Закон королевского бутерброда - Александр Вин

«Записать бы надо мысль-то, а то ведь позабуду…».

Знакомый колибри по-будничному приладился на сочное лоно красного гибискуса. Вольный цветок был раз в пять солиднее обычного, домашнего. Правда, птичка прилетела на свидание к Глебу в этот раз так себе, ледащенькая, не очень-то и цветная, невзрачная. Но в остальном птица была явно натуральная! Научно-популярно она зависала над крупными, размером с ладонь, бутонами, засовывала изогнутый клювик в поисках нектара внутрь нежных красных цветов, крылышками трепетала быстро и прозрачно – всё было по-настоящему!

Скопище низких кактусов около веранды было зверски изуродовано памятными надписями. Их плоские листья сочились и сухими, полузасохшими, и практически свежими автографами. Здесь были… Та-ак. «Гэлакси 05», «Пичас», «Дитлов», «Джуд», кто-то ещё неразборчивый….

Капитан Глеб рассеянно просмотрел список поклонников Фриды, пробормотал: «Только не бросай меня, госпожа, в этот терновый куст!».

Прямо под ближним окном рос типично горисполкомовский фикус.

Глеб включил воду. Холодную. Решительно встал под душ. Потом заорал. Так громко, что дети за соседним холмом мгновенно затихли, а потом один из них, наверно, самый впечатлительный, заревел пуще прежнего.

На веранде отыскался уютный коврик подходящих размеров. Глеб устроил его около кровати, лёг на спину. Потолок был обшит светло-розовыми досками.

«Пропитка, наверно, такая специальная, против термитов…».

Двадцать раз в первом подходе, десять раз во втором. Отжимания. Пятьдесят раз.

«Ещё поработаем с прессом, опять отжимания…».

Глеб Никитин огляделся, пододвинул коврик ближе. Зацепился ногами за низкий край кровати.

«Руки за голову, поднимайся, бездельник! Раз, два, три, четыре, пять! Перекур. Ещё разок, такая же схема. Хорош, пора вылезать».

Ногой Глеб зацепился за что-то мягкое под кроватью. Мгновенно во рту опять стало противно. Пыли особенной там не было, но тряпка какая-то всё-таки валялась. Глеб осторожно подцепил её и вытащил на свет.

Обыкновенный флаг обыкновенного футбольного клуба. Почти новый, не очень большой флаг, из лёгкого шелковистого материала. Синенький такой, с белым. Очень знакомая надпись знакомыми буквами в центре – «Зенит». И помельче, по нижнему краю – «Санкт-Петербург»…

«Слишком много становится вокруг людей, никогда особенно не друживших с Валеркой…».

На прощание, в прошлом году, капитан Глеб подарил ему этот флаг, всё уговаривал поднять его на своей яхте, на Антигуа. Валерка не очень жаловал футбол – «Не вижу логики!», но флаг ему всё равно понравился. Он обещал носить его как бандану. Удобная, говорил, лёгкая, и со значением….

А скромная барышня Фрида никак в разговоре не намекала на их отношения. Не обмолвилась даже о том, когда последний раз видела Валерку…

– Умоляю, одну, только одну маленькую чашечку кофе! Ты будешь?

Джой уютно сидела в лёгком плетёном кресле и наблюдала, как Глеб суетится у кухонной плиты.

С приготовлением пищи в присутствии посторонних у него всегда получалось как-то неловко.

С вечера Глеб Никитин оставил раковину в кухне наполненную водой. Ну, так, на всякий случай…. Почти прозрачную зелёную ящерку, обессилевшую и отчаявшуюся за ночь в случайном искусственном водоёме, он заботливо выловил половником и отпустил в заросли кактусов за порогом.

– Да у тебя же их здесь гораздо больше, чем в доме Роба!

Джой усмехнулась, внимательно оглядев потолок и края стен.

– Зачем ты врал Робу, что боишься ящериц?

Глеб сосредоточенно нахмурился, рассматривая на свет чистые чайные ложки. Перевёл безмятежный взгляд на Джой.

– А просто так.… Надо было.

И опять знакомо ей улыбнулся.

– Ты завтракал? Держи, Роб сказал, что тебе это очень понравилось.

Джой протянула Глебу авокадо.

– Знаешь, я всегда ем эти штуки только с майонезом. Посмотри, пожалуйста, майонез в холодильнике.

– Всегда, всегда?

– Да, вот уже второй день подряд…

Капитан Глеб протянул сочную половинку Джой, но она капризно поморщилась.

– Какая гадость!

– Ругай это изобретение как хочешь, но холодного рассола я с утра я здесь нигде не нашёл…. Пошли.

– Куда?

– За мной.

Крупную влажную косточку авокадо, похожую на донорское сердце, подготовленное для пересадки, Глеб осторожно положил на траву. Узкой щепкой выкопал неглубокую ямку у подножия высокой пальмы и опустил в землю косточку, оберегая длинный, величиной со спичку, мягкий росток. Круг взрыхлённой земли полил водой из кружки.

– Ну вот. Осталось только дом построить. Остальное, если верить многочисленным недостоверным слухам, я уже давным-давно сделал. С запасом.

Не понимая полного смысла сказанного, Джой внимательно молчала.

– Ну что, всё? Кофе не будешь пить?

Глеб Никитин помедлил.

– Нет, надо ехать…

За решёткой ворот, на дороге, стоял чёрный человек. Странные глаза, клочковатая бородка, большие губы. Рядом, покорно склонив голову, жевал что-то трудное знакомый ослик-белое брюшко.

Внезапно человек заговорил, обращаясь к Глебу.

– Океан молчит, а дух леса говорит. Скоро будет беда…

Из машины звонко засмеялась Джой.

– Что ты с утра нас такими плохими новостями пугаешь, а, Джако?!

Глеб обернулся.

– Ты его знаешь?

– Его все у нас знают. Это Джако, местная знаменитость. Садись быстрей в машину, я по пути тебе о нём расскажу.

Все женщины жестоки по утрам. Незамужние – в особенности.

– А я пиво тебе привезла, Глеб! Холодное, как и обещала! Хочешь?!

Было ясно, что в начальных классах гимназии Марисоль не успели научить уважать старших. И мужчин с утренней головной болью.

Капитан Глеб с укоризной посмотрел на неучтивую девушку, грубо овладел влажной банкой пива и, под возмутительный хохот собравшихся дам, вышел в сад, к Робу.

Тот ходил вокруг большого пластикового бака и закрывал какие-то краны, сбоку и сверху неуклюжей ёмкости.

– Это что за сооружение?

Глеб крупными глотками отпивал из банки действительно чудесное пиво.

Король выпрямился, вздохнул.

– В каждом доме на острове водостоки на крыше соединены в общую систему. Дождевая вода с крыши льётся в бак. Очень удобно мыть посуду и машину. Можно поливать растения…

– Алискин, на, попей!

Король Роб протянул собачке миску с водой.

– А почему Алискин?

– Сначала я думал, что он – это она. Назвал её Алиса. Потом разобрался.

– …Зачем ты дал в газеты это глупое объявление? Теперь все знают о наших планах. Сам ведь предупреждал женщин, чтобы не болтали ничего лишнего.