Каникулы строгого режима - Андрей Кивинов

Сумрак зло посмотрел на подельника. Тот никак не реагировал на услышанное, просто лежал с закрытыми глазами…

«И чего это я ему гружу? Удавить бы лучше…»

Ночь прошла спокойно. Беспокоили лишь далекий лай пока еще не съеденных собак да крики-разговоры часовых, типа: «Вась, ты не спишь?!» – «Нет, не сплю». – «Тогда пошел на… Ха-ха-ха…»

Под утро заметно похолодало, весна не хотела отступать, и беглецам пришлось все-таки залезть под одно одеяло, чтобы не заработать совершенно неуместный насморк. (Эротический триллер «Что скрывает одеяло?») Перед тем как накрыться, Кольцов ненавязчиво поинтересовался, не страдает ли сосед открытой формой туберкулеза или еще какими-нибудь смертельно опасными инфекционными заболеваниями. Венерические не в счет. Сумрак честно ответил, что не знает, потому что обследовался только после первой судимости, а прямо сейчас сдавать анализы не собирается. Повесили на двери номера табличку «Не беспокоить» и, повернувшись друг к другу спинами, синхронно захрапели.

Когда «Ролекс» пробил десять, дядя Витя пополз на конспиративную встречу с Милюковым.

– Случится засада, я крикну. Сразу вали в лес, – предупредил он Кольцова.

– Да уж ждать не буду. Счастливого пути!

Хотя положенец не выглядел спокойным, но и говорить, что он трясся, как паутинка на ветру, было бы неверно. По принципу – как выйдет, так и выйдет, на все воля Божья. Успеть бы только Милюкову шею свернуть, если тот окажется предателем. Одной рукой сложно, но можно. Если в кадык ударить. Это дядя Витя умел превосходно, заниматься физкультурой и спортом в зоне не запрещалось.

Милюков опоздал на полчаса и, судя по окружающей обстановке, в предатели не записался. Куртка была серьезно обгажена свежей грязью, словно майка у футболиста, играющего в дождливую погоду на отечественном стадионе. Зато лицо сияло радостью. Футболист сделал хет-трик.

Он распахнул куртку и протянул увесистый черный пакет.

– Я вроде нечаянно в грязь упал, чтоб на выходе не обыскивали.

Сумрак быстро развязал пакет, заглянул внутрь, после протянул Милюкову руку и сказал не традиционное «благодарю», а «от души, пацан».

Милюков благоговейно пожал сухую ладонь положенца.

– Это вам спасибо, дядь Вить…

– Ты помалкивай, что меня видел. Уши оборву.

– Конечно, дядь Вить.

– Как там дома дела? – Сумароков кивнул на лагерь.

– Да, в общем, не очень. Активисты выдрючиваются. По любой ерунде рапорта куму строчат. Закуришь не там – рапорт, ШИЗО. На койку днем присядешь – рапорт, ШИЗО. На обед и ужин под барабаны ходим. Помните Иванова с моего этапа? Длинный такой, за грабеж сидит. На него тут рапорт написали – смотрел в сторону запретки, думал о побеге. И тоже в ШИЗО.

– Вышкин вернулся?

– Ага… Но он ни во что не вмешивается. Навтыкал куму, что бунт допустил, а менять ничего не стал.

– Шаман беспредельничает?

– Ага… С каждой передачи велел долю отстегивать. Или деньгами, или натурой. А то и всю дачку забирает. С двумя «торпедами» все время шастает, боится, что блатные зарежут… Кто из мужиков послабже, в актив вступают.

– Ничего, пацан, – Сумрак по-отечески положил ладонь на плечо Милюкова, после чего выдал фразу, достойную Остапа Бендера: – Пройдет и по нашей улице инкассатор! Ступай.

Милюков, сказав: «До свидания, дядь Вить», быстро выбрался на дорогу и скрылся из вида. Сумрак, прижимая пакет к груди, словно боец полковое знамя, ползком вернулся под родной куст.

– Принес? – Кольцов огляделся, но хвоста не заметил.

– Да.

– А чего глаз красный? Плакал, что ли?

– Двинься о косяк… Пыль шнифт[21] запуршила… Ну, все, теперь можно и уходить.

Прятать пакет под куст, к колбасе, Сумрак не стал. Посчитал, что сосед по номеру может ночью тайно скрысить содержимое. Сунул под футболку, к бинтам. Типичный беременный мужчина.

Содержимым общака Кольцов не интересовался. Да и что там может быть, кроме денег да героина? Ну, в лучшем случае, «кокс». Но уж никак не пэйетль.

Сумрак больше не ложился спать. Кто знает, что это за мент? Сказку про нечаянную мокруху он хорошую прозвонил, а как оно на самом деле было? Придушит и глазом не моргнет. Куш-то приличный под футболкой…

Вечером устроили прощальный ужин с «дошираком». Деликатес развели в холодной воде. Колбасу приберегли, мало ли Сергей не приедет в условленное время. Едва стемнело, оставили номер, приютивший беженцев в трудную минуту, и поползли в лес, на заветную полянку. Ориентировались по звездам. Главное, не промахнуться в темноте. Таких полянок в тайге – как поганок после дождя.

