Домик в прерии - Лора Инглз Уайлдер

Огонек, который разжег папа, теперь со всех сторон окружил дом. Папа помогал маме сбивать его мокрыми мешками.

Огонь разгорался все сильнее, пожирая сухую траву в борозде. Папа с мамой бегали взад-вперед в туче дыма, хлестали огонь мешками, а когда он перебирался через полосу, затаптывали ногами.

Степной пожар ревел все громче и громче, ветер выл и раздувал его все сильнее. Длинные языки огня, вспыхивая и извиваясь. с ревом заметались вверх. Из сплошной стены огня вырывались большие искры. Ветер гнал их вперед, они ярко вспыхивали и лизали траву. Над клубами дыма полыхали красные отблески.

Девочки прислонились к стене дома. Они держались за руки и дрожали. Крошка Кэрри сидела в доме, Лора хотела что-нибудь сделать, но в голове у нее все кружилось и ревело‚ словно и там бушевал пожар. Глаза покраснели, из них катились слезы. От дыма першило в носу и в горле.

Джек выл. Пэт, Пэтти и Зайка дергали веревки и дико ревели.

Страшные оранжевые и желтые языки огня неслись быстрее лошадей, дрожащим жутким светом освещая все кругом.

Папин огонек прожег узкую черную полосу. Двигаясь навстречу ветру, он медленно подползал к яростно бушевавшему большому огню, и вдруг большой огонь поглотил маленький.

Ветер неистово заревел, затрещал, жутко завыл. пламя взмыло в расколовшийся воздух. Огонь окружил весь дом.

Потом все кончилось. Огненная стена с ревом пронеслась мимо и исчезла.

Папа с мамой все еще продолжали сбивать тлевшие тут и там огоньки. Когда все они погасли, мама пошла домой умываться. Она вся дрожала, по ее лицу струился пот, перемешанный с копотью.

— Теперь можно не беспокоиться, — сказала она, — Благодаря встречному огню мы спасены. Все хорошо, что хорошо кончается.

В воздухе стоял запах гари. Вся прерия до самого края неба выгорела дочерна. С земли поднимались струйки дыма, ветер разносил повсюду хлопья сажи. Все казалось чужим и жалким. Но папа с мамой не унывали — ведь пожар кончился и огонь не причинил им вреда.

Папа сказал, что их дом чуть не сгорел, но чуть не считается, и спросил маму:

— Что бы ты сделала, если бы пожар случился, когда я был в Индепенденсе?

— Как что? Побежала бы к ручью вместе с птицами и зайцами, — ответила мама.

Все птицы и дикие звери знали, что надо делать. Спасаясь от огня, они бежали, летели, скакали и ползли к воде. Одни только маленькие полосатые суслики нырнули в глубь своих норок. Теперь они первыми вылезли наверх и разглядывали дымящуюся голую прерию. Потом с русла ручья вылетели птицы, а за ними, осторожно оглядываясь, прискакал один заяц, Прошло очень много времени, пока оттуда выползли змеи и проковыляли куропатки.

Огонь угас среди утесов. Ни до русла ручья, ни до лагеря индейцев он не добрался.

Вечером к папе пришли мистер Эдвардс и мистер Скотт. Они были очень встревожены — уж не индейцы ли подожгли прерию, чтобы сжечь всех белых поселенцев.

Папа так не думал. Он сказал, что индейцы всегда поджигают прерию, чтобы быстрее росла зеленая трава и чтобы по прерии легче было ездить. Их лошадки не могут быстро бегать по густой, высокой мертвой траве. А теперь земля расчищена, и он этому очень рад, потому что легче будет пахать.

Пока они разговаривали, из лагеря индейцев доносились крики и бой барабанов. Лора тихонько сидела на пороге, прислушиваясь к разговору и к шуму в лагере индейцев. Большие звезды низко висели в небе, мерцая над обгоревшей прерией, и ветер ласково раздувал Лоре волосы.

Мистер Эдвардс сказал, что в лагере собралось слишком много индейцев и ему это не нравится. Мистер Скотт сказал, что раз здесь собралось столько дикарей, они наверняка задумали недоброе.

— Хороший индеец — это мертвый индеец,— сказал он,

Папа сказал, что он об этом ничего не знает, но думает, что если индейцев оставить в покое, они никого не тронут. С другой стороны, их столько раз оттеснили на запад, что они, естественно, возненавидели белых. Но индейцы должны понимать, что белых им не одолеть. В Форт-Гибсоне и Форт-Додже столько солдат, что эти индейцы ничего худого не затеют.

— Я знаю, зачем они тут собираются, Скотт, — сказал папа. — Они готовятся к весенней охоте на бизонов.

Он сказал, что в лагерях собралось с полдюжины разных племен. Обычно эти племена воюют друг с другом, но весной заключают мир и все вместе собираются на большую охоту.

