Измена. Бес в ребро - Лана Полякова

Двадцать третья глава

В коридоре, заполняя собой всё свободное пространство, обнаружился шумный и громкий Тимур. С гигантским букетом и с гигантской корзиной. Плетёной. Такая огромная плетёная корзина. Для грибов, к примеру. В похожей мы в доме на даче лук хранили. Даже для моего рукоделия с клубочками и образцами вязания корзина была поскромнее. Он размахивал и тем и другим, грозя порушить, что плохо приколочено. Шумно здоровался. Восхищался девочками-красавицами. Отыгрывал роль. Картина в моём слишком тесном для него доме: Тимур и его чувство меры. Тим всегда был очень артистичным мальчиком. Помню, как он читал нам свои стихи. Сверкая чёрными очами. Картинно заламывая руки и запрокидывая голову. Где-то в классе восьмом он превратился из пухленького чернявого парнишки в высокого, тощего, немного нескладного юношу. С печальными глазами в ареоле длиннющих ресниц. И ярким, выбивающим все предохранители артистизмом. Ему бы на сцену. Или в цирк. Врубелевский демон во плоти. Незнакомые с ним ранее, восторженные чувствительные барышни со всего района вздыхали по этой красоте. Теперь же он изрядно возмужал. Растерял свои буйные кудри и приобрёл небольшой живот, плавно переходящий в грудь. И деловую хватку. Похоже. Сложно было представить моего соседа по парте владельцем клуба. - Давно я не был у вас в гостях. — Прогрохотал он. - Со школы. И со списанных домашних заданий. Только тогда ты вёл себя потише. – Ответила я - Так, у тебя же мама, завуч школы. Вот и приходилось быть приличным и тихим мальчиком. – Засмеялся Тимур. - Проходи уже, — улыбнувшись в ответ пригласила я его. - Так и думал, что ты живёшь всё там же. И не прогадал. Принимай гостей! - С непонятно откуда взявшимся акцентом вновь начал говорить сын профессора философии и учительницы английского языка. Тим выдал букетище Ире, хотел всунуть корзину Оле, но, смерив её скептическим взглядом, не рискнул и потащил этот груз на кухню сам. Там стал шумно и с представлениями балагурить. Извлёк из корзины длинную дыню-ракету, гранаты и манго. Требовать себе чай, внимания и заботы. Шутил с девчонками. По опыту общения знаю, что лучше дать ему возможность отыграть свой спектакль до конца. Пусть развлекается. - Как твоё здоровье? - Начал он обязательную программу. - Издеваешься? - Усмехнулась я. - Как родители? - Продолжил он. - Живы, Тим. Старики совсем.- Ответила я. - Далеко живут? - Поинтересовался Тим. - Рядом, в квартире бабушки, помнишь здесь, дворами. А твои как? - Мама умерла три года назад. Отец здоров. Женился. - Тим нахмурился и отвёл глаза. - На молодой? - На молодой. - Муж твой когда домой придёт? - Со вздохом спросил Тим, отодвигая чашку из-под выпитого чая и тарелку из-под съеденного торта. - А зачем он тебе? - Удивилась я. - Разговор у меня к нему. Хочу с мужчиной, отцом семейства говорить. - Ответил он. - Говори со мной. - Во-первых, прости. Лена, по-идиотски получилось. Извини. Я этого дурака, что тебя обидел, в тот же день выгнал. Чтобы не позорил собой моё заведение. Придумал тоже — нашёл хулиганку. – Сказал Тимур. - Когда он не пускал меня к моей девочке он, по твоей версии, уже не работал у тебя? - Спросила я. - Давай не будем ссориться. Работал, не работал, какая разница. Нанёс он тебе ущерб по своему желанию, а не по требованию клуба. - Сказал мой одноклассник, наклонившись вперёд. - Допустим, — усмехнулась я, откинувшись на спинку стула.

- И все претензии, что мой управляющий выставил к тебе, я тоже отозвал. Что нам мелочиться, правда? Что мне с тебя за такую ерунду деньги брать? Не по добрососедски это. - Продолжил Тим. - Так, мне там насчитали на три листа. Я же тебе разрушила там всё. - Сказала я. - Ай, не обижайся на дурака. Инициативный дурак — нет ничего хуже, — сверкнул Тим на меня чёрным глазом. - И что ты хочешь? Зачем пришёл, Тимур Ахметович. – Я выпрямилась на стуле и сменила тон разговора на более официальный. - Лен, перестань. Ты мне как сестра. - Он выставил руки передо мной раскрытыми ладонями вперёд. - Мою девочку у тебя чуть не изувечили, Тим. - Отчеканила я. - Не надо отпускать в клуб. Тем более, без защитника. – Моментально ощетинился он, реагируя на мою агрессию. - Я сейчас тебе дыню на голову надену. Ещё скажи, что сама виновата. А если бы это была твоя дочь? – Зашипела я на него. - Моя дочь дома сидит и пироги печёт! – Взъярился Тимур. - А моя сама будет решать идти ей в клуб или печь пироги. Не в кишлаке, а в Москве живёт. – Ответила я ему звенящим голосом. - Не шуми. Не хотел обидеть. Но у нас так принято. – Сдал на попятную Тим, откинувшись назад на стуле. - Что-то не помню, чтобы твоя сестра дома сидела, — усмехнулась я. - Моя сестра умерла десять лет назад. Догулялась. Потом роды неудачные. Её сын со мной живёт. – проговорил он дрогнувшим голосом. - Прости. Я не знала. Соболезную. – Тихо сказала я. - И меня прости. Заносит иногда. – Признался мой одноклассник. - Что хотел, то? - Если его не спросить прямо, то он может часами ходить кругами. - Лен, меня замучили проверки. Три дня подходят к концу, как случился скандал, а у меня уже были налоговики и пожарники. Остановись. Пожалуйста. - Ответил он. - Это не я, Тимур. Я двое суток с температурой пролежала. Сегодня первый день более-менее нормально хожу. Так что зря ты приходил. — сказала я твёрдо. - Не зря. Мало с кем я могу быть собой. Приятно было вспомнить молодость. — вздохнул Тим. Я не стала выспрашивать, как из утончённого знатока русской поэзии Тимур превратился во владельца клуба. Поступил ли он в театральный институт и закончил ли. Это, очевидно, уже неактуально. Только затягивать визит. Не настолько мы с ним близкие друзья, если двадцать лет не виделись и не вспоминали друг друга. Да и устала я уже. - Тимур, передавай жене привет. - Сказала я ему на пороге квартиры, когда Ира собралась выпускать гостя. - Если нужна моя помощь, то.... — начал он, но его перебил звонок в дверь. Сегодня просто проходной двор, а не дом. Ира открыла и... Сердце моё упало. И забилось тяжёлыми толчками где-то в горле. Руки похолодели. Как он посмел? Что ему тут нужно? Я не хочу его видеть. Я вообще не понимаю, как он может спокойно ходить среди нормальных людей. После того, что он сделал. Это мой дом! Я не пущу его сюда! Не хочу пускать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