Тем временем: Телевизор с человеческими лицами - Александр Архангельский

Ведущий. А это мы сейчас у Александра Гелиевича Дугина спросим, куда она ходит.

Дугин (огненно, но при этом очень четко; чувствуется ледяное пламя рациональности). Россия — патриархатная культура и матриархальная психология. Это две вещи, которые у нас не исключают друг друга. У нас в центре общественной, политической, культурной жизни стоит мужчина, но русский патриархат никогда не забывал идеала женского начала, вдохновлялся этим идеалом, что выражалось в культе Богородицы, в мистическом настрое русской души, в философии софийности, о чем писали Владимир Соловьев, Блок, Сергий Булгаков. Русский мужчина исповедует женский культ, утверждая себя как мужчину. Русские не принимают равенства полов, но могут легко признать превосходство женского начала. Конечно, сейчас перед нами стоят вызовы — тут я согласен — глобальные. Но ответ на глобальные вызовы, как было на протяжении всей нашей истории, дадим свой, оригинальный, русский.

Ведущий. Так все-таки какой ответ мы дадим сейчас?

Дугин. Я полагаю, мы можем обратиться к нашему прошлому, к нашей традиции в поисках ответа на те вопросы, которые сегодня стоят перед нами.

Свиблова (сочувственно улыбается). Я думаю, что ситуация и сложнее, и проще. Во-первых, я принципиально против разговоров о каком-то специфическом пути России; они перекрывают нам путь в будущее. Мы в какой-то момент попытались стать, как все, вписаться в мировой контекст; сегодня пытаемся усилить специфическое начало. А человеческая природа одинакова везде. Да, есть культурные, национальные, экономические различия, но упоение собственной специфичностью неплодотворно. Что же до роли русской женщины сегодня, то давайте обратимся к нашему недавнему прошлому, Советскому Союзу. Русская женщина, как раз в отличие от западной женщины, работала, проживала две жизни в одной.

Ведущий (с долей ехидства). То-то мы помним, как в семидесятые годы женщины после работы тащились домой с авоськами, счастливые-счастливые, чтобы поскорее встать у плиты.

Свиблова. А я вам могу сказать, что необходимость одновременно и зарабатывать, и вытягивать жизнь семьи, вела, с одной стороны, к жутким нагрузкам, а, с другой, это и сделало русскую женщину такой красавицей: ни с кем сравнить нельзя. Главная проблема в другом была: женщина взяла на себя социальную функцию выживания в больном обществе, где социализм, как СПИД, — прямо скажу, — убивал мужское начало. В социалистическом обществе мужчина не мог проявить ни свою инициативу, ни свою энергию, ни заработать и построить дом… (Хорошилова. Не мог стать кормильцем.) …не мог стать кормильцем, и ему оставалось спиваться или, в крайнем случае, быть анфан террибль, таким вот вечным мальчиком, который до самой смерти пребывает в романтических мечтах.

Но не будем слишком долго смотреть в прошлое, посмотрим на сегодня. У нас ведь нет проблемы феминизма в том виде, в котором она есть в Америке или в Европе. Я воинствующих феминисток просто не знаю, они не видны в обществе. Почему? Потому что наши женщины по-прежнему спасают мужской мир, но тактично. Они говорят: мы пока поработаем, а вы, мужчины, возвращайте себе веру в мужское начало. Пусть оно пока доминирует, путь оно будет во власти, лишь бы оно вернулось.

Ведущий. Стоп. Странно. Вы, западница, аукаетесь с Александром Дугиным. Только он описывает мир в терминах восстановления патриархатного мира и матриархального сознания, а вы — мужского и женского начала.

Свиблова. Разница между нами небольшая. Я говорю, что завтра будет, как во всем мире. А если не будет завтра, как во всем мире, то и нас как страны не будет.

Кон. Абсолютно правильно.

Дугин. В целом то, что Вы говорите, абсолютно верно. Кроме того, что глобализация это не судьба, не рок, ее можно принять, можно отвергнуть, ее можно избежать. Можно сохранить свою культуру, можно утвердить свою этническую, религиозную самобытность, культурную идентичность без того, чтобы закрыться и забаррикадироваться от всего мира. Вы очень красиво описали ситуацию отношения полов при социализме. Но это достояние совершенно специфического нашего пути. То есть мы уже имели в разных исторических обстоятельствах и подчас в противоположных идеологических контекстах ценнейшие вещи, к которым другие культуры и Запад будут приходить еще, а, может, вообще никогда не смогут прийти.