— Они заключили мир и теперь думают только про охоту на бизонов. Вряд ли они вступят на тропу войны против нас. Они поговорят друг с другом, отпразднуют свои праздники, а потом поедут по следам бизонов. Стада бизонов скоро двинутся на север за зеленой травой. Я и сам не прочь отправиться на такую охоту! Там будет на что посмотреть

— Может, вы и правы, Инглз, - протянул мистер Скотт‚— Я обязательно передам ваши слова миссис Скотт, а то она никак не может выбросить из головы резню в Миннесоте.

Военный клич индейцев

На следующее утро папа, насвистывая, отправился пахать. В полдень он вернулся домой весь черный от копоти, оставшейся после пожара. но очень довольный, потому что высокая трава ему теперь не мешала.

Однако из-за индейцев на душе было тревожно.

В русле ручья их собиралось все больше и больше. Днем Мэри с Лорой видели дым от костров, а по ночам до них доносились жуткие крики.

Вернувшись с поля, папа пораньше окончил все дела и запер в конюшню Пэт и Пэтти‚ Зайку и корову с теленком.

Когда над прерией стали сгущаться тени и утих ветер, шум из лагеря стал доноситься все громче и громче. Папа привел домой Джека, запер дверь, втащил внутрь ремешок задвижки и не велел никому до утра выходить из дома.

К домику подползла ночь, и темнота наводила ужас. Индейцы пронзительно кричали и били в барабаны.

Сквозь сон Лора все время слышала эти дикие вопли и дробный бой барабанов. Джек царапал когтями пол и глухо рычал. Папа то и дело поднимался с постели и прислушивался.

Однажды вечером он вытащил из-под кровати форму для отливки пуль, Сидя у очага, он плавил свинец и отливал пули, пока не израсходовал весь свинец до последнего кусочка.

Девочки не спали и смотрели на папу. Он еще никогда не отливал столько пуль зараз.

— Зачем ты с ними возишься, папа? — спросила Лора.

— От нечего делать,— весело насвистывая, ответил папа. Но ведь он весь день пахал и так устал, что даже на скрипке играть не мог. Вместо того чтобы допоздна сидеть и отливать пули, ему бы лучше выспаться.

Индейцы у них больше не появлялись, и Лора уже много дней не видела ни одного индейца. Мэри ни за что не хотела выходить из дома. Лора играла во дворе одна, но ей все время казалось, что кто-то, притаившись в прерии, за нею следит и незаметно подползает к ней сзади. Она быстро оборачивалась, но нигде никого не было.

Мистер Скотт и мистер Эдвардс с ружьями пришли к папе в поле, поговорили с ним о чем-то и ушли. Лора огорчилась, что мистер Эдвардс даже не зашел в дом.

За обедом папа рассказал маме, что некоторые поселенцы предлагают построить укрепление. Лора не знала, что такое укрепление. Папа сказал мистеру Скотту и мистеру Эдвардсу, что это глупо.

— Если даже укрепление нам понадобится, мы все равно не успеем его построить, — объяснил он маме. — Нельзя показывать индейцам, что мы их боимся.

Мэри и Лора переглянулись. Они знали, что задавать вопросы бесполезно. Им скажут, что за столом дети должны молчать, пока их не спросят, или что детей должно быть видно, но не слышно.

После обеда Лора спросила маму, что такое укрепление, но мама ответила, что это не ее ума дело. Лора убедилась, что от взрослых все равно толку не добьешься. А Мэри глянула на Лору с таким видом, словно хотела сказать: «Я же тебе говорила».

Почему папа не должен показывать, будто он чего-то боится? Папа никогда ничего не боялся. Лора не хотела показывать, будто она боится, но на самом деле очень боялась. Она боялась индейцев. Джек теперь не опускал уши и не улыбался Лоре. Даже когда Лора его гладила, уши у него торчали кверху, волоски на шее топорщились, а зубы были оскалены. Глаза у него были злые. С каждой ночью он рычал все свирепей, барабаны индейцев били все чаще и чаще. а дикий вой становился все пронзительней и громче.

Однажды посреди ночи Лора проснулась от какого-то жуткого звука, она села в кровати и закричала.

Мама быстро подбежала к ней и ласково сказала:

— Успокойся, Лора. Ты напугаешь Крошку Кэрри.

Лора прижалась к маме и увидела, что на ней не рубашка, а платье. Очаг погас, в доме было темно, но мама еще не ложилась. В окно лился лунный свет.

Ставни были открыты, папа стоял в темноте у окна. В руках он держал ружье.

Из тьмы доносились бой барабанов и жуткие вопли индейцев. Потом опять раздался тот же страшный звук. Лоре показалось, будто она куда-то падает и вокруг нет ничего, за что можно ухватиться. Прошло много времени, прежде чем к ней вернулась способность видеть, думать или разговаривать.