Сергей не подвел. Правда, приехал не на своем «жигуленке», а на служебном внедорожнике породы «козел обыкновенный».

– Как вы?

– Лучше, чем в карцере, но хуже, чем в Турции, – ответил Кольцов, в Турции, к слову, ни разу не бывавший.

Сергей открыл не боковую дверь, а заднюю.

– Ложитесь на пол… Посты еще не сняли, но меня досматривать не будут – по пять раз на дню туда-сюда болтаюсь. Отвезу вас домой, матери сейчас нет. Пару дней отлежитесь там.

Туристы не заставили повторять приглашение дважды, постелили одеяло и улеглись на пол «козла». Головой вперед.

По дороге Сергей поведал о тревожной ситуации в городе, спросил о планах. Кольцов прямо сказал, что планов у него никаких. Но злоупотреблять гостеприимством Сергея он не намерен. Чуть поулягутся страсти, попробует добраться на попутках до ближайшего крупного населенного пункта, а оттуда на поезде в Питер. Если друг одолжит ему необходимую сумму. С проводниками всегда можно договориться, чтобы пустили в вагон без паспорта. А в Питере уж как-нибудь устроится…

Сумрак вообще отказался ехать к Сергею домой.

– Ну и где тебя высадить?

– Ты про такого Шуру Цветкова слышал? За Тихомирском присматривает. Блатной.

– Слышал, – усмехнулся спецназовец, – в адресной программе он забит.

– Какой еще программе?

– По вашей поимке. Засада возле его хаты и телефон наверняка на прослушке. Так что не советую…

– А награду за нашу поимку еще не назначили? – уточнил Кольцов.

– Пока нет, но премию точно выпишут.

В итоге положенцу пришлось согласиться еще на один позорный косяк – ныкаться в ментовской хате. Да чего уж теперь: коготок увяз – всей птичке пропасть. Косяком больше, косяком меньше…

Через сорок минут проскочили пост при въезде в Тихомирск. Чуть не случилось непоправимое. Один из гаишников попросил подкинуть его до центральной площади. Отказать Сергей не мог, это вызвало бы подозрения. Кивнул на переднее сиденье. Беженцы на полу затаили дыхание и забились под сиденье. Слава Богу, пассажир был хоть и при исполнении, но крепко захмелевшим, и его совершенно не интересовало, что творится сзади, да еще на полу.

Высадив его на площади, Сергей облегченно вздохнул и свернул на темную улицу. Никаких хвостов он не заметил, но не исключено, что возле дома их тоже поджидала засада. Шансы, что наружка спит или развлекается с женщинами, конечно, есть, но лучше подстраховаться. Поэтому он высадил компаньонов за два квартала, указал на свой дом и дал наставления:

– Зайдете в первый подъезд, нырнете в подвал. Он сквозной. Дверь открыта, замков нет. Пройдите в конец дома и по одному поднимайтесь на второй этаж. Квартира шесть. Если все спокойно, на коврике будет спичка. Звонить не надо.

«Опять „шесть“, – вновь вздохнул про себя положенец, услышав непопулярную в блатных кругах цифру, – все „тритатульки“ попутал. Так и совсем скурвиться можно».

Дорога до дома обошлась без подвигов и приключений. Хотя, как известно, жизнь скучна без подвигов и приключений. Дохромали быстро. Уличное освещение – непозволительная роскошь для этих мест. Зато затопленные вонючей водой подвалы и крысы – суровая реальность. Берцы испытание выдержали, кеды – нет.

Спичка лежала на коврике. Кольцов осторожно толкнул дверь, темная узкая прихожая не таила видимой угрозы. Ни ствола в лицо, ни оскаленной собачьей морды, ни зомби с тянущимися к горлу руками.

– Свет не зажигайте, – послышался шепот однополчанина, – первая дверь налево.

В комнате горел ночник, шторы были плотно занавешены. Из мебели – книжный шкаф, шифоньер, небольшой диван и письменный столик со стопкой учебников. На стенке – репродукция шишкинских «Медведей». Между диваном и шифоньером Сергей втиснул раскладушку.

– Ложитесь… Я посты проверять. Вернусь часов в одиннадцать, дверь открою сам. Там, в ванной, бритвы одноразовые, пенка. В холодильнике сосиски, картошка. Пельмени можете сварить. Не стесняйтесь.

– У тебя ванна, что ли, есть? – переспросил Сумрак, сделав ударение на слове «ванна».

– Конечно… Но в бинтах залезать не советую. Потом не высохнешь.

– Я, считай, двадцать лет в ванне не лежал. В зонах только душ. Да и воняет от нас, как от дворняг. Не люблю.

– Спасибо, Серега, – скупо поблагодарил Кольцов, оккупируя диван, – посты как следует проверяй. На совесть.