к чехлу, явно намереваясь воспользоваться второй частью платы хозяина за выступление.

Эльф встал и подошел к менестрелю.

- Благодарю за прекрасную музыку, - вежливо произнес он.

Бард перевел на него взгляд необычайно темных серых глаз.

- Рад слышать столь высокую оценку моего скромного таланта из уст представителя народа, который действительно разбирается в творчестве, - вежливо ответил он.

- Могу ли я попросить вас сыграть еще?

- Вино закончилось, - намекающее протянул бард. Эльф, усмехнувшись, сделал знак хозяину, и спустя полминуты на столе материализовались две бутылки и еще один кубок.

Менестрель задумчиво откупорил одну из бутылок, наполнил оба кубка, залпом осушил свой, и налил еще.

- Сыграть еще? И что же хочет услышать благородный эльф с человеческим гербом на пальце? - насмешливо поинтересовался он. - Песнь о рыцаре, принцессе и драконе? Балладу о любви эльфийки к человеку? Или же застольную песенку, которую так любят в трактирах и на свадьбах?

- Спой что-нибудь свое, - попросил эльф, пропустив мимо ушей прозрачный намек на фальшивость дворянского перстня.

- Свое? Я никогда не исполняю собственных песен тем, кто не готов их услышать.

- Я - не готов?

- Не готов.

- А к чему я готов?

- К меньшему, чем то, что тебя ждет, - серьезно сказал человек, глядя эльфу в глаза. - Рожденный не под этим солнцем и не под этим небом, дитя другой вселенной, крылатый, лишенный крыльев, древний и могущественный, ты - не готов.

Повисло тягостное молчание. Наконец эльф справился с собой и тихо произнес:

- Что ты знаешь обо мне?

- Лишь то, что сказал.

- Кто ты? - прямо спросил он.

- Мое имя ни о чем тебе не скажет, но, если хочешь, могу дать имя тебе.

- Дать имя?

- Имя, которого у тебя нет. И песню я тебе тоже подарю… может, она в будущем сможет подсказать тебе верный путь, Нархгал.

Положив пальцы на струны, менестрель запел.

А за горами, за морями далеко,Где люди не видят, а боги не верят,Там тот, последний в твоем племени легкоРасправит крылья, железные перья!И чешуею нарисованный узорРазгонит ненастье воплощеньем страсти,Взмывая в облака судьбе наперекорБезмерно опасен, безумно прекрасен!И это лучшее на свете колдовство,Ликует солнце на лезвии гребня.И это все, и больше нет ничего,Есть только небо, вечное небо…*

Наутро эльф, названный Нархгалом, пытался вспомнить остальные слова этой песни, но так и не смог. Зато эти двенадцать строк врезались в память, словно бы он слышал их не один и не два раза.

Встряхнув головой, Нархгал посмотрел на Диегу.

- Пожалуйста, продолжай, - тихо попросила она.

- Я легко добрался до сердца леса. Там росли два могучих дерева, я не смог определить их породу. Они срослись кронами, и их ветви так тесно переплетались, что образовывали четкую арку. Мой конь отказался даже приближаться к ним, я попытался вести его в поводу, но безрезультатно. Тогда я бросил коня и пошел один. И… из-под арки я вышел совершенно в другом месте, более того, в другом мире. Там прошло всего три недели, прежде чем я снова услышал зов. На этот раз переход располагался в развалинах древнего города… И так раз за разом, мир за миром. Потом оказался здесь. Сразу после перемещения в этот мир я почувствовал зов, причем очень сильный. Мне кажется, я совсем близко, вот только к чему?

- Не знаю… - прошептала Диега, глядя на огонь. - Но цель путешествия в этом мире у нас одна. Я тоже ищу выход в другой мир. Нархгал… ты позволишь мне так тебя называть?

- Конечно.

- Нархгал, ты говоришь, что чувствуешь, куда тебе нежно попасть, чтобы переместиться. Тогда как ты ухитрился заблудиться?

- Я слишком близко, а зов слишком сильный. Едва попав в этот пренеприятный, надо заметить, мир я почувствовал, что переход находится где-то в середине этой пустыне. Потом караванщик, с которым я ехал к пустыне, рассказал мне старинную легенду о существовании некоего Сердца Пустыни, оазиса, где скрыты Врата миров. Многие отправлялись к ним в поисках приключений, сокровищ, знаний, скрываясь от преследователей, и просто из любопытства, но ни один не вернулся. Я думаю, Сердце пустыни существует на самом деле, я чувствую его, но не знаю, где именно оно находится, - закончил он.

Диега помолчала, потом посмотрела Нархгалу в глаза.

- Я знаю. Я пришла в этот мир через Сердце пустыни, и помню, как туда попасть. Сейчас мы в трех днях пути от него.

- Ты возьмешь меня с собой? - прямо спросил он.

- Да.

Путь к оазису Диега действительно знала хорошо. Они тронулись следующим вечером, когда жара спала. Рана Нархгала, обработанная мазями женщины, перестала вспыхивать болью при каждом неосторожном движении, и он спокойно мог держаться в седле.

Сперва эльф тревожился, как они поедут, ведь у Диеги была лишь одна лошадь. Когда он наконец, спросил, она рассмеялась.

- У меня нет ни одной лошади. Тот прекрасный вороной конь, на котором я ехала, когда увидела тебя, на самом деле - творение магии. Не очень сложное заклинание, которое призывает верховое животное на несколько часов, в зависимости от силы мага, творящего это заклинание. Моих коней хватает часов на шесть. Закончатся эти - сотворю новых.

- Верховое животное? - заинтересовался Нархгал несколько, казалось, корявой формулировкой.

- Однажды мне довелось побывать в мире, где лошади отсутствовали вообще. Местные жители в качестве тягловой силы и средства передвижения использовали двуногих ящеров. В том мире это заклинание призывало не лошадь, а вот такого ящера, - пояснила Диега.

Спустя три дня они достигли цели.

Оазис, носящий имя Сердце пустыни, был, против ожидания, невелик. Небольшая пальмовая роща, озерцо, кустарники - он ничем не отличался от многих других оазисов. Ничем, кроме силы. Сила Сердца пустыни чувствовалась в каждом кусте, каждой песчинке, каждой капле воды, она переполняла оазис, как воды весенней реки переполняют русло. В самом центре оазиса, на берегу озерца, лежало несколько не засыпанных песком камней, образовывавших правильный круг. Это и были Врата.

Напившись из родника, путешественники перекусили остатками диегиных припасов, допили вино из маленькой фляги. Пришло время прощания. Нархгал, как мог, оттягивал его, и все же наступил момент, когда тянуть дальше было уже нельзя.