Пророчество Луны - Фредерик Ленуар

— Может, я и не блещу умом, но постоять за себя сумею. Защищайся!

Джованни отступил на несколько шагов, схватил меч лежащего на земле солдата и атаковал обидчика, который уже поднялся. Солдат, казалось, был слегка обескуражен и, перед тем как броситься на Джованни, немного замешкался.

Пьетро, привлеченный звоном мечей, выбежал из дома. Когда он увидел, что происходит, то приказал Джованни прекратить бой.

— Только после того, как он извинится! — воскликнул юноша, продолжая драться как лев.

Хотя Пьетро и понятия не имел, из-за чего все началось, но, исполненный гордости за ученика, не смог удержаться и стал его подзадоривать:

— Давай, мой мальчик! Быстрее, и не забудь про защиту!

Вскоре солдат начал уставать. Джованни почувствовал, что настал момент завершить бой. Он сделал ложный выпад и сбил противника с ног. Тот повалился на землю, а Пьетро одобрительно закричал.

— Я жду извинения, невежа! — произнес Джованни, нацелив острие меча в грудь поверженного обидчика.

— П-прости…

— Ты преподал ему хороший урок, мой мальчик!

Пьетро подошел к ученику и похлопал его по плечу. Затем помог солдату подняться.

— А ну, пошевеливайся! — скомандовал старый слуга. — Присмотри за своим другом и оставь нас в покое, пока хозяева разговаривают!

Солдата не нужно было просить дважды.

— Опасное это дело — задирать солдата из папской стражи, но разве можно винить тебя за то, что ты хотел защитить свою честь! На твоем месте я бы и сам так поступил!

— А что здесь делают папские солдаты?

— Человек, который зашел в дом, не солдат. Хочешь — верь, хочешь — нет, это кардинал.

— Кардинал!

— Да. И мессер Луцио, по-видимому, его узнал. Он путешествует инкогнито, в сопровождении охраны. Понятия не имею, как он нас нашел, но, по-моему, у него послание от Папы.

Джованни глядел на Пьетро во все глаза.

— Очень важное письмо. Чрезвычайно секретное — кардинал даже попросил меня выйти из дома, чтобы он смог побеседовать с мессером Луцио наедине. Интересно, о чем это они там говорят? — произнес слуга слегка уязвленным тоном.

Беседа длилась несколько часов. Джованни и Пьетро ждали снаружи, волнуясь все сильнее и сильнее. Наконец мессер Луцио проводил гостя до двери. Почтительно с ним попрощался, и маленький отряд исчез так же быстро, как и появился. Несколько мгновений все трое молчали, затем Джованни поднял глаза на учителя — тот, казалось, был совершенно растерян и подавлен.

— То, о чем он меня просит, безумие! — проговорил наконец старик, смотря невидящим взглядом куда-то вдаль.

— Что все это значит? — спросил Пьетро.

Мессер Луцио пришел в себя.

— Ничего не могу сказать. Даже вам, друзья мои. Слишком все серьезно. Мне придется на несколько недель закрыться у себя в комнате, — продолжил он устало. Затем повернулся к Джованни. — Наши уроки отменяются. Займись, чем сочтешь нужным.

Потом он обратился к Пьетро:

— Как только я закончу, отвезешь в Рим письмо для Папы. Хочу, чтобы во время работы меня никто не беспокоил. Еду можешь приносить мне в комнату.

Старый ученый повернулся и вошел в дом, глубоко вздохнув:

— Да поможет мне Бог!

Глава 30

Проходили дни, недели и, наконец, месяцы. Мессер Луцио перетащил много томов из своей библиотеки — в том числе и знаменитую рукопись аль-Кинди — к себе в спальню, которая также служила кабинетом. С утра до вечера, а иногда и по ночам он изучал книги и делал заметки, выходя только два раза в сутки, чтобы размять ноги. Почти четыре месяца старик трудился как одержимый.

И вот настало утро, когда он вышел из комнаты и протянул Пьетро толстый конверт, аккуратно запечатанный личной печатью ученого.

— Вот, держи. Я хочу, чтобы ты завтра же отправился в путь. Это письмо для Папы. Вначале ты найдешь кардинала, который был здесь, на конверте написано его имя. Он проведет тебя к его святейшеству, и ты отдашь письмо ему лично. Содержимое конверта не должно попасть в чужие руки. Ни при каких обстоятельствах, слышишь? Если на тебя нападут разбойники, будет лучше, если ты его уничтожишь. Ни в коем случае не отдавай его никому, кроме Папы.

Серьезный тон хозяина внушил Пьетро благоговейный страх, и слуга только молча кивал головой.

— Учитель, можно обратиться к вам с просьбой? — спросил Джованни.

— Не сейчас. Мне необходимо отдохнуть.

— Это очень важно.

Мастер Луцио сел.

— Хорошо, я слушаю.

Джованни обуревали эмоции, но он все решил еще несколько недель назад, неоднократно прокручивая в мыслях, что именно скажет своему любимому учителю.

