Эра Водолея. Незримые узы - Ника Вереск
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алена не дала ей договорить.
– Но профессор сказал…
– Возможно профессору известно больше, чем мне, – Наталья не дала ей договорить, всем видом демонстрируя, что дальнейшее обсуждение роли украшения лишено смысла. Чуть помедлив, она вернулась на свое место и продолжила рассуждения, словно разговора о кулоне и не было. – Пять лет назад ты была слишком юной, и эпилептические припадки стали неизбежным следствием твоей неготовности контролировать проявившиеся способности. Сейчас ты готова физически, поэтому припадков больше нет и не будет. А кошмары… Думаю, это всего лишь игры подсознания. Ты все еще не сделала осознанный выбор, не приняла свою истинную суть, и пугающие сны становятся отражением твоих внутренних переживаний…
– Значит, у меня есть выбор? – Алена ухватилась за ее слова, как за спасательную соломинку. – И я могу решить, снова стать обычным человеком и перестать чувствовать то, что чувствую?
– К сожалению, это невозможно, – Наталья тяжело вздохнула. – Человек может отказаться стать членом тайного общества, но не может перестать быть тем, кто он есть по своей природе.
Алена почувствовала нарастающий внутри протест.
– Но если я не хочу быть тем, кто я есть! Я хочу и дальше жить, как нормальный человек!
– Алена, успокойся, пожалуйста, – женщина приподнялась со своего места и, наполнив стакан водой из стоящего на краю стола графина, поставила его перед разнервничавшейся девушкой. – Конечно, бывают случаи, очень редко, когда осознавшие свои способности подростки отказываются вступить в ряды Наследия. Тогда мы просто стираем у них воспоминания о нашем знакомстве, и они пытаются жить, как ты выразилась, как обычные люди. Но, сама понимаешь, это не так то просто. Некоторые из них начинают заниматься тем, что люди называют магией, колдовством, или становятся экстрасенсами… – она презрительно хмыкнула. – В общем зарабатывают на своих способностях как могут. Другие сходят с ума… Все это вдвойне печально, потому что по сути мы – биологический вид, находящийся на грани полного исчезновения…
– Да мне все равно, на какой грани мы находимся! – Алена почти кричала. – Я просто хочу, чтобы все это прекратилось!
– Я уже сказала и повторю снова: это невозможно.
– То есть я теперь просто обязана вступить в ваше тайное общество?
– Не обязана, но это будет лучшим решением, – все так же спокойно отвечала Наталья. – Ты не сможешь научиться контролировать свои способности без посторонней помощи, без помощи наших педагогов, – она наклонилась вперед и внимательно глядя в глаза юной собеседницы, добавила: – Алена, в том, чтобы знать о том, кто ты есть на самом деле и следовать своему предназначению, нет ничего страшного.
– Предназначению?! – Алена больше не контролировала свои эмоции, она резко вскочила на ноги и с силой ударила раскрытыми ладонями по столу. По ее щекам заструились слезы. – Так у меня еще и предназначение теперь будет? Не то будущее, которое я сама выберу, а какое-то другое?! Кто-то мне расскажет, что я должна делать и кем быть?!
– Ты слишком разнервничалась, – сидя в кресле, директриса оставалась совершенно невозмутима: казалось, для нее подобная истерика не была чем-то из ряда вон выходящим.
И вдруг, совершенно неожиданно, Алена всем своим существом почувствовала чье-то незримое присутствие. Кулон на ее шее уже привычно потяжелел и потеплел, даря ей спокойствие, идущее откуда-то из самой его глубины. И девушка вдруг поняла, что больше не стоит тратить силы на бессмысленные протесты и напрасные слезы. Она бессильно опустилась обратно в кресло и коснулась рукой кулона, теперь оказавшегося поверх футболки. И в этот момент она снова услышала голос: как и много лет назад, он звучал прямо у нее в голове.
«Прости. Я была вынуждена возложить на тебя эту ответственность. У меня просто не было выбора. Но, как и прежде, я благодарна судьбе за то, что она дала мне такую возможность. Я благодарна ей за тебя».
Наталья выпрямилась в своем кресле, внимательно наблюдая за девушкой.
– Что-то не так? – ее голос звучал обеспокоенно.
Алена подняла на хозяйку кабинета раскрасневшиеся глаза и покачала головой.
– Мне просто нужно побыть одной.
Она убрала кулон под футболку и вышла из кабинета. Директриса ее не окликнула и не попыталась остановить. Алена беспрепятственно покинула здание администрации и медленно побрела по одной из дорожек, уходящих вглубь территории лагеря. Она не знала, сколько времени так ходила, но в какой-то момент, почувствовав непреодолимую усталость, она опустилась на землю у корней большого старого дуба и бессильно уронила голову на руки. Внутри она ощущала пустоту и одновременно поразительное спокойствие. Под тем самым деревом ее и нашел Дэни.
– Эй, – он легонько тронул девушку за плечо.
Алена подняла на него помутневший взгляд.
– Уже вечер. Тебя тут комары сожрут. Пойдем, я провожу тебя в жилой корпус, – молодой человек смотрел на нее с сочувствием.
– С тобой тоже так было? – вместо ответа спросила девушка.
Дэни хмыкнул и покачал головой.
– Нет, такого со мной не было, – он присел рядом и накинул Алене на плечи свою джинсовку. – Я лет с пятнадцати знал, что со мной что-то происходит, что я способен на какие-то совершенно необыкновенные вещи. И поэтому, когда профессор рассказал мне правду, я даже обрадовался.
– А твоя семья? Они знают?
– Нет, конечно! Это же тайное общество. И твои не должны знать. Да они и не поймут…
– Что значит, – не поймут?
Дэни отмахнулся от противно пищащих комаров и, поморщившись, ответил.
– Знаешь почему столь немногим людям удается раскрыть свой истинный потенциал?
Девушка пожала плечами:
– Потому что генетический код древних предков есть не у всех?
– В том числе. Но есть и другая причина. То, что наши папы и мамы называют «переходным возрастом», на деле является периодом, когда становится возможным осознать свои истинные способности и свою суть: стать «истовым», как говорят в Наследии, то есть настоящим, таким, какой ты есть на самом деле. Возраст с четырнадцати до шестнадцати лет – это самое подходящее время для начала обучения. Но большинство родителей не допускают, чтобы дети самоопределились, ведь они лучше знают, кем мы должны быть и как нам нужно жить дальше, – он тяжело вздохнул. – Ты не подумай, они это не со зла. Просто их родители поступали также: решали все за них и не умели к ним прислушиваться. Вечный конфликт отцов и детей…
– Значит, тебе здесь лучше, чем дома? – недоверчиво уточнила
