Сказания Земноморья - Урсула Ле Гуин

Медра устроился неподалеку. Он не знал, что Эмбер от него нужно, но надеялся, что она все же собирается его чему-то учить, а может быть, и ответит наконец на его бесконечные вопросы о Роще. Но она с ним практически не говорила, а он был слишком застенчив и осторожен, чтобы решиться нарушить ее странное уединение, которое, пожалуй, даже немного пугало его, как и сама эта древняя Роща. Однако на второй день их пребывания в лесу Эмбер вдруг сказала, чтобы Медра шел за нею, и привела его в самую чащу. Они несколько часов шли в абсолютном молчании. В летнюю полдневную жару деревья вокруг тоже стояли молча. Не пели птицы. Замерли говорящие листья. Тропы, ведущие куда-то между деревьями, были бесконечно разнообразны и одновременно удивительно похожи. Медра и не заметил, когда они повернули назад, но точно знал, что они прошли куда дальше берегов острова Рок.

Из Рощи они вышли уже теплым вечером с той стороны, где раскинулись знакомые ему пахотные поля и пастбища. Пока они шли к той речушке, где у каждого было свое место ночлега, Медра заметил в небе над западными холмами четыре звезды – созвездие Горн.

Эмбер не сказала ему на прощанье ни слова, кроме привычного «спокойной ночи».

На следующий день она заявила:

– Я собираюсь сидеть под деревьями.

Он не совсем понял, что она, собственно, имеет в виду и чего ожидает от него, но все же последовал за нею, держась, правда, на некотором расстоянии, и в итоге они пришли в самую глубинную часть Рощи, где все деревья были одинаковыми и безымянными, хотя каждое из них, как говорила Эмбер, имело свое собственное Имя. Девушка устроилась на мягкой листвяной подстилке между могучими корнями огромного старого дерева. Медра подыскал себе местечко неподалеку и тоже уселся. Эмбер сидела совершенно неподвижно, наблюдая и слушая, и он тоже, затаив дыхание, стал наблюдать и слушать. Так они ходили «сидеть под деревьями» в течение нескольких дней. Затем однажды утром – просто из духа противоречия – Медра остался у ручья, а Эмбер снова ушла в Рощу. На него она даже не оглянулась.

В то утро из Твила к ним пришла Вейл с целой корзиной съестных припасов – она принесла хлеб, сыр, творог, первые летние фрукты.

– Ну, и что же ты здесь узнал? – спросила она Медру как всегда ласково-холодноватым тоном, и он ответил:

– Что я полный дурак!

– Это почему же, Крачка?

– Только дурак может целую вечность сидеть под этими мудрыми деревьями, не становясь от этого умнее!

Вейл слегка улыбнулась и заметила:

– Моей сестре до сих пор не доводилось учить мужчину. – Она искоса глянула на него и уставилась куда-то вдаль, в зеленые поля. – По-моему, Эмбер никогда прежде даже и не смотрела на мужчин, – прибавила Вейл и снова чуть усмехнулась.

Медра промолчал, чувствуя, как кровь приливает к щекам, а потом, не глядя на Вейл, пробормотал:

– А я думал… – И умолк.

В нескольких словах Вейл сразу объяснила ему очень многое – и странную нетерпеливость Эмбер, и ее «сердитый» нрав, и ее огненные взгляды, и ее странную молчаливость.

Медра всегда старался воспринимать Эмбер, как особу почти священную, неприкосновенную, хотя ему порой очень хотелось коснуться ее нежной смуглой кожи и черных блестящих волос. Когда же она поднимала на него глаза, в которых всегда горел какой-то непонятный вызов, ему казалось, что она на него за что-то сердится. Он очень боялся чем-нибудь обидеть ее, оскорбить. Оказывается, она тоже боялась! Но чего? Его желания? Или… своего? Но ведь она отнюдь не была неопытной девочкой, ее все называли «мудрой женщиной», она была магом, она ходила по Имманентной Роще и читала то, что написано на земле тенями волшебных листьев!

Все эти мысли разом пронеслись в его голове, точно бурный поток, прорвавшийся сквозь дамбу. Вейл по-прежнему молча стояла с ним рядом.

– Я думал, что маги всю жизнь проводят в одиночестве, не имея семьи, – сказал он наконец. – Хайдрейк говорил мне, что заниматься любовью – значит губить свою магическую силу.

– Да, так считают некоторые… мудрецы, – спокойно подтвердила Вейл и снова улыбнулась, а потом сразу попрощалась с ним и ушла.

А он весь день пребывал в душевном смятении, сердясь на себя самого. Заметив, что Эмбер вышла наконец из Рощи и направилась к своему шалашу на берегу ручья, он решительно встал и двинулся к ней, в качестве извинительного предлога прихватив с собой корзину, которую принесла Вейл.

– Можно мне поговорить с тобой? – спросил он девушку.

Она лишь коротко кивнула и нахмурила свои черные брови.

Но Медра не знал, с чего начать, и она, чтобы нарушить неловкое молчание, присела на корточки возле корзины и стала разбирать принесенные продукты.

– Ой, персики! – воскликнула она и вдруг улыбнулась.

– Мой учитель, Мастер Хайдрейк, говорил, что волшебники, которые занимаются любовью с женщинами, попусту растрачивают свои волшебные силы. Это правда? – выпалил вдруг Медра.

Эмбер ничего не ответила, выкладывая из корзины продукты и аккуратно деля их на две равные части.

– Как ты считаешь, это правда? – снова задал он свой вопрос.

Она пожала плечами и сказала:

– Нет.

Он прикусил язык. Она вздохнула, подняла голову, посмотрела на него и спокойно повторила:

– Нет, это неправда. Я, во всяком случае, так не считаю. Мне кажется, что у любого истинного могущества, как и у всех древних сил, один и тот же корень.

Он по-прежнему стоял, как вкопанный, и она снова заговорила:

– Посмотри, эти персики уже совсем спелые! Даже чересчур. Так что нам придется сразу их съесть.

– Если я скажу тебе свое имя, – заговорил он наконец, – свое Истинное имя…

– Я назову тебе свое, – просто ответила она. – Если… если именно с этого нам следует начать.

Но начали они все же с персиков.

Оба были достаточно застенчивы по характеру. Когда Медра взял ее за руку, его собственная рука так дрожала, что Эмбер отвернулась и нахмурилась, чтобы скрыть смущение. Собственно, для него она была уже не Эмбер, а Элеаль, ибо таково было ее Истинное имя. Затем она сама легонько коснулась его руки. Но когда он наконец решился и погладил ее блестящие черные волосы, водопадом падавшие на спину, ему показалось, что она с трудом терпит его прикосновение, и он убрал руку. И вдруг она обернулась и страстно, торопливо, неловко обняла его. И далеко не в первую ночь, которую они провели вместе, испытали они истинное наслаждение или хотя бы почувствовали себя достаточно свободно. Однако они старательно учились друг у друга и наконец, оставив позади стыд и страх, достигли вершин настоящей любви и страсти. И тогда долгие дни и короткие звездные летние ночи в тиши этих волшебных лесов стали для них самыми счастливыми в жизни..