— Я был вашим учеником целых три года и никогда не испытывал большего счастья. Благодаря вашему великодушию всего лишь за несколько лет я достиг таких высот знаний, о коих не смел и мечтать. Более того, я научился познавать самого себя и полюбил искать истину. Мне еще многому нужно учиться у вас, и даже всей моей жизни не хватит, чтобы впитать все, о чем вы мне говорили.

Он медленно повернулся к Пьетро.

— То же самое я могу сказать и про тебя, мой друг. Я навсегда останусь твоим должником.

И снова он перевел взгляд на своего наставника, который слушал ученика с любовью и вниманием.

— Но я решил покинуть вас. Это решение разрывает мне сердце, ведь я люблю вас больше, чем родителей.

Джованни понял, что уже не в силах сдерживать чувства. Его голос срывался и дрожал.

— В моем сердце всегда жила любовь к девушке, которую я так недолго видел у себя в деревне. Ради нее я оставил отца и братьев. Благодаря Елене я встретил вас. Но настало время, и мне пора идти к ней.

Юноша замолчал и опустил голову, чтобы скрыть слезы. В комнате воцарилось долгое молчание.

— Не знаю, что уготовано мне судьбой. Может, встреча с величайшим разочарованием, но больше ждать я не в силах… Я должен продолжить путь. Мой любимый учитель, с вашего разрешения я отправлюсь завтра и хотел бы, в свою очередь, оказать вам услугу и лично отвезти письмо к Папе в Рим.

У его слушателей вырвался возглас удивления.

— Я знаю, что Пьетро устал и страдает от ревматизма, — продолжил Джованни, — а дорога в Рим длинна и полна опасностей. Я же с большим удовольствием, если Богу будет угодно, по пути в Венецию заеду в Священный город.

Мессер Луцио кивнул серьезно и печально.

— Мой дорогой Джованни, я знал, что рано или поздно придет миг расставания. Но, должен признаться, надеялся, что это случится позже. Все три года ты был самым лучшим учеником, о котором любой учитель может только мечтать.

Его голос дрогнул.

— Ты еще так юн, твоя пылкая натура может тебе помешать. Аристотель говорил, что нельзя стать философом, пока не достигнешь сорока пяти лет… Конечно, я не могу заставить тебя остаться здесь до столь зрелого возраста! Ты хорошо учился и многое узнал. Пусть теперь жизнь сама продолжит твое образование. Я знаю, что ты станешь астрологом, достойным своего учителя. Отправляйся в путь, мой мальчик! Возьми тетради с эфемеридами и любые книги из моей библиотеки. И, если Пьетро согласен, забери с собой письмо его святейшеству.

Джованни повернул залитое слезами лицо к Пьетро, и тот неуклюже кивнул. Юноша, больше не сдерживая рыданий, бросился в объятия своего учителя.

Он ушел тем же утром: расставание было слишком болезненным, чтобы затягивать его надолго. Юноша не знал, доведется ли ему вновь увидеть своих друзей, но надеялся всем сердцем. С собой он взял драгоценные тетрадки с эфемеридами и всего лишь три книги на греческом языке: «Пир» Платона, «Никомахову этику» Аристотеля и Новый Завет.

Джованни спрятал письмо для Папы в ножны, положил тетради и книги, а также флягу, шерстяной плащ и немного еды в наплечную суму, засунул в карман дукаты, которые дал ему на дорогу учитель, затем крепко обнял своих друзей.

Без единого слова он отправился в Вечный город. Джованни шел не оглядываясь.

Глава 31

Солнце клонилось к закату. Джованни уже вышел с проселка на широкую виа Валерия и шагал по ней по ней больше трех часов, когда вдруг услышал сзади приглушенный шум, который становился все громче. Юноша обернулся и увидел, что по пустынной дороге за ним скачут пятеро всадников. Джованни отделяло от них всего лишь метров двадцать, и он разглядел, что на преследователях длинные черные плащи и маски. Юноша понял, что ему грозит опасность.

Он прыгнул в придорожные кусты и со всех ног бросился к лесу. Всадники поскакали за ним. Юноша добежал до деревьев, когда первый человек в черном уже почти поравнялся с ним, но преследователю пришлось придержать лошадь из-за ветвей, и Джованни успел нырнуть в густой подлесок.

Он бежал, пока хватило дыхания, и сумел оторваться от врагов, затем спрятался в раскидистой кроне высокого дуба. Юноша тяжело дышал, от страха все сжималось у него внутри, и он молился, чтобы преследователям не пришло в голову посмотреть вверх. Они разделились и стали прочесывать лес. Наступала ночь, Джованни решил воспользоваться темнотой и убежать. Когда он спускался с дерева, то услышал, как один из всадников приблизился и оказался прямо под ним. Не медля ни секунды, юноша прыгнул на врага, который даже крикнуть не успел, и они скатились на землю. С кошачьей ловкостью Джованни схватил противника за горло, сжал сонную артерию и не отпускал до тех пор, пока тот не потерял сознание. Юноша взвалил бесчувственное тело на лошадь, сел сам и рысью направился к кромке леса.