Правила перехода (СИ) - Ли Сарко

Второй — всё это касается непосредственно меня. Ведь я с ними дружу и собираюсь дружить дальше. Тем более что, как сказал Полиан, Лезар не даст мне снять амулет, а значит, не даст выйти из игры. Какой бы она ни была. Итак: мы связаны, значит, секрет в любом случае мимо меня не пройдёт.

И третий аргумент: я начинала беспокоиться. Потому что все мелочи, на которые я раньше не обращала ровным счётом никакого внимания, теперь стали складываться в одну подозрительную картинку.

Начало — Полиан спасает меня во время аварии и таинственно растворяется в воздухе. Может, это гипноз, может, иллюзия, по большому счёту неважно. Это было. И это не забывается.

Далее — их внешность. Два моих друга и их знакомые — Эльгасс и Катриша. Слишком красивые, чтобы просто такими уродиться. Я раньше подобных не видела. Может, им делают операции в каких-нибудь жутких целях? Конечно, я понимаю, что лучше мне всего этого не знать. Но ведь факт.

И амулет, конечно. Знак. Сплетённые вместе буквы «А» и «Д». Чего я только не передумала — «Альянс Добра», «Австрия-Дания», «Антидемонический», «Альфа Дзета», «Астральный Дар»… даже бессмысленные «ананас-дыня», «автомобиль додж», «атомный дым», «Антон Денисович» и прочее. А ведь это может быть сокращение и не из русского языка…

О! Может быть, «Д» − это Доминик? И он имеет отношение ко всему, или, чего хуже, там главный?

Ну зачем же сразу так… да и вообще, чего стоят пустые предположения?

Как-то случайно в голову закралось воспоминание о поездке в автобусе. Мы с Лезаром сидим почти друг напротив друга, я смотрю в отражение… и вижу не то, что в жизни. Длинные волосы, и даже нос был другой. Точно, нос! И как я не поняла этого сразу? Ведь нос мне сразу понравился, я успела изучить его вдоль и поперёк, вылепила бы из куска глины с закрытыми глазами.

«Он ненавидит зеркала…», «…показывает совсем не то, что хочешь увидеть…».

«Не люблю метро…» Там же, в тоннеле, темно, и из-а этого все стёкла в поезде — зеркала!

Я непроизвольно приложила руку ко рту и сделала ошеломлённый вдох. Неужели… как-то связано? Их внешность — всё-таки иллюзия? Не операция — мастерский эффект зеркал? Или чего-то другого?

И мелочи посыпались в голову, как из дырявого мешка.

«Я не рисковал жизнью». С такой уверенностью, что не умрёт… в нём убили чувство самосохранения, чтобы сделать идеального бойца? Но нет, нет… Лезар же боится кошек… или нет? Или притворялся? Чё-ёрт, не понять!

Лезар ест сырные шарики вместе с картонной корзинкой. Полиан — пирожок вместе с салфеткой. И не чувствует. Определённо, какие-то опыты над ними проводились. Ой, что-то не хочется мне знать больше…

Но чеснок ведь они чувствуют. «Ни за что! Он же вонючий. Это все знают». Хотя… знают. То есть он отказался от чеснока не потому, что не любит, а потому, что ему сказали, что вонючий. Но сам — не чувствует.

Или в другом дело?

Всё в голове путается! Красивые, не чувствуют вкус, знают, что не умрут…

Прямо как знала Алиса, когда говорила «вампиры». Подходит почти полностью, разве что зеркала их всё-таки отражают, а солнце не сжигает. Но Полиан в тот солнечный день зачем-то закрывался очками и шапкой…

Это всё я успела передумать до того, как увиделась с Колёсниками. А после этого впала почти в прострацию.

«Андрей, тебе Полиан в пятницу генератор принёс? Он сказал, что зайдёт в переход и потом уж — домой».

«Нет… − парень как будто поперхнулся. — Может, забыл?»

«То есть он не заходил? — я сделала расстроенный вид. — Да, странный он какой-то стал, рассеянный. Думаю, может, у него случилось что?»

«А что, ты его с той пятницы не видела?» — участливо спросила Света, придвигаясь ближе.

«Да нет, мы вчера сидели в кафе. Просто Лезар попросил узнать у вас при встрече, получил ли Андрей генератор. Всё-таки обещание, а Полиан такой забывчивый последнее время…»

После этого краткого диалога на меня вылился ушат информации. О том, что когда молния ударила в злосчастный переход, там были Лезар и Полиан. И ещё человек десять в кожаных куртках. И что никто оттуда на самом деле не вышел. А наутро не было обнаружено никаких тел. Если они ушли, то почему не сразу? Друзья некоторое время наблюдали за выходом, и потом, когда поняли, что никто оттуда выходить не собирается, разошлись. А на следующий день не сказали мне всего, чтобы не травмировать, хотя их самих очень беспокоил этот вопрос. А тут я заявляю, что…

Впору было даже испугаться. Но я всё-таки поехала на встречу с ребятами в сквере, где и договаривались. Они же великие иллюзионисты, уж придумали бы, как обмануть Колёсников и смыться из-под их носов.

Но всё равно ничего не понятно. Поэтому лучше послушать, что расскажут сами таинственные товарищи.

Я увидела их на скамье, они спокойно переговаривались, повернувшись вполоборота друг к другу. Полиан сцепил пальцы в замок, Лезар уложил локоть на спинку скамьи и высматривал меня. Поэтому заметил сразу, как только я вырулила на дорожку.

− Привет, − он встал и приблизился, чтобы по-дружески приобнять за плечи — они всегда так делали при встрече. — Как вы с Полианом вчера посидели?

− Нормально, − нейтрально ответила я. — Только… напряжённо немного.

− Прости этого мелкого сорванца, − усмехнулся Лезар и усадил меня на скамью. Как всегда, посередине. — Он тебя с толку сбил, наверное?

− Нет, не он. Происходящее, — твёрдо ответила я. Принюхалась. Странный был запах — знакомый какой-то. Как у папы в гараже.

− Что такое? − забеспокоился Полиан.

− Да пахнет… − я принюхалась ещё раз, наклонилась к Лезару. Точно, он. Парень с интересом глядел на то, как я его изучаю. Я и сама хмыкнула, представив всё со стороны. — Лезар, от тебя пахнет так, как будто ты железо ел только что.

− Ел, да! — весело подхватил Полиан. — Это я ему подсунул! — старший тотчас же дал другу подзатыльник, ловко перегнувшись через меня, Полиан вскочил. — Даже не рассмотрел, как выглядит конфетка — сразу в рот сунул и сосал несколько часов, пока не сообразил, что раз не растворяется, значит — не хавчик! Милый такой металлический шарик!

− А почему не сообразил сразу? — тихо спросила я. Внутри всё медленно холодело.

«Кровь. В ней в большом количестве содержится железо…»

− Да он же… — Полиан растерялся, увидев моё лицо. —