Глаз Кали - Дуглас Брайан

Казалось, джунгли внезапно разродились целым роем полуобнаженных темнокожих дикарей. Еще мгновение назад царила полная тишина, птицы мирно чирикали в вышине, и насекомые летали над цветами. И тотчас все изменилось. На поляну выскочила орда размалеванных воинов. Перья торчали в их прическах: их густые черные волосы были вымазаны глиной и уложены в высокий конус на макушке. Истыканный перьями, этот конус был, кроме того, щедро раскрашен красным, белым и синим цветами.

Лица напоминали о смерти: белые линии придавали им сходство с оскаленными черепами, Тело-«скелет» прикрывали расшитые бисером набедренные повязки, под коленями имелись браслеты со свисающими ремнями, перьями, кусочками меха. Ноги воинов были босы.

Эти люди вооружились копьями с острыми и длинными роговыми наконечниками. Обступив чужаков, они угрожающе трясли копьями и что-то выкрикивали.

Фридугис встал и развел в стороны руки, показывая, что он безоружен и что намерения у него самые мирные.

Этот обычный и всем понятный жест почему-то страшно разозлил дикарей. Они разразились воплями на все лады и еще сильнее затрясли оружием.

Внезапно в воздухе свистнуло копье. Конан едва успел толкнуть своего товарища в сторону, иначе копье, брошенное дикарем, пронзило бы грудь бритунца.

— Проклятье! — вскричал Фридугис. — Кажется, они намерены нас убить!

— Вот именно, — хмуро кивнул варвар, обнажая меч. — Доставай кинжал. Постараемся продать нашу жизнь подороже.

— Постой! — воскликнул Фридугис, тщетно пытаясь задержать варвара. — Не нападай на них! Если ты убьешь хотя бы одного, они нас не пощадят.

— Они не пощадят нас в любом случае, — возразил Конан, вырываясь. — Но если я уничтожу хотя бы парочку этих гадин, они будут, по крайней мере, нас уважать.

— Плевал я на их уважение! — заорал Фридугис. — Может быть, удастся их уговорить!

— Не мешай! — заревел Конан. Он стряхнул с себя руку Фридугиса и бросился в атаку.

Первым же ударом он перерубил ближайшего к нему дикаря пополам. Брызнула кровь. Конан оскалил зубы и, испустив яростный воинственный клич, накинулся на следующего врага.

Копье, нацеленное в живот киммерийца, переломилось, как хворостинка, под ударом мощного меча. Испуганный дикарь отскочил, но было поздно: сверкнув в воздухе, меч описал дугу и опустился на худую черную руку. Отчаянно закричав, дикарь повалился на землю. Фонтаны крови хлестали из его разрубленной конечности.

Конан ревел, как дикий зверь. Никто не смел больше приближаться к нему. Дикари, ошеломленные этим яростным натиском, отступили.

Должно быть, Конан показался им демоном, кровожадным чудищем, которое выбралось из самого сердца джунглей, дабы собрать свою ужасную жатву.

Киммериец откинул голову назад и громко расхохотался. Фридугис поежился. Смех этот звучал зловеще.

— Кром! — закричал Конан, обращаясь к дикарям. — Что, не смеете поднять на меня руку? Идите сюда! Идите! Я убью вас всех!

Они топтались теперь на почтительном расстоянии от него, однако не переставали размахивать копьями, подпрыгивать, сильно ударяя босыми плоскими ступнями о землю, и выкрикивать отрывистые угрозы. Конан сделал движение, как будто намеревался снова напасть на них. Они загорланили и отбежали подальше, но затем снова остановились.

Конан повернулся к ним спиной и гордо зашагал прочь. И в этот миг сверху, с деревьев, на него упала сеть. Конан закричал от гнева и попытался вырваться, но сеть оказалась достаточно прочной. Десятки дикарей разом набросились на киммерийца и скрутили его. Они сидели на его ногах, прижимали к земле его руки, голову. Трое были заняты тем, что стягивали веревками щиколотки и запястья.

Фридугис выхватил кинжал. Надежды у него не оставалось никакой. В глубине души он до последнего думал, что Конан одолеет всех, кто напал на путников, или что Сканда неожиданно придет на помощь своим товарищам. Но Сканда прятался где-то в глубине джунглей, а Конана перехитрили.

Что ж, придется воспользоваться советом киммерийца и продать свою жизнь подороже. Если Кали вздумала бросить хранителя своего алмаза, пусть. Вряд ли эти дикари знают, что означает драгоценный камень, который они найдут в кошеле на поясе убитого ими бритунца.

И Фридугис набросился на врагов первым, не дожидаясь, пока они сомнут его и истыкают копьями.

Яростно крича, бритунец ударил ножом ближайшего, затем слепо нанес еще несколько ударов. Он ощутил, как бронза входит в чужую плоть. А затем все померкло: кинжал вывалился из руки Фридугиса, солнце потемнело перед его глазами, и спустя миг он перестал что-либо чувствовать.

Потеряв сознание от сильного удара по голове, Фридугис повалился на землю рядом со связанным Конаном.

Пленники очнулись, когда день перевалил за середину. Фридугис открыл глаза и увидел, что он находится в круглой хижине. Сквозь солому проникали солнечные лучи. За плетеными стенами хижины кипела какая-то непонятная жизнь. Раздавались человеческие голоса. Разговаривали между собой в основном женщины. Некоторые смеялись. Изредка доносились и окрики мужчин: судя по всему, женщины занимались какой-то важной работой, а несколько мужчин надзирали за ними и следили, чтобы все совершалось по правилам.

Фридугис попробовал пошевелиться и понял, что он крепко связан. Он повернул голову и увидел Конана. Киммериец, плотно обмотанный веревками, как бы помещенный внутри кокона, лежал на боку и следил за своим товарищем неподвижными, остекленевшими глазами. На миг Фридугису показалось, что Конан умер, таким странным был его взгляд. Но затем он догадался: дикари опоили его каким-то снадобьем, так, что Конан, с одной стороны, жив и невредим, а с другой — не может пошевелить ни единым мускулом.

Интересно, что это за снадобье? Фридугис окликнул своего товарища:

— Конан! Ты слышишь меня? Если да, то попробуй закрыть глаза.

Ресницы киммерийца шевельнулись. Было очевидно: он находится в сознании и понимает все, что происходит вокруг.

— Где мы, ты знаешь?

Конан остался неподвижен. Видимо, он так же далек от понимания ситуации, как и Фридугис.

Неожиданно Фридугис услышал, как трещит хворост. Поблизости разложили большой костер.

Под громкое ритуальное пение прокатили по земле тяжелый предмет. Фридугис собрался с силами, подобрался к щели в стене хижины и выглянул наружу.

То, что он увидел, потрясло его. Сотни обнаженных дикарей, раскрашенных, одетых в праздничную одежду из перьев, листьев, цветов и кусочков меха, бродили по поляне. Все хижины их поселения были убраны гирляндами, как будто здесь готовились к великому празднеству. В центре поляны пылал гигантский костер. Десятки женщин хлопотали возле него: они приносили дрова, рубили их, подкладывали в огонь. Все они громко распевали.