Монстры из хорошей семьи - Дарья Донцова

Нюра разинула рот, собираясь в полнейшем негодовании воскликнуть: «Нахалка, немедленно замолчи!» Но тут Аллочка схватила женщину за руку и прошипела:

– Выбирай: либо я, либо Верка. Три дня на раздумье.

Потом, со всей силы толкнув Нюру, Аллочка убежала.

Неприятный разговор произошел в среду, а в воскресенье Алла не пришла ночевать. Испуганная Нюра не знала, куда бросаться, особых подруг у дочери не водилось, а звонить хозяйке магазина – Алла работала в большом бутике, торгующем мужской одеждой, – постеснялась. Вдруг Аллочка просто засиделась у кого-то в гостях, выпила лишнее и сейчас спит?

Но девушка не появилась дома и в понедельник. Во вторник встревоженная до предела Нюра все-таки съездила в магазин и осторожно навела справки. Полученная информация не утешила: Алла уволилась, не отработав положенные две недели, чем обозлила хозяйку до крайности.

В полной растерянности Нюра вернулась домой, открыла дверь квартиры и чуть не закричала от радости. На вешалке болталось пальто дочери, внизу стояли ее сапоги, а из спальни Аллы слышался шорох.

Не в силах сдержать эмоции, Нюра резко распахнула дверь и увидела дочь, которая, комкая вещи, быстро запихивала их в большую спортивную сумку.

– Аллонька, слава богу, с тобой все в порядке! – воскликнула Нюра.

Дочь вздрогнула, выронила халат и неожиданно спросила:

– Какого черта ты тут? На работе все должны быть.

– Я тебя искать ходила, – залепетала Нюра.

Алла схватила сумку, бросила уже на ходу:

– Все, без вас проживу.

– Ты куда? – попыталась остановить девушку Нюра.

– Отвяжись, – буркнула Алла. Но потом, выскочив за дверь, обернулась и прошипела: – Ухожу туда, где вас нет. Выбрали Верочку, вот и живите с ней, меня забудьте! Навсегда!

– Но… как… где…

– Да пошла ты! – «ласково» завершила беседу Алла. – Мне не пять лет, я не нуждаюсь в опеке чужих баб. А ваша Верка скоро подохнет.

Дверь за девушкой захлопнулась. Нюра, зажав рот руками, уставилась на нее. Оставалось лишь гадать: злые слова «чужие бабы» Алла произнесла в запальчивости, или она невесть откуда выяснила тайну своего рождения…

– Больше мы с ней не встречались, – робко довершила рассказ Нюра. – Уж год, как не виделись. Она не звонит, не приходит, и мы ее не беспокоим.

– По правде сказать, понятия не имеем даже, где живет, – подхватила Маня.

– И Верочка ушла, – грустно констатировала Нюра, – а мы к ней со всей душой…

– Учили уму-разуму, – завздыхала Маня, – а она решила, что взрослая, что может мужиков приводить!

– Но мы знали, чем закончится, – подхватила Нюра, – принесет в подоле, всю жизнь себе исковеркает…

– Мы-то обе уж старые, – перебила Маня, – можем не суметь ее ребятеночка до ума довести. А Верочка разозлилась и съехала…

– К парню какому-то подалась, – горестно подперла щеку кулаком Нюра. – Без свадьбы, без штампа!

– Все они сейчас так, – отмахнулась Маня. – Мы сами виноваты, перегнули палку, слишком хорошо сделать старались.

– Значит, ни Аллочку, ни Веру вы давно не видели, – резюмировала я.

– Нет, – поправила Маня, – Вера вернулась неделю назад. Странная была, мы ее прямо не узнали – запуганная, нервная, от любого шороха вздрагивала, плакала, в истерику кидалась.

– А потом ужас вышел, – всхлипнула Маня.

– Можно взглянуть на спальню Веры? – попросила я.

– Секретов нет, – вздохнула Нюра, – пошли.

Комната несчастной девушки оказалась неожиданно большой, с двумя широкими окнами. С потолка свисала самая обычная трехрожковая люстра, у стены стояла софа, над ней висел бордово-коричневый ковер, который, стекая со стены, одновременно служил и покрывалом. В изголовье сидели две плюшевые игрушки: замусоленный мишка и потерявшая вид почти до неузнаваемости черная собачка. Еще тут имелись письменный стол, накрытый стеклом, стул, несколько книжных полок и здоровенный трехстворчатый гардероб, на верху которого громоздились коробки. Очевидно, обстановка покупалась в конце семидесятых годов и с тех пор не обновлялась. Даже шторы тут были «доисторическими» – желтые полотнища с коричневыми пластиковыми колечками, точь-в-точь такие гардины висели когда-то у нас с Раисой. Единственной новой вещью в комнате оказался современный телевизор, стоявший на специальной стеклянной тумбочке.

– Вера три дня назад купила, – проследив за моим взглядом, сказала Маня. – Ей хотелось лежа в кровати фильмы смотреть, говорила, что иначе не заснет.

