Чародей в ярости. Чародей-странник - Кристофер Сташеф

Но на этот раз Роду не было нужды открывать глаза. Странное ощущение возникло у него еще до того, как он прочел чьи-то мысли. А когда прочел, то понял, что мысли находятся в точном резонансе с ощущением давления. Это были мягкие, приятные, баюкающие волны, нагоняющие на разум летаргический сон. И все же в их накате слышались едва уловимая подозрительность и тревога. Главной же тональностью волнообразного массажа разума звучала мысль о том, что колдун Альфар способен позаботиться обо всем и сделать так, что всем будет хорошо.

Род открыл глаза и обнаружил, что все его семейство таращится на него. Впервые за все время с тех пор, как Гэллоуглассы тронулись в путь, во взглядах детей был страх.

Ярость — жаркая, всепобеждающая — охватила Рода. Нервы Рода словно пламенем обожгло, его руки задрожали, он возжаждал сжать глотку того негодяя, который угрожал его детям.

— Нет, супруг мой, — тихо проговорила Гвен и взяла Рода за руку. — Нам нужна твоя мудрость, а не твоя злоба.

Род был готов отбросить руку жены — ее прикосновение только еще больше подогрело закипевшую ярость. Но он ухватился, как за соломинку, за ее слова и мало-помалу стал ощущать иные чувства… Рука Гвен — нежная, теплая… Сколько раз она ласкала его, утешала, дарила радость… Род держался за это чувство, как за якорь, и вспоминал, как, бывало, в припадках дикого, необузданного гнева он творил страшные глупости, как, случалось, попадал в руки врага. Он постарался дышать медленнее и думать о том, что он намного опаснее для врагов, когда спокоен, и попытался привести все свои эмоции в гармонию. Род медленно, старательно расправил плечи, спину, размял предплечья, запястья. Злость никому не могла сейчас помочь, гнев был способен только на разрушения, на уничтожения, а уничтожить он мог все, что угодно, только не главного врага. Род почувствовал, что гнев отступает и тает. Он сглотнул подступивший к горлу ком, прикрыл глаза и кивнул:

— Я… Со мной уже все хорошо. Спасибо, милая. Только… будь осторожна впредь и не хватай меня за руку, когда я… такой, ладно?

— Хорошо, сударь мой, — улыбнулась Гвен, глядя в глаза мужа.

— Договорились. — Род глубоко вздохнул и обвел взглядом детей. — Вы все знаете, что такое гипноз.

— Да, папа, — дружно ответили дети, глядя на отца широко открытыми глазами.

— Ну так вот: здесь мы имеем дело именно с гипнозом, — поджав губы, сказал Род. — Кто-то распространяет телепатические волны, из-за которых разум всех в округе засыпает. Весь этот городок находится в ранней стадии массового гипноза.

Дети еще шире раскрыли глаза.

Род кивнул:

— Здесь поселился кто-то или работает какое-то устройство, превосходящее по силе любого из проективных телепатов, каких мы с вами когда-либо встречали.

— Непохоже, чтобы на умы людей давил другой человек, муж мой! — подхватила Гвен. — Мысли человеческие, я согласна, но этот накат, это давление, способное довести до забытья… это просто какая-то сила, за которой не стоит ничей разум!

Род на миг ярко вспомнил о том, как несколько лет назад ему пришлось сражаться с генетически изуродованным шимпанзе. Тогда пришлось воевать именно с силой, стоявшей за этим экспериментом, поскольку несчастное животное собственного разума не имело. Футурианцы, не оставлявшие попыток завладеть Грамераем, использовали обезьяну в качестве своеобразного конвертера. Электрический ток невысокого напряжения преобразовывался во вспышки псионной энергии, за счет которых можно было парализовать целое войско. И когда наконец медиум был обнаружен, он оказался самым отвратительным созданием на свете и одновременно самым достойным сожаления. Род поежился и посмотрел на жену:

— Пока я не знаю, что это такое, но обстановка здесь мне совсем не нравится. Давайте-ка ешьте, да пойдем отсюда.

Все с явным облегчением принялись за еду, но, съев несколько кусочков жаркого, Корделия сказала:

— Что-то расхотелось, папочка.

— Понимаю, — вздохнул Род. — Но поесть надо. Хотя бы то, что у тебя в миске, доешь. — Он предложил Гвен: — Давай колбаски и хлеб заберем с собой.

Гвен кивнула и, разложив носовой платок, стала складывать на него еду.

Род взглянул на детей и недовольно нахмурился. Как-то не так они выглядели…

Но вот Род догадался, в чем дело.

— Не забудьте немножко перепачкаться, ребятки. Трудно поверить, чтобы дети лудильщика так аккуратно кушали.

Семейство Гэллоуглассов миновало последний дом на окраине городка. Род пробормотал:

— Еще рано, дети. Пройдем еще ярдов сто, тогда будет можно.

Джеффри, похоже, был готов заспорить, но сдержался, расправил плечи, как Магнус, и смиренно прошагал еще три сотни футов. Только тогда Род остановился.

— Вот теперь можно, — сказал он.

Все хором испустили вздох облегчения. Корделия задрожала:

— Папочка… это ужасно!

Гвен наклонилась, чтобы взять дочку на руки, но Род опередил ее, поднял девочку, прижал к груди:

— Понимаю, малышка. Но ты должна быть храброй. Пока мы не расправимся с Альфаром, нам доведется встретиться со многим, что будет пострашнее. — «Или пока он не расправится с нами», — мрачно подумал Род, но зацикливаться на этой мысли не стал. Будучи отцом детей-телепатов, он не мог позволять себе такого. «Хотел бы я поглядеть на тех умников, что толкуют про управление собственными мыслями…» Род умоляюще посмотрел на Гвен. — Может быть, теперь вам все-таки пора домой, а?

Гвен решительно вздернула подбородок. Дети последовали ее примеру.

— Нет, сударь мой, — твердо заявила Гвен. — Мы все целы и невредимы, а то, что было, — наваждение. Пока нам не грозило ничего страшнее того, что мы пережили прошлой ночью, а тебе еще может понадобиться наше искусство.

— С последним не поспоришь, — вздохнул Род. — Я думаю, ты права: в этом городке было на редкость неприятно, но не более опасно, чем прошлой ночью в замке. Решено: мы продолжаем путь все вместе.

Мальчики разулыбались, а Корделия, сидя на руках у отца, захлопала в ладоши. Род опустил ее на землю, подбоченился и обвел детей нарочито суровым взглядом:

— Вы понимаете, что тут происходит, или нет?

Все дружно кивнули, а Магнус сказал:

— Да, пап.

Джеффри был более многословен:

— Альфар готовит этот городок к завоеванию.

Род кивнул и задержал взгляд на среднем сыне:

— И как он его завоюет?

Мальчик пожал плечами:

— Без боя. Войдет в город, и все объявят его другом и повелителем и поклонятся ему. И капли крови не будет пролито.

Заметив в тоне сына неподдельное восхищение, Род покачал головой: