Пустячок, а приятно - Марина Серова

— Вот в том-то и дело, что мы никак не можем решиться на это, — возразила я. — Понимаете, Ольховский предложил нам золото по такой бросовой цене, что у нас сразу возникло подозрение, честным ли путем он его добыл. Понимаете, наше предприятие еще только становится на ноги, и конфликты с законом нам совершенно ни к чему. Подмазывать милицейских чинов нам абсолютно нечем, и любое милицейское расследование нас может попросту обанкротить.

— Понятно, — сказал Шмуйлович, снова рассеянно глядя куда-то в сторону. — В этом вы, конечно, правы.

— Так что же нам делать? — воскликнула я, привлекая его внимание.

— Что? — не понял Шмуйлович, с трудом возвращаясь от собственных мыслей к действительности.

— Соглашаться на покупку или нет? Мы купим, а вдруг золото краденое… Что с нами тогда будет?

— Проблемы будут, — снова рассеянно проговорил Шмуйлович. Какие-то собственные мысли неотвязно занимали его, и мое присутствие ему сильно мешало.

— Послушайте, ведь вы же хорошо знаете Ольховского…

— Я? Нет! Никогда не был с ним знаком!

Я опешила: с какой же феноменальной наглостью блефовал этот дядечка! Мне даже стало завидно. Вытянул из меня всю историю, а взамен ни полслова. Слава богу, рассказанная мной история — тоже чистый блеф.

— Но как же… — растерянно пролепетала я. — Вы же сказали, что знакомы с ним…

— Нет, незнаком! — жестко возразил Шмуйлович.

— Ну, я тогда не знаю, — проговорила я. — Я хотела бы только спросить, вы случайно не знаете, откуда у Ольховского может быть золото. Где он его достал, купил, привез откуда…

— Без понятия! — Шмуйлович был неумолим. — Я такими делами, знаете ли, вообще не занимаюсь!

— Ну, тогда я пойду в милицию, наверное, — с самым глупым видом заявила я. — Расскажу об этом предложении, пусть они сами с Ольховским разбираются, законным ли путем он добыл то золото. А мне в моем положении сейчас не до конфликтов с законом… Как странно, Ольга Викторовна говорила, что вы Ольховского знаете, а на самом деле…

Мне не дал договорить звук открывавшейся входной двери. В кабинет внезапно вошел молодой человек высокого роста, стройный, симпатичный. Он без всяких церемоний подошел к столу Шмуйловича и, едва скользнув по мне равнодушным взглядом, обратился к хозяину кабинета:

— Ну что, Евгений Маркович, все готово, — сказал он, протягивая Шмуйловичу красную кожаную папку. — Осталось документы подписать. Только давайте по-быстрому, мне надо ехать…

Голос его был слегка сипловатый и грубый, и даже по нему я бы уверенно заявила, где один раз уже слышала его. Но когда он протягивал красную папку Шмуйловичу, я увидела кисть его руки. Та же самая родинка, тот же самый шрам… Я видела эту руку вчера утром в собственной квартире — она размахивала перед самым моим носом пистолетом Макарова! Как хорошо, что эффектные молодые люди имеют привычку вовсе не обращать внимания на женщин пенсионного возраста! Я не уверена, что, присмотрись этот тип ко мне повнимательней, он бы не узнал во мне Татьяну Иванову!

— Так, хорошо, Олег, — проговорил Шмуйлович, открывая красную папку и просматривая содержащиеся в ней бумаги. — Запомни: твоя задача — добиться, чтобы Николая сегодня же выпустили под подписку о невыезде. Нечего ему в СИЗО сидеть, не место это для него… И заодно выясни хорошенько, что у органов против него имеется…

Молодой человек кашлянул и указал глазами поднявшему голову от бумаг хозяину кабинета на меня. Тот наконец понял.

— Все, Анфиса Дмитриевна, наш разговор окончен, — сказал Шмуйлович, глядя на меня в упор волчьими глазами. — Простите, но у меня дела.

Я не стала дожидаться дальнейших, более конкретных указаний проваливать, встала и бодро вышла вон из кабинета. Проскочила мимо удивленно смотревшей мне вслед секретарши и перевела дух, только очутившись на улице здания районной администрации.

Усталым шагом я вернулась к своей бежевой «девятке», мирно стоявшей припаркованной невдалеке, и уселась в нее. Видимо, я приехала сюда много раньше обычного, потому что прежде сравнительно свободный и тихий переулок теперь был весь заставлен разнообразнейшими машинами и по узкой оставшейся свободной части улицы то и дело проезжали в разные стороны крутые автомобили районных чиновников. Все это, несомненно, означало, что рабочий день у руководителей района в полном разгаре.

Усевшись за руль своей машины, я попыталась собраться с мыслями, подытожить то, что узнала из только что состоявшегося разговора.

Конечно, Шмуйлович ни одним словом не выдал себя и не сообщил мне никаких полезных сведений. Но, судя по его поведению, я готова была поклясться, что Ольховского он хорошо знает и про серию несчастий, произошедших в клинике «Тан-мед», наверняка в курсе. И самое главное — я нашла того, кто вломился ко мне в квартиру вчера утром и пытался у меня что-то узнать. Довольно странное для цивилизованных людей поведение! Больше было похоже на действия бандитов. И теперь выяснилось, что тот тип, который избил меня в моей же собственной квартире, оказывается, хорошо знаком со Шмуйловичем. Я готова была поклясться, что напала на верный след. Но только что же мне делать дальше? Иногда я очень жалела, что не могу, как любой нормальный оперативник, вызвать подозреваемых в свой кабинет в управлении и устроить беседу часиков так на пять, чтобы было время все расспросить подробно. А начнет ерепениться, так определить его в КПЗ на сутки для освежения памяти. Время от времени возникали у меня ситуации, когда мне очень хотелось иметь средства работы милиции в своем личном арсенале.

Кстати, о милиции. Я вдруг вспомнила, что координаты Шмуйловича дал мне не кто-нибудь, а Гарик Папазян, сам вполне мент, хотя и армянского разлива. Я решила, что надо позвонить Гарику и спросить его, что он вообще знает об этом Шмуйловиче. Может быть, он сообщит мне какую-нибудь зацепку. И еще… Я теперь припоминала, что Гарик говорил, будто Ольховский пришел к нему на день рождения не один, а в компании какого-то слесаря, кажется, специалиста по дверным замкам. Этот специалист был знаком с Ольховским, значит, с ним тоже следовало встретиться и побеседовать. На листочке бумаги я записала карандашом крупно «слесарь», чтобы, заболтавшись с Гариком, не забыть про этого человека.

Вытащив свой мобильник, я набрала номер телефона Гарика и была рада услышать в трубке его хрипловатый голос, с характерным акцентом сказавший:

— Слушаю…

— Гарик, привет. Как дела? Это Татьяна Иванова!

Гарик мгновение помедлил, как-то странно откашлялся, затем сказал безразличным и словно усталым голосом:

— Привет. Все нормально. Что, какие-то проблемы?

— Слушай, Гарик, — я постаралась говорить как можно беспечнее, как будто речь шла о пустяке. — Ты со Шмуйловичем хорошо знаком?

— Евгением Марковичем? — В голосе Гарика послышалось напряжение. — Ну нет, не так, чтобы очень… А в чем дело?

— Не так, чтобы очень… — повторила я задумчиво. — Но ведь ты где-то познакомился с ним, со Шмуйловичем?

— Да… На застолье… Мы там сильно напились, я ничего не помню…

Голос Гарика снова звучал безжизненно, словно спросонья.

— Но ведь ты встречался с ним после этого застолья?

— Нет… То есть да… Пару раз… Слушай, Таня! — тут только голос Папазяна немного оживился. — Объясни толком, зачем ты меня про него расспрашиваешь?

— Да у меня Ольховский все не выходит из головы.

— А, которого убили… — Казалось, Гарика тоже вовсе не радовала вся произошедшая история. — Слушай, брось ты лучше это.

— Бросить? — Я немного опешила от его мимоходом произнесенного совета.

— Да, брось… Так будет безопаснее всем нам…

Прежняя бесстрастность послышалась мне в словах моего ментовского друга.

— Да вот я и пытаюсь, — решив не показывать своей настороженности, сказала я. — Только все никак не получается.

— Ах да, мне говорили. Ты снова засветилась с этим…

— С кем? — Иногда у Гарика была странная манера выражаться.

— Ну, при убийстве этого… — Гарик помялся. — Зубного техника, по-моему.

— Ты его хорошо знал?

— Ты что, спятила? Нет! — Неожиданно Гарик сильно разволновался. — Но Кирьянов мне просто уши прожужжал всей этой историей. У меня своих дел полно, а он требует, чтобы я пошел по адресам со знакомыми Перепелкина беседовать.

— И ты ходил?

— Нет, конечно. Говорю же, некогда мне!

Разговор явно перетекал в нужное мне русло.

— Слушай, Гарик, — сказала я. — У меня к тебе большая просьба…

— Ну?

— Объясни мне, кто такой этот Шмуйлович.

— Шмуйлович? — Я слышала, как мой армянский друг напряженно сопит в телефонную трубку, прежде чем ответить. — Слушай, Таня, серьезно говорю: брось, а…

— Бросить? Почему? — не выдержала я.