Одна дамочка с пистолетом - Джанет Иванович

Казалось, я провела часы, стоя в душевой кабинке, когда услышала, как открылась и снова закрылась входная дверь. Пар от горячей воды давно рассеялся, и воздух остыл. Руки онемели, находясь в поднятом положении. Я была изнурена, меня мучил голод, и к тому начинала болеть голова.

Рейнжер появился на пороге ванной, а я испытала слишком большое облегчение, чтобы стесняться.

- Спасибо, что смог прийти посреди ночи.

Рейнжер заулыбался.

- Ни за что не пропустил бы такого зрелища.

- Ключи где-то в хламе на полу.

Он нашел ключи, освободил мои пальцы от телефона и разомкнул наручники.

- Вы с Морелли сексуальными извращениями занимались, что ли?

- Помнишь, ты дал мне его ключи утром?

- Ну.

- Я в некотором роде позаимствовала его машину.

- Позаимствовала?

- Фактически конфисковала. Ну, ты знаешь: мы представляем закон и все такое, не так ли?

- Ну.

- Итак, я конфисковала его машину, а он это обнаружил.

Рейнжер улыбнулся и подал мне полотенце.

- А он понял насчет конфискации?

- Скажем, он был не в восторге. Как бы то ни было, я припарковала машину на стоянке снаружи и вытащила крышку прерывателя-распределителя в качестве меры предосторожности.

- Готов поспорить, это круто.

Я выбралась из душа и издала пронзительный вопль, увидев свое отражение в зеркале. Мои волосы выглядели так, будто сквозь них пропустили 2000 вольт и в таком виде зафиксировали спреем.

- Мне нужно установить сигнализацию на его машину, но у меня нет денег.

Рейнжер тихо засмеялся.

- Сигнализация. Морелли это понравится.

Он взял с пола ручку и написал адрес на клочке туалетной бумаги.

- Я знаю мастерскую, где тебе дадут скидку.

Я потащилась следом за ним в спальню и сменила полотенце на длинный махровый халат.

- Я слышала, ты вошел через дверь.

- Подобрал отмычку. Не думаю, что благоразумно будить управляющего.

Он выглянул в окно. Дождь моросил в темноте двора, и кусок оторванных жалюзи закрывал подоконник.

- Человеком-пауком я работаю только при хорошей погоде.

- Морелли сломал жалюзи.

- Наверно, спешил.

- Я заметила, что ты говоришь только в половине случаев на языке гетто.

- Я полиглот, - сказал Рейнжер.

Я проследовала за ним к двери, чувствуя зависть, вот бы и мне знать второй язык.

* * * * *

Я провалилась в глубокий сон без сновидений и могла бы проспать до ноября, если бы кто-то не заколотил безжалостно во входную дверь. Я покосилась на часы. Дисплей высвечивал 8:35. Обычно я люблю компанию. Но сейчас я съежилась, услышав стук в дверь. Первый приступ страха был вызван видением Рамиреза. Второй – что полиция явилась потащить меня в суд за угон машины.

Я прихватила «Шур Гарда» с ночного столика, сунула руки в рукава халата и потащилась к двери. Закрыв один глаз, другой приложила к глазку. С другой стороны на меня смотрел Эдди Газарра. Он был в форме и держал два пакета от "Данкин доунатс" (сеть закусочных, славятся пончиками – Прим. пер.). Я открыла дверь, втянув воздух, как принюхивающаяся гончая.

- Ум-м, - вдохнула я.

- Тебе тоже здравствуй, - приветствовал меня Газарра, протискиваясь вслед за мной в маленькую прихожую и направляясь к обеденному столу. - Где твоя мебель?

- Меняю обстановку.

- Ну и ну.

Мы сели напротив друг друга, и я подождала, пока он достанет два картонных стаканчика с кофе. Потом распечатали кофе, расстелили салфетки и вгрызлись в пончики.

Мы были достаточно близкими друзьями, что не считали за обязанность вести беседу, пока поглощаем пищу. Сначала мы съели «бостонский пирог» с заварным кремом. Затем разделили оставшиеся четыре пончика с джемом. На двух пончиках он все еще не замечал моей прически, и мне только и осталось предаться размышлениям, на что же обычно похожи мои волосы. Он также ничего не сказал по поводу беспорядка, учиненного Морелли во время обыска квартиры, что дало мне время обдумать, а каковы же мои способности к ведению домашнего хозяйства.

Третий пончик он ел медленнее, запивая кофе, смакуя каждый кусочек, снова делая глоток и снова откусывая пончик.

- Я слышал, ты вчера сделала возврат, - сказал он между кусками.

У него остался только кофе. Эдди взглянул на мой пончик, и я в защитном жесте придвинула его поближе к своему краю стола.

- Не думаю, что ты хотела бы поделиться, - сделал вывод Газарра.

- Я тоже, - согласилась я. - Как ты узнал о возврате?

- Говорили в раздевалке. Ты - главная тема разговоров в последние дни. Парни делают ставки, когда Морелли завалит тебя в койку.

Сердце так сжалось в груди, что я испугалась, что мои глаза вылезут из орбит. Я целую минуту глазела на Газарру, ожидая, когда успокоится мое кровяное давление, представляя, как капилляры взрываются внутри меня.

- Как они узнают, когда меня завалят в койку? - процедила я сквозь зубы. - Может, он меня уже завалил. Может, мы этим занимаемся по два раза на дню.

- Они полагают, что ты прекратишь заниматься им, когда он тебя трахнет. Выигрышное время наступит, фактически, когда ты прекратишь преследование.

- Ты в деле?

- Нет. Морелли поимел тебя, когда ты была еще старшеклассницей. Не думаю, что ты позволишь ему затрахать твои мозги еще раз.

- Откуда ты знаешь, что произошло в старших классах?

- Все про это знают.

- Господи.

Я проглотила последний кусок пончика и запила его кофе.

Эдди вздохнул, как будто наблюдал крушение всех надежд с этим последним исчезающим в моем рту куском.

- Твоя кузина, королева всех мегер, держит меня на диете, - пожаловался он. - На завтрак я получил кофе без кофеина, полтарелки картонных злаков с обезжиренным молоком и половину грейпфрута.

- Полагаю, это не еда для копа.

- Думаю, меня подстрелят, - сказал Эдди, - а все, что во мне есть - это отсутствие кофеина и половинка грейпфрута. Ты думаешь, на этом я доберусь до больницы?

- Не то, что на настоящем кофе и пончиках.

- Чертовски верно.

- Этот выступ над твоим ремнем с кобурой, наверно, тоже хорошее препятствие для пуль.

Эдди осушил стаканчик с кофе, закрыл с треском крышкой и отправил обратно в опустевший пакет. - Ты еще не сказала, не расстроилась ли из-за этого пари насчет траха.

Я согласилась: - Это воистину жестоко.

Взяв салфетку, он мастерски стряхнул крошки сахара с синих брюк. Мне на ум пришло, что это одно из умений, приобретенных им в академии. Он сидел, откинувшись и скрестив руки на груди. Росту в нем было пять футов десять дюймов, и сам он был приземист. У него были черты восточных славян с ясными бледно-голубыми глазами, белокурыми волосами и бугристым носом. Когда мы были детьми, он жил за два дома от меня. Всю свою жизнь Эдди хотел быть копом. Теперь, когда он нацепил форму, большего ему и желать не надо. Он наслаждался, ведя полицейскую машину, реагируя на происшествия, первым являясь на место преступления. И преуспел в роли утешителя пострадавших. Все его любили, за исключением, возможно, его собственной супруги.