Академия Пяти Домов - Ирина Дмитриевна Субач
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не расскажешь. – Виктория потерла переносицу под вуалью. – Ты же хочешь стать королевой, как и все остальные. А значит, будешь молчать, впрочем, скоро ты даже разговор этот не вспомнишь.
Несколько девушек поднялись с диванов и двинулись к выходу.
– Постойте, – мать попыталась их окликнуть. – Виктория просто хочет избавиться от конкуренток. Неужели вы так легко сдадитесь?
Дамы притормозили. Перешептываться между собой не стали, но озадаченно переглянулись.
– Меньше конкуренток – ближе к трону, – будто издеваясь над всеми, пропищала Виктория. – Ну так что? Когда свадьба, миледи Рэкшор?
Казалось, скрип зубов матери я услышал, даже прячась в кустах.
– А она не промах, – прошептал брат. – Нам, кажется, даже не нужно срывать это мероприятие, она изумительно справляется сама. Ты бы присмотрелся.
– Завтра цветы пошлю, – насмешливо отозвался я. – Чисто из благодарности.
Мать тем временем отошла от шока.
– Я вычеркиваю вас из списка претенденток на моего сына, – со всей серьезностью произнесла она. – Можете покинуть помещение.
Будто только этого и ждала, Виктория поднялась с дивана и двинулась к выходу.
Уже в спину ей долетело гневное от матери:
– И только попробуйте кому-то сказать о происшедшем здесь.
Виктория обернулась, обвела рукой оставшихся в гостиной и тихонечко рассмеялась:
– Ну да. Как же… Все пившие настойку ни о чем не вспомнят уже через пару часов. Кроме меня…
– Пошла вон! – уже не скрывая злости, рявкнула моя мать, и Виктория Гемахолд, сделав до ужаса нелепейший книксен, удалилась из комнаты. Правда, голову при этом держа ровно и надменно.
– Нет, не посылай ей цветы, – произнес Рассел. – Не дай рурк у вас с ней закрутится роман, она же еще хуже твоей матери.
Я же был в корне не согласен, впервые на полном серьезе рассматривая слова Анны о фиктивном браке.
– Ты не прав, она идеальна.
Глава 14
Габриэль
Карета ехала в академию, а меня колотило всю дорогу.
Выполнила ли я уговор с Викторией?
С натяжкой.
Помолвка точно сорвана, а вот насчет «не поругаться с могущественной дамой светского общества» – тут вышло не очень.
С другой стороны, я была уверена, что сама миледи Рэкшор будет молчать как рыба, узнав, что я поймала ее на использовании зелья в чае, а значит, вряд ли станет выносить скандал дальше собственного дома. И уж совсем сомнительно, что напишет письмо отцу Виктории, изложив причины нашей с ней ссоры.
А ведь едва я только поднесла чашку ко рту, как сразу все поняла по аромату, пришлось оставить напиток в сторону и даже прокашляться, чтобы точно вывести весь запах «зелья правды» из легких.
Но матушка Рэкшора оказалась под стать сыночку, такая же противная, едкая и опасная.
Не знаю, как я только сдержалась, когда она предложила мне кровь. И не просто, а кровь кого-то из моих сородичей.
Заходя в академию, я все же решила, что перескажу Виктории все, кроме инцидента про кровавое угощение. Не хватало еще, чтобы вампирша начала жалеть, что такая гостеприимная и богатая на еду свекровь уплывет из ее цепких лапок.
Едва я вошла в комнату и захлопнула дверь, ко мне бросилась Миртл.
На лице ее была крайняя степень волнения, похоже, она и в самом деле волновалась.
– Ты как? Цела? Справилась? – щебетала она.
– Вполне, – буркнула я, срывая вуаль с лица и откидывая на стул.
– Значит, меня не выдадут? – резанула вопросом феечка.
Я гневно зыркнула на нее, отмечая, что эту эгоистку даже сейчас волнует только собственная шкурка. Послал же рурк друзей.
– Этот вопрос не ко мне, – я перевела взгляд на Викторию и пафосно отчиталась: – Задание выполнено, господин вампирский генерал! Помолвка сорвана, свекровь повержена. Мы победили!
На лице вампирши отобразилось неверие.
– Рассказывай, – потребовала она. – Я должна знать подробности на тот случай, если кто-то меня спросит. Она же много кого позвала.
Я усмехнулась.
– Не спросят. Миледи Рэкшор позаботилась о том, что кроме нее, ну и «тебя» это мероприятие никто не запомнит. Она подлила в чай настойку «правды». Если бы не мое мышиное обоняние и знание трав, я бы прокололась.
– Да ладно? – встряла феечка. – А где она взяла ингредиенты?
– Видимо, там же, где я тебя, – недовольно прорычала я. – В Предгорье. Тебе ли не знать, где растут орхидеи и добывают все производные из них.
– Его варят только феи, потому оно такое и дорогое, – не успокаивалась Миртл. – Даже дороже, чем наш мед. И хранится всего дней пять. А путь из Предгорья не близок…
– Миледи Рэкшор богата, – напомнила я. – Могла нанять скоростной дилижанс или что-то подобное.
– Или в столице живет еще одна фея… – пробормотала Миртл задумчиво. – Это даже хорошо. Где одна, там и две.
Я покрутила пальцем у виска, но Миртл была неугомонна:
– Это зелье очень капризное. Его мало правильно сварить, нужно еще и знать, куда подливать. Алкоголь или кофе не подошли бы – слишком меняют вкус. А вот чай… Этой миледи Рэкшор точно подсказывает фея. Я ведь не ошибусь, если предположу, что кофе не подавали?
– Или она прочла про это в справочнике, или еще кто-то подсказал, – отмахнулась я.
Неожиданно даже Виктория со мной согласилась.
– Если бы в столице была фея, я бы знала, – горделиво ответила она. – Мой Дом слишком богат, чтобы от нас утаивали подобные вещи.
– К слову, о богатых, – поделилась я. – У меня сложилось впечатление, что миледи Рэкшор блефовала в пригласительном, утверждая, что договорилась с твоим отцом о свадьбе. Она задавала странные вопросы…
Вампирша напряглась и села на кровати ровнее:
– Какие?
– О приданом… Чуть ли не аукцион устроила, кто даст за ее сына больше.
– Чушь какая-то, – всплеснула руками девушка. – Зачем им деньги? У Рэкшоров их столько, что можно замостить золотом все улицы столицы. Богаче только король.
Я пожала плечами.
– Но спросила она именно про деньги, – настаивала я на своем. – К слову, тут я чуть не прокололась, потому что понятия не имела, какое у тебя приданое.
Виктория удивленно заломила бровь.
– Мое приданое, кроме денег и статуса, потенциальное бессмертие…
Я вытаращила глаза.
– Ты можешь превратить мужа в вампира?
– Нет, конечно. И мертвого к жизни не верну. Но дети, если родятся такими, как я, смогут прожить очень долго. Моему отцу, например, больше ста пятидесяти лет.
Я вытаращила глаза на Викторию.
– А тебе?
– Двадцати три, – легко ответила она.
Тут настало уже мое время подозрительно щуриться.
– Постой, ты же единственный ребенок в Доме, – припомнила я. – За столько лет твой отец смог сделать только