– Неразумная покупка, – вздохнула Нюра, – я ее отругала. Такие деньги на глупость выкинула! Лучше б зимнее пальто приобрела, сейчас самое время – по скидке взять можно. А она телик приперла. И ведь такая нервная! Услышала мои справедливые упреки, прям затряслась вся, заорала: «Что хочу, то и покупаю!» Во какая!

– Еще и кассет натаскала, – неодобрительно покачала головой Маня. – Вон сколько приволокла, а ведь каждая не копейку стоит. Правда, Вера хорошая, она долго зла в сердце не держала. Полаялись они с Нюрой, проорались, а вчера Верка на кухню зашла и говорит: «Ладно вам, бубусечки, дурью маяться. Зимнее пальто к лету не нужно, а телик мне дешево достался. Вместо того чтобы злиться, ты, баба Нюра, печенье испеки. Я сейчас к Нелли Ильиничне сбегаю, мне с ней кой-чего обсудить надо, а потом вместе чайку попьем и кино посмотрим. Вы выбирайте, чего хотите…»

Маня замолчала, а Нюра тихо докончила рассказ:

– Я курабье сделала и в кассетах порылась, фильм про любовь нашла, наш, очень хороший. Только не дождались мы Веру! До ночи куковали и спать легли. А рано утром милиция разбудила.

Я еще раз окинула взглядом комнату:

– Где ее компьютер?

– Да нет его, – удивилась Нюра. – И откуда взять? Дорогая вещь, а у Веры финансов даже на хорошую тужурку не нашлось.

– Следовательно, отсутствовал и принтер, – резюмировала я.

– А на фиг он без компьютера? – проявила редкостное для старушки знание современной техники Маня. – Бесполезный ящик.

– Но Вера умела пользоваться компьютером?

– Конечно, – подтвердила Нюра, – у нее на работе был.

Взяв у приветливых бабушек координаты Нелли Ильиничны, я вышла на улицу и влезла в джип. Интересно, милиционеры беседовали со старухами или, не желая получить очередной «висяк», лихо оформили дело как самоубийство? На первый взгляд, смерть Веры таковым и выглядит: имеется спрыгнувшая с крыши девушка и предсмертное письмо, правда, отпечатанное на принтере. Меня факт наличия такой бумажки насторожил, но следователь мог легко отмести сомнения. Напечатала покойная записку на компьютере, и ничего удивительного, для молодежи такое привычно.

Но если внимательно изучить ситуацию, то видны явные нестыковки. Девушка полезла под диван за платком, имея в кармане готовую предсмертную записку? Нелогично. Решив свести счеты с жизнью, о ерунде уже не думают. За день до самоубийства Вера приобрела телевизор и накупила много кассет. Знала, что умрет, и запаслась фильмами? Решила сигануть с чердака и попросила испечь печенье? Велела старухам выбрать кассету по вкусу и не вернулась домой? Панически боялась высоты, рассказывала о планах отравления и выпрыгнула из чердачного окна?

Насколько я поняла, у милиции нет сомнений: девушка сама, без чужой помощи шагнула вниз. Но у нее уже не было суицидальных планов, я-то знаю. Вера поговорила со мной, поняла, что стала главным действующим лицом спектакля, поставленного невесть кем и по непонятной причине, приехала домой, поругалась со старухами, потом помирилась с ними, пообещала устроить кинопоказ и отчего-то отправилась к заведующей библиотекой Нелли Ильиничне. Что сказала ей дама? Почему после беседы с ней Вера приняла страшное решение? Если, конечно, приняла, а не…

Есть лишь один способ получить ответ на все вопросы.

Глава 15

Не успела я завести мотор, как из сумочки полилась бодрая трель.

– Алло, – бойко отклинулась я и тут же ощутила усталость, потому что из трубки летел сладкий голос Федора:

– Арина, ангел наш, мы уже едем!

– Куда? – удивилась я.

– К вам домой!

– Зачем?

– Ах, душенька, очень мило, что ты решила купить торт для съемочной группы программы «Ваши пенаты», – невпопад ответил пиарщик.

Я похолодела:

– Хочешь сказать, что у меня съемка?

– Конечно, солнышко, – лил мед изо рта Федор, – отлично понимаю: пробки! Сам виноват, глупо поступил, назначив тебе два мероприятия встык.

– Но…

– Ребята без претензий, – пел начальник отдела, – мы подождем. Кстати, какой тортик ты приобрела? О-о-о, Арина, ты транжирка! Ну зачем специально ради нас заехала в кондитерскую на Кутузовском! Торт «Радость кокетки»… Милая, это уже слишком. Хорошо, хорошо, понимаю, извини… Конечно, визит съемочной группы для тебя праздник. Не беспокойся, мы никуда не торопимся!

– Поняла, – мрачно ответила я, когда наконец-то удалось вставить словечко в бесконечную речь Федора.