Взгляд незнакомки - Шеннон Дрейк

По закону племени женщины ели отдельно от мужчин, поэтому Аполка, принеся мужчинам ужин, собралась уйти, но задержалась и шепнула что-то на ухо Рыжей Лисице. Вождь от души рассмеялся, и в его глазах мелькнули смешливые искорки, когда он сказал Бренту.

— Аполка говорит, что Кендалл искупали, накормили и заперли в хижине.

— Спасибо вам, — спокойно произнес Брент и принялся за еду, не ощущая, однако, теперь ни вкуса, ни запаха изысканного блюда. Какой же мести он хочет?

Он едва не принял смерть из ее рук год назад, но теперь играет со смертью каждый день и нисколько от этого не страдает. Тогда в чем же дело?

Эта женщина задела его гордость. По ее милости его корабль подвергся неожиданной предательской атаке.

Было, однако, нечто такое, кроме жажды мести, что толкало Брента на поиски Кендалл Мур. Именно из-за этого «нечто» ему было невыносимо мучительно видеть, как зыбучий песок увлекает ее в бездну.

Он все еще желает ее, подлую Кендалл Мур. И не только ради мести. Он желает ее потому, что так и не смог полностью избавиться от ее вожделенного образа. Он так и не смог забыть ее шелковистую кожу, тепло ее упругого тела, которое ощутили его ладони, взгляд ее глаз, когда он был готов к любви.

«Мошенница!» — напомнил Бренту внутренний голос. Она просто очень хорошо играла свою роль, чтобы ненадежнее заманить его в ловушку и лишить бдительности. О, она преуспела в этом! В ее объятиях он забыл обо всем на свете, думая только о том, как бы познать эту женщину…

Но она тоже отвечала ему взаимностью, невесело подумал Брент. Такой трепет невозможно изобразить. Как билось ее сердце, какой тяжелой и налитой стала грудь, как она выгибалась навстречу ему, какими полными и жаждущими поцелуев были ее губы! Неужели эта сладость была заранее отрепетирована и… О, черт возьми, как не хочется в это верить!

Но видно, так оно и есть, с вздохом подумал Макклейн. Отчасти им движет жажда мести. Господи, она же соблазнила его и собиралась сделать свое дело! Мужчины не забывают такого до конца дней своих. Однако за жаждой мести стояло и сильнейшее влечение, острое желание узнать, что за облака заволокли тогда его разум. Если он будет обладать этой женщиной, то, может быть, тогда сможет, наконец, избавиться от власти духа, который овладел им, — синеглазого духа с золотистыми волосами… Брент поднял глаза и увидел, что Рыжая Лисица, не притронувшись к еде, в упор смотрит на него.

— Хочу сделать тебе одно предложение, Ночной Ястреб.

— Ну? — Брент удивленно вскинул рыжие брови.

— Оставь ее мне.

— Кого, Кендалл? — Рыжая Лисица кивнул:

— Что ты собираешься с ней делать? Отправишь к янки, чтобы выразить им свою ненависть?

Брент помолчал, почувствовав с удивлением, что испытывает какое-то непонятное стеснение в груди.

— Похоже, что теперь она ухитрилась соблазнить и краснокожего?

Рыжая Лисица пожал плечами:

— Признаюсь, мне очень нравится эта женщина. Она — прирожденный боец, у нее есть гордость. Не в ее характере сдаваться или признавать свое поражение. Не знаю, чем она тебе насолила, но она очень ценная награда. Если она не станет твоей, брат, то я возьму ее себе.

— Заодно можешь пригреть у себя парочку аллигаторов, — вполне серьезно посоветовал Брент.

Рыжая Лисица от души рассмеялся:

— Ты прав, Брент Макклейн! Но укрощение любого создания требует больших хлопот и заботы. Ни один войн не захочет отправиться на битву верхом на кляче со сломленным духом. Ни один мужчина не хочет, чтобы в его постели лежала запуганная и грустная женщина. Но я скажу тебе, что эту женщину, жену янки, не удастся сломить — она очень сильна духом. У нее сердце великого воина. Если с ней умело обойтись, то она сможет дать мужчине то, что редко получает под солнцем человек.

— Хм, например, удар ножом в спину, — пробормотал Брент. Рыжая Лисица вскинул бровь, но ничего не сказал. Макклейн проглотил последний кусок мяса.

— Она твоя пленница. Рыжая Лисица, — сказал он.

— Нет, она больше не моя. Я отдал ее тебе, поэтому она твоя. Я предлагаю только сохранить ее для тебя, если ты снова уйдешь в море.

Брент неторопливо обдумывал слова друга. Встал. Он слишком долго ждал, копаясь в своей душе. Разговор о Кендалл Мур неожиданно взволновал его. Все его тело охватило жаром, желание жгло его, словно огнем. Пора, наконец, разобраться, чего же он хочет, почему не дают ему покоя мысли об этой женщине.

— Еще раз благодарю тебя, мой друг, — сказал он Рыжей Лисице. — Утром я решу, как мне поступить с ней.

Рыжая Лисица приглушенно рассмеялся, словно намекая на что-то:

— Спи спокойно, Ночной Ястреб, тебя никто не потревожит до рассвета.

Брент спустился с помоста. Чем ближе подходил он к высокой хижине с запертой дверью, тем шире и увереннее становились его шаги.

Кендалл нервно мерила шагами тесное пространство своей тюрьмы. От волнения она была готова разрыдаться.

Там, на поляне, она сегодня потерпела поражение. И когда потом ее повели к реке, ей было все равно, что будет дальше; она чувствовала себя, как калека, как человек после тяжелой болезни, которому с превеликим трудом дается каждое, пусть даже маленькое, усилие. Словно ребенку, ей требовались посторонняя помощь и поддержка. Она не протестовала даже против того зверского мытья, которому ее подвергли индианки после сцены на поляне, — они мыли и терли ее волосы и тело, словно в этом был какой-то смысл. Ну а если бы ей удалось вырваться из рук тех старательных женщин, что бы она получила? Возможность бежать? Но куда — в очередное болото?

Кендалл стала не столько покорной, сколько равнодушной. Все чувства притупились и онемели. Это онемение оставалось даже тогда, когда ее притащили в хижину и заперли на ночь. Однако молодость взяла свое — Кендалл ощутила голод. Она восстановила свои силы, подкрепившись вкусной олениной.

Но это не принесло облегчения душе. Ее ни разу не пороли и даже не шлепали, и хотя в жизни ей приходилось сталкиваться с более жестоким обращением, но быть перекинутой через колено, словно дитя, которого наказывают за провинность, намного унизительнее, чем быть избитой охваченным гневом мужчиной. Никогда в жизни не испытывала Кендалл такой злости, подобно той, которую она чувствовала по отношению к человеку, так сильно ее оскорбившему. Да она была готова выцарапать ему глаза. Но что она может сделать? Ведь она пленница и прекрасно это знает. Бежать невозможно, да и некуда. Остается только одно — ходить взад-вперед по крошечной комнате, нервничать и ждать, когда явится этот человек, который считает ее соблазнительницей, заманившей его в убийственную ловушку.