Ведущий. Игорь Семенович, чем будем делиться и будем ли воспринимать иной опыт?

Кон. Идея равенства и равноправия вовсе не означает одинаковости. Это примитивное представление. Для одной женщины, так же как для мужчины, может быть главное ее работа, другая женщина идет в политику, третья — сосредоточена на материнство. И это ее право. Норматив сегодняшней культуры заключается в том, чтобы люди имели возможность развивать свои индивидуальные способности… (Дугин. Независимо от пола?) Независимо. (Дугин, сурово. Это как раз и есть убийство женского начала.) Что сейчас происходит на самом деле? не феминизация мужчин или маскулинизация женщин, а ослабление поляризации. Большие различия между мужчинами и женщинами в сфере психологических способностей изначально существуют лишь в двух сферах. Первая — это сексуальность. И второе — это агрессивность. Тому есть биологические предпосылки. Что касается умственных способностей, лидерства и всего прочего, то различия небольшие или вообще статистически не значимые. Просто раньше эти вещи невозможно было проявить.

Дугин. Но когда снижается напряженность между полами, утрачивается половая специфика. И рано или поздно мы просто потеряем и женщин и мужчин. На самом деле в западных обществах стремительно происходит демускулинизация мужского населения. Один мой французский знакомый говорит, что мы в последние годы перестали разделять духи на мужские и женские. Зачем нам такая форма модернизации, глобализации и движения на Запад? Давайте сохраним свою собственную особенность.

Свиблова. А у меня вопрос. Я как-то вообще не понимаю, что нам сохранять-то надо? (Дугин. Мужское и женское. Как раздельное. И напряжение между ними, да.) А зачем нам сохранять какое-то напряжение между мужским и женским? (Дугин. Чтобы любовь была.) С любовью у нас как-то все в порядке. Вы поймите, роли мужские и женские, вырастают не из того, что философы, социологи, критики, историки скажут. Они вырастают, прежде всего, из потребности экономики. И ни из чего больше. (Ведущий, проявляя мужской шовинизм. Да вы марксист.) Я марксист, я глубоко уверена, что базис… (Хорошилова. Это не марксизм, это вульгарная социология.) …во многом определяет надстройку, и я уверена, что в современном обществе, где есть проблемы старения, пенсий, производительности труда, экономика диктует понимание того, сколько мужчин и сколько женщин должно быть занято в тех или иных профессиях. Если же мы сегодня опять будем строить что-то специфическое, как делали экономику без рынка, то надо вам сказать, что ничего хорошего не получится: и мужчин потеряем, и экономика не сложится, и женщин переутрудим. Повторим все ужасы социализма.

Дугин. Но ведь и достижения были.

Свиблова. Какие такие достижения? Где?

Дугин. Великие, в социализме.

Свиблова. Великие. В космос полетели, да…

Дугин (с гордостью). Полетели. И войну выиграли.

Свиблова …и до сих пор расплачиваемся.

Дугин. Какую культуру создали.

Свиблова. Перестаньте. Я даже слушать этого не хочу.

Дугин (галантно). Мало ли, что не хотите.

Свиблова. Вспомните, что у Вас в магазине было? пока Вы книжки писали, я-то как женщина эту тухлую картошку таскала с гнилой свеклой. Не надо.

Дугин. Что не надо?

Свиблова. 100 граммов масла было достижением. Я стояла за ними по пять часов, и не надо мне об этом говорить. (Ведущий. Ну, ближе к сегодняшнему дню.) И когда мужчины начинают рассуждать о том, что нам надо сохранить напряжение между мужчиной, тут уже наступает предел. В конце концов, сегодня огромное количество детей, заметьте, по любви, рождается в пробирках. Что же до напряжения… женщины всегда готовы подыграть мужчинам. Мужчина вообще рождается ребенком, и остается им до конца. (Ведущий, в панике. Это же патриархальный взгляд на мужчину!) И мы всегда ему должны сказать, что он главный, он лучший, а мы пока пойдем и поработаем. Потому что мы как женщины знаем: дети должны быть накормлены, семья сохранена, а все остальное диктует материальный базис: кого чему учить, сколько женщин надо занять на производстве.