Вой оборотня - Владимир Лосев

Тут уже Мах внимательно посмотрел на нас:

– Интересно, кого же нам подбросили жрецы храма Киля? Парни вроде по виду неплохие, а получается, что-то с ними не так. Что посоветуешь?

– Убираться отсюда надо, и как можно быстрее. – Начальник охраны посмотрел на луг и темнеющий лес, я тоже взглянул в ту сторону, и мне показалось, что увидел цепочку бредущих по дороге неясных теней. – Гвардейцы поубивали всех в деревне, кто там жил, а здесь только взрослые мужики…

– И что ты этим хочешь сказать?

– А то, что ноги у взрослых длиннее, значит, ходят быстрее, думаю, скоро сюда придут бабы и дети, не хотелось бы время на них терять. Может, отправимся дальше?

– Никуда мы не отправимся. – Мах задумчиво пощипал свою небольшую бородку. – Это наша дорога, нам здесь еще не раз проезжать придется. Думаю, надо всех упырей из Черного отрога упокоить на этом лугу…

– Как? – Я внимательно наблюдал за лицом Бохана и видел, как ему не нравилось решение купца. – И что мы с ними сделаем?

– Просто довершим то, что не закончили гвардейцы. Соберем в одну кучу и сожжем – масло у нас есть, дрова из леса принесем. День потеряем, но зато этого луга в дальнейшем опасаться не придется…

– Решать вам. – Начальник охраны пожал плечами и выкрикнул: – Фургоны переправить на ту сторону реки. Чтобы лошади не пугались, оставить возле них возниц, все остальные на луг с оружием, крошить будем упырей.

Поднялась обычная предотъездная суматоха, возчики запрягали лошадей, большой шатер Маха сложили, костры потушили, фургоны ушли за реку, на этой стороне остались только охранники, в том числе и мы с Молотом. Мой друг вытащил из нашего фургона мечи, которые для нас приготовили жрецы, и мы встали вместе со всеми в жиденькую цепочку охранников, перекрывающую луг.

Бохан, увидев, как я гримасничаю от боли, поднимая меч, подозвал лекаря. Тот втер мне какую-то мазь, и мне стало легче, особенно после того, как знахарь поднес кружку крепкого вина.

Заодно и Молоту щеку смазал, и ногу натер, хотя тот и отказывался, но, увидев, что ему наливают кружку из небольшого дубового бочонка, с готовностью начал подставлять побитые части своего огромного тела.

Солнце все никак не всходило, а тени, что я видел у леса, понемногу приближались. Начальник охраны не ошибся – на нас из леса шли женщины, девушки, дети и старики во всей красе разложения.

Битвы не получилось: охранники просто рубили тех, кто оказывался к ним ближе, защищаясь небольшими круглыми щитами от слабых ударов костлявых рук. Исход был предрешен – оружия у упырей не имелось, а на лугу стояла шеренга опытных бойцов, поэтому к тому времени, когда взошло солнце, перед нами лежали только кучки гниющей плоти.

По команде Бохана из-за реки вернулся один фургон, из него выгрузили масло и заранее приготовленный хворост, охрана собрала тела упырей со всего луга в огромную кучу и подожгла.

Горело человеческое мясо не очень хорошо, но масло сыграло свою роль – скоро навстречу солнцу поднялись языки жаркого пламени и клубы темного удушливого дыма. Запах от этого костра шел такой, что я переносил его с трудом. Не выдержав, мы с Молотом, а потом и охранники стали отступать. Тогда Мах приказал:

– Догорит без нас, идем к фургонам, пора отправляться дальше.

Мы прошли по лугу. Высокая изумрудная трава сияла капельками росы, как драгоценностями, но от этого богатства быстро промокли штаны, и становилось холодно.

Настроение у меня все больше портилось, по мере того как возбуждение улетучивалось. Противно, когда твои дурные мысли сбываются – было плохо, а стало еще хуже. Вот кто-то упырей на нас с Молотом натравил. Не думаю, что это была чья-то шутка, так не шутят. А значит?

Вот то-то и оно, убить нас хотят. А за что? И зачем?

Перешли мост, рассредоточиваясь по фургонам. Наш фургон был последним, а значит, идти пришлось меньше, чему мы с Молотом несказанно обрадовались.

Усталость давала о себе знать, да и есть хотелось, поэтому, пока обоз не двинулся дальше, мы перекусили хлебом с куском копченого окорока, который выдал нам запасливый Мятник.

Караван тронулся, и я тут же залез внутрь фургона, на тот самый мешок, что приготовил мне Молот. Он же сел на лошадь и со страдальческой гримасой поехал рядом. Я ему не сочувствовал, у меня болела рука, во всем теле чувствовалась жуткая слабость, и не хватало сил даже на то, чтобы снять куртку.

Я расстегнул ремень, положил рядом меч, к которому больше не относился с пренебрежением, потому что осознал, что некоторых противников можно убить, только срубив голову с плеч.

А еще мне снова стало очень страшно: я вспомнил мерзкие пальцы, которые сжимали мое запястье, жуткие клыки, которые тянулись к моему горлу, и меня затрясло так, что даже лежать не смог.

Тело мне больше не подчинялось, оно заново переживало то, что могло бы случиться, и отпустило меня только тогда, когда я выпил вина.

Крупная дрожь понемногу сменилась мелкой, а опьянение мутной пеленой накрыло мозг – только тогда и удалось заснуть.

Плохой приснился сон, кошмарный, и я никак не мог из него выбраться. Даже после того, как Молот поднял меня и посадил на лошадь, отдельные жуткие картины продолжали всплывать перед моими глазами. Только к обеду, когда караван остановился на небольшой привал у очередной речки, чтобы напоить лошадей и перекусить, я окончательно пришел в себя.

Мятник забрал наших лошадей и повел на водопой, а я прилег в тени возле фургона и жевал кусок окорока с наполовину засохшей краюхой, который мне сунул возница. Правда, полежать удалось недолго, уже через пару минут за мной пришел охранник и повел к Бохану. Тот обедал. Еда у него на столе была побогаче, чем у нас, и ел он с огромным аппетитом, так что я ему даже позавидовал.

На столе был высокий кувшин с красным вином, должно быть, крепким и вкусным, лежала нарезанная солонина трех видов, пышный хлеб, словно только что из пекарни, рядом – зелень с огорода, а завершала все дымящаяся каша с салом, которую неизвестно кто сумел быстро приготовить.

Начальник охраны показал на стул напротив него, я не стал отказываться, горячего и мне хотелось попробовать.

Бохан бросил в рот кусок хлеба, хмуро глянул на меня темными глазами и негромко произнес:

– Слушай, парень, я знаю, что ты подрядился гонцом к жрецам храма Киля, а друг твой ни при чем, просто сопровождает тебя и помогает. Мне все равно, и услуга вроде небольшая, но полезная, жрецам угождать надо, иначе несчастий не избежать, да только теперь думаю иначе…

– Что вы хотите этим сказать? – Я понял, что разговор получается не очень хороший, жевать стал еще быстрее, чувствуя, что скоро меня из-за этого стола попросят, а потому старался забросить в свой живот как можно больше вкусных вещей. – Прошу прощения, не все понимаю в последнее время, то ли глуповат стал, то ли что-то непонятное со мной творится…