Девушка на обочине - Татьяна Козырева

Пока Нотка пересекала Внутреннюю Монголию, мы с Женей тусили в жарком городе Турфане и объедались виноградом. А ночевали в его палатке, каждый раз в новом месте, чтобы нас не спалили. Однажды вечером, когда уже стемнело, я послала «раба» купить еды на утро и ждала его на тротуаре у заправки. На эту заправку приехали два мотоциклиста — и тут же, конечно, решили познакомиться со светловолосой иностранкой. Оба немного говорили по-английски — продвинутая молодёжь. На вид лет семнадцати.

Когда вернулся Женя, я уже рассказала, кто мы и откуда, и объяснила, что мы хотим ночевать за городом, где темно и нет людей. Ребята оказались удивительно понятливыми, отеля не предлагали, но и вписки тоже. И провести вечер как-то повеселее не предложили. Это я уже потом поняла, что им китайская деликатность не позволяла: такое свойство национального характера — не лезть не в своё дело. Раз люди сказали, что хотят спать за городом, значит, им так надо, и всё тут.

За город предложили подвезти. О чём-то между собой договорились — наверно, нас делили. Уселись мы сзади, поехали кататься. На скорости такой приятный ветер — жара в Турфанской впадине и ночью не спадает. Несёмся, довольные. А приятель его с моим Женей усви-стели совсем далеко вперёд. И тут в какой-то тёмной аллейке подозрительно зачихал мотор.

Парень остановился, поковырялся — бензин, говорит, кончился. Эге, думаю. Хотя кто знает, может, и правда кончился. На заправке-то они залиться не успели, на меня заглядевшись.

Драйвер подождал, послушал: мотора не слышно. И спрашивает:

— А он твой бой-френд?

Разумеется, я ответила утвердительно. Надо заметить, что китайцы — на редкость несексапильный народ. На мой вкус, вернее, на мой нюх. Их нежно лелеемые и выставляемые из-под футболок пузики а-ля Будда ещё можно пережить, но непременный запах ацетона изо рта — уже не получается. То ли пища такая, то ли специфический обмен веществ, но на расстоянии меньше полуметра шибает в нос невыносимо. Однако мы не начали вонять, хотя ели ту же еду, и девушки у них также менее вонючие. Поэтому, хоть у меня в России и не было мужика на тот момент, никаких эротических приключений я в Китае не поимела.

Парень на полминуты задумался, затем поинтересовался:

— А он сильный?

Я не стала уточнять, какую силу он имеет в виду, мужскую или просто физическую, и на всякий случай заверила:

— Да-а, очень сильный!

— О, о’кей, — удовлетворился пацан. Тут же мотоцикл у него завёлся, и мы поехали дальше. Быстренько догнали товарищей, наши китайцы между собой помяукали, Женин моему отлил бензина с помощью шланга, причём с явным видом «ну ты лох ващще», после чего нас благополучно доставили за город к неосвещённым виноградникам. Извинились, что не могут больше покатать: бензина мало, «за-козлили» оба мота и растворились в ночи. Байкеры фиговы.

Так я и не узнала, чего опасался мой несостоявшийся ухажёр: сравнения мужских способностей не в свою пользу (у китайцев это больной вопрос, то-то у них так популярны всевозможные снадобья) или банального мордобития. И этот вопрос тоже больной, никто же не умеет драться как в кино. А вдруг европейцы умеют?..

Создать имидж.

Видимо, у азиатских народов огромное значение имеет «а что люди скажут». Гораздо большее, чем у нас даже в мелких деревнях. Мои знакомые таджики часто употребляют русское слово «показуха».

Мы с Ноткой, после того как нас не посадили в тюрьму, но и не продлили ей визу, вернулись в столичный город Урумчи продлеваться. В город нас привёз один весьма богатый государственный служащий — в Китае это частое явление. Он был не китайцем-хань, а представителем малой народности, которая у русских зовётся дунганами (откуда взялся такой этноним, непонятно), а самоназвание у них — хуй. Известно, что этот одиозный слог широко распространён в китайском языке, и в русской литературе принято ханжеское написание «хуэй». На этот счёт хорошо сказала давняя моя коллега по ушу: «Если я говорю «точка бай-хуй» — это прилично, а если говорю «пошёл ты на» — это неприлично». С этой народностью на северо-западе Китая мы встречались часто — очень приятные люди. Они тоже мусульмане, как и уйгуры, но совсем не упёртые.

Так вот, привёз нас мужик в Урумчи, поставил свою дорогую тачку на стоянку, специально для нас взял такси и отвёз в консульство. Там подождал, пока мы побегали по кабинетам и выяснили, что сегодня нами заниматься никто не будет — а была пятница. Тогда принудительно привёз в дорогущий отель и снял для нас двухместный номер на три дня. Никаких отказов — обижусь, говорит. Ладно, думаем, ему это по карману не ударит.

В отеле было красиво, но скучно. Отмылись, отстирались и долго глазели в окна: вид с 13-го этажа открывался обалденный, на городские магистрали и большую мечеть. Вечером мечеть подсвечивалась синим.

Дверь в номер открывалась с помощью электронной карточки. Одну карточку мужик дал нам, другую оставил себе. Обещал прийти вечером. Ну, мы решили, что в цивильном отеле, если что, до насилия не дойдёт, даже если он друзей позовёт. И как в воду глядели: привёл двоих, сказал — сослуживцы. Включили телевизор, уселись на кровать и стали решать какие-то рабочие моменты с помощью ноутбуков. Потом коллеги ушли, наш спонсор посетил душ и лёг в кровать, а мы с Ноткой поместились в другую. Никаких приставаний.

На следующий вечер история повторилась, только коллеги были уже другие. Тут мы присмотрелись: а по телику-то порнуху показывают! Местное телевидение такого не допускает, но тут ловилось русское Рен-ТВ, и ближе к ночи как раз… Но никаких домогательств опять не было. Так, только посмотрел вопросительно, даже слова не сказал и не прикоснулся.

На третий вечер до нас наконец дошло. Это же он очковтирательством занимался. Приглашал разных своих знакомых и показывал: вот у меня целых две белых девушки. Ходят по номеру почти что неглиже (по мусульманским меркам), порнушку с нами смотрят. Вот мы сейчас работу закончим, вы уйдёте, а я с ними отдыхать буду.

А если бы стал к нам домогаться — вдруг да получил бы отлуп, и не смог бы новой порции приятелей пыль в глаза пустить. От секса удовольствие мимолётное, и не узнает никто, а так — разговоров будет. Уважение приобретается надолго.

Как американец отмазывался.

Многие удивляются, как же я с незнакомыми мужиками в одном спальнике сплю. С совсем незнакомыми не сплю — чревато это как минимум тем, что выспаться не дадут. Вот на одном спальнике, в смысле лежанке, с малознакомым драйвером — это ещё можно, да и то не со всяким. С американцами, например, можно — потому что они запуганы своим дурацким законом о сексуальном харассменте.