Коллекция геолога Картье - Яков Рыкачев

И вот он сидит в мягком, приятно пружинящем кресле в небольшой, уютно обставленной комнате без окон, ярко освещенной скрытыми лампами дневного света. Перед ним человек лет тридцати, с умным холеным лицом, изысканно одетый. Он глядит на Брокара с милой, благожелательной улыбкой.

— Потрудитесь назвать ваше имя, — говорит он любезно, как если бы его свела с Брокаром случайная встреча в вагонном купе или пароходной каюте.

— Почему я должен отвечать на ваши вопросы? — Брокар решил держаться твердо и независимо. — Кто вы такой?

— Называйте меня мистер Хеллс. А задавать вопросы и любым способом получать на них ответы — это, простите, специальность нашего учреждения.

— Вам мое имя известно.

— Я имею в виду ваше  н а с т о я щ е е  имя.

— У меня есть только одно имя, доставшееся мне от моих предков, — с достоинством сказал Брокар, — и оно не составляет для вас секрета. Если же этого требует форма, извольте: Эмиль Проспер Брокар, уроженец города Руана.

— Понимаю. Значит, это и есть ваша  н а с т о я щ а я  фамилия. Ну, а другие ваши фамилии? Ведь люди из преступного мира имеют обычно две-три фамилии, а то и больше. Разве не так?..

— Должен признаться, — сказал Брокар, чувствуя себя под защитой ораторского дара депутата оппозиции Кулона, — должен признаться, мистер Хеллс, что ваша благоприличная внешность ввела меня в заблуждение. Вы, оказывается, наглый клеветник!

— Ну, зачем же так резко? — невозмутимо улыбнулся мистер Хеллс. — Разве я не прав? Не станете же вы отрицать, что принадлежите к подонкам Парижа и всю жизнь занимались темными делами? Мы имеем о вас сведения от французской полиции…

Мистер Хеллс извлек из кармана вчетверо сложенный документ и развернул его.

— Вот послушайте: «Эмиль Проспер Брокар, рождения 1915 года, прослушал в Сорбонне четыре семестра по геологии, окончил с отличием фармацевтический факультет Парижского университета…» Как прекрасно начинали вы вашу жизнь, Брокар! Говорят, вы были очень способным молодым ученым!.. Но пойдем дальше: «Некогда совладелец фармацевтической фирмы; ныне промышляет изготовлением сомнительных косметических средств и лекарственных снадобий, в том числе небезвредных для здоровья; сбывает их у себя на дому, налогов не платит, за что неоднократно привлекался к суду. Берется и за всякие иные подозрительные дела, неразборчив в средствах. Доходы его невелики и непостоянны. Склонен к распутству. Характер замкнутый, мрачно-мечтательный, азартный. Неглуп, образован, свободно владеет английским языком, но человек во всех отношениях запущенный. Являет собой странный контраст между личными возможностями и жизненной судьбой…» Все, Брокар! Метко сказано, а?

— Если вы считаете, что живого человека можно уложить в слова́, то верно — не без меткости. Но я подозреваю, что последние несколько фраз принадлежат не французской полиции.

— А кому же?

— Некоему сомнительному джентльмену, по фамилии Стамп.

— Как вы сказали?..

— Возможно, у него несколько фамилий, — хладнокровно заметил Брокар, — и вам он известен под другой.

— Очко в вашу пользу! — рассмеялся мистер Хеллс. — Что же, если вам это неприятно, Брокар, не будем больше возвращаться к вашему безотрадному прошлому. Начнем теперь с того счастливого дня, когда вам неведомым образом удалось выкрасть драгоценную для нас рукопись, написанную неведомым геологом.

— Я не выкрал эту рукопись, — просто сказал Брокар, — я ее  р а з д о б ы л. Во всяком случае, ее автор мертв, и на земле нет человека, который мог бы предъявить на нее права. Это моя собственность.

— А чем вы докажете, что автора рукописи действительно нет в живых?

— Я не стану доказывать. Достаточно того, что мне это твердо известно. Но будь он даже жив, вам все равно удобнее иметь дело со мной.

— Мы тоже так полагаем, Брокар, — с явным расположением сказал мистер Хеллс. — Судя по предисловию, которое мы изъяли из рукописи, он не то коммунист, не то крайне левый…

— Вы хотите сказать, он  б ы л  левым?

— Я не видел его трупа, Брокар… А теперь назовите его фамилию.

— Что такое?

— Я говорю: назовите фамилию подлинного автора рукописи!

Мистера Хеллса стало не узнать: округлые черты его холеного лица вдруг обострились, мягко очерченный рот как-то злобно поджался, глаза потемнели, он склонился к самому лицу Брокара и угрожающе протянул:

— Ну же, вы!..

— Подлинная фамилия автора рукописи, — спокойно сказал Брокар, — Эмиль Проспер Брокар.

Мистер Хеллс без малейшего перехода вернул своим чертам прежнее, благодушное выражение и восхищенно сказал:

— Честное слово, Брокар, с вами приятно вести дело, вы по характеру настоящий американец!.. Кстати, говорят, вы неплохо разбираетесь в геологии?

Брокар утвердительно кивнул головой.

— В таком случае — за работу! — перешел мистер Хеллс на деловой тон. — Завтра утром вам доставят в гостиницу  в а ш у  рукопись. Надеюсь, вы знаете ее наизусть, со всеми схемами, диаграммами и таблицами и способны ответить на любой, связанный с ней вопрос. Имейте в виду: в понедельник вам предстоит выступить перед очень авторитетной комиссией, в ее состав входят крупные бизнесмены и ученые.

— Что ж, — бесстрашно сказал Брокар, — я готов.

— Вот и отлично! А теперь расскажите мне все о Крайтонах, не упускайте ни малейшей подробности…

Когда Брокар закончил свой рассказ, мистер Хеллс спросил:

— Значит, вы твердо убеждены, что размер суммы не имеет для Крайтона никакого значения?

— Совершенно убежден.

— А что, если предложить ему обеспечить все черное население в его владениях жилищами, земельными наделами, деньгами на обзаведение?

— Попробуйте, — отозвался Брокар, тотчас же узнавший в словах Хеллса свою собственную мысль, высказанную им Стампу. — Мне кажется, это единственный способ уломать его. Но предложите и ему лично какую-то сумму. В конце концов, — добавил он, обнажив этим самую суть своей души, — Крайтон всего лишь человек…

— Вот именно, — холодно усмехнулся Хеллс, — всего лишь человек!

Он встал и протянул Брокару руку.

— До свидания, желаю вам успеха. И помните, — прибавил он многозначительно, — отныне вы  н а ш  человек! Это весит много, очень много, Брокар. Больше, чем весь депутатский состав французского Национального собрания…

Вернувшись к себе в отель, Брокар тотчас же позвонил Стампу.

— Хелло? — послышался в трубке его нагловато-холодный голос.

— Стамп? Это я, Брокар!

— Чего тебе?