Негласная карьера - Ханс-Петер де Лорент

– Сказано, нет! – отрезал Рюдигер и, помедлив, добавил: – Такие вещи не для меня.

Все еще в замешательстве он повернулся к друзьям, которые прислушивались к необычному диалогу. Сценка их явно забавляла, и они не собирались помочь Рюдигеру выпутаться из затруднительного положения. Получив отказ, парень еще постоял у стола, затем, слегка шатаясь, вернулся на свое место.

За столом начались шутки.

– Поммеренке, зря ломаешься! Не каждый день делают такие предложения.

Но Рюдигеру было не до смеха. У него испортилось настроение.

Оба эти происшествия вспомнились сейчас. Чтобы исключить любые недоразумения, он завел разговор о работе.

– У меня семья. Жена и ребенок. Приходится подрабатывать, на стипендию не проживешь.

Антон кивнул.

– Знакомая история. – И к облегчению Рюдигера добавил: – Я тоже женат.

Антон поинтересовался, трудно ли совмещать учебу с работой. Рюдигер пожаловался на стресс, монотонность.

Время приближалось к шести. Пора бежать на телефонную станцию. Опоздания полагалось отрабатывать. Да еще начнут талдычить о необходимости строго соблюдать производственную дисциплину, о должностных обязанностях и нехватке кадров.

Он договорился с Антоном встретиться еще раз. Выпить пива.

Дня через два Рюдигер вновь увидел Антона, тот сидел в коридоре философского факультета и читал свежие листовки.

– Рюдигер, привет! Как дела на работе?

Рюдигер был свободен, никуда не торопился. Антон пригласил зайти в пивную, он угощает.

В этой пивной Антон, видно, был своим человеком. G хозяином он поздоровался за руку, назвал его просто Тедди и заказал две большие кружки пива. Рюдигер разговорился. Антон незаметно направлял разговор.

Они просидели в пивной весь вечер, иногда выходили в соседнее помещение поглядеть на биллиардистов, играли сами. Антон нравился Рюдигеру своей ненавязчивостью. Разговор зашел об университетских политических группировках. Антон больше слушал. Было заметно, что его действительно интересуют мнения Рюдигера. Он особенно оживился, когда узнал о давнем знакомстве Рюдигера с Феликсом Бастианом, нынешним председателем объединенного студенческого союза.

– А сейчас контакт с ним поддерживаешь? Рюдигер слегка напыжился и оказал, что не любит функционеров и аппаратчиков.

– Кроме того, знаешь, мы с Феликсом расходимся по идеологическим вопросам. Коммунизм – вещь хорошая, только не очень реальная.

– Зачем же тогда ходишь на собрания?

– Интересно. Ребята спорят, и атмосфера особая. Если не ходить на собрания, то не поймешь из-за чего идет Ругань на семинарах.

В конце вечера Рюдигеру уже казалось, что он обрел нового друга.

С тех пор они виделись и не случайно, а сговариваясь о встречах.

Месяц спустя они опять зашли к Тедди.

– Сколько тебе платят па почте? – поинтересовался Антон.

– Семь сотен.

– Столько можно заработать и проще. Хочешь?

– А как?

– Ты ведь все равно ходишь па собрания. Мог бы кое-что там записывать.

Рюдигер с недоумением поднял брови.

– Для кого?

– Хотя бы для меня.

– Ты же сам на них бываешь.

– Верно. Только я перегружен. Хочу поделиться работой.

– А что ты будешь делать с записями? И кто станет платить?

– У меня есть связь с одним учреждением. Там хотят знать, что происходит в университете.

– Ведомство по охране конституции?

– Не так громко, Рюдигер. Не надо орать. Обдумай мое предложение.

Антон встал и потащил Рюдигера в биллиардную. В тот вечер они к этой теме не возвращались.

По пути домой Рюдигер размышлял. Заработок, конечно, легкий. Не то, что в справочной вкалывать. Надоело. Только вдруг об этом кто-нибудь узнает? Надо поговорить с Антоном поподробнее.

Барбаре он, разумеется, ничего не сказал. Даже если он уйдет из справочной, жене знать об этом не обязательно. Он найдет, чем занять освободившееся время. Барбара теперь все чаще жаловалась, что он совсем не бывает дома, мало заботится о сыне, почти не уделяет внимания ей. До сих пор удавалось ссылаться на двойную нагрузку. Зачем же лишаться такого козыря?

В следующий раз Антон и Рюдигер уселись в пивной поодаль от остальных, за отдельный столик. Рюдигер сам напомнил о прошлом разговоре. Накануне он отработал ночную смену и лишний раз почувствовал, насколько ему надоело сидеть в справочной.

– Слушай, Антон, ты всерьез просил меня помочь?

– Конечно.

– Значит, нужно записывать, что было на собрании и больше ничего?

– Да. Это совсем просто. Не надо даже ломать голову, как составить отчет. Я дам вопросник. Там шесть пунктов. Ответишь на вопросы, и точка. Да и собрания-то бывают всего раз в неделю, от силы два раза.

– А откуда мне знать, на какие собрания идти?

– Я подскажу. Встречаться будем, как до сих пор. Отчеты станешь отдавать мне.

– А деньги?

– Получишь от меня.

– Ты служишь в ведомстве по охране конституции?

Антон покачал головой.

– Нет, я только посредник.

– Дело-то небезопасное.

– Ерунда. Никто ничего не заметит. Ты же не глупый. Записи будешь делать после собраний. Если народу полно и другие что-нибудь пишут, то можно прямо на собрании. А наши с тобой встречи всем до лампочки. К тому же ничего незаконного тут нет. Ведомство просто хочет знать, какова ситуация. Не понравится, можешь в любой момент отказаться.

– Ну, хорошо. Тогда я согласен.

– Вот и отлично. Это событие надо спрыснуть.

Антон неторопливо достал из нагрудного кармана аккуратно сложенный листок, передал его Рюдигеру.

– Это вопросник. Завтра митинг солидарности с Вьетнамом, можешь сразу и начать. Сверху пишешь тему, дату и свою фамилию. Потом отвечаешь на вопросы, по порядку – с первого по шестой. Лучше на машинке. Встретимся послезавтра в три у Тедди. Эй, Нико, еще пару пива!

Рюдигер взглянул на вопросник.

1. Время и место проведения собрания?

2. Фамилии присутствующих?

3. Содержание доклада?

4. Ход обсуждения?

5. Фамилии ораторов особенно примечательных выступлений?

6. Общее впечатление?

Подали пиво.

– Итак, за твою помощь!

– Твое здоровье, Антон.

Дело пошло неплохо. Рюдигеру поправилось, что Антон от него не отстранился. Пожалуй, для Антона была важна не только работа Рюдигера. Они остались приятелями.

Выяснилось, что Антон все-таки был штатным сотрудником ведомства по охране конституции. Но Рюдигер не упрекал его за маленькую, безобидную ложь. Он получал те же семь сотен, что и на почте. Правда, новая работа не ограничивалась заполнением вопросников.

Антон регулярно приглашал Рюдигера в «контору». Там ему давали пачки фотографий. В основном фотографировали демонстрантов. Судя по всему, одна камера стояла где-то перед входом в объединенный студенческий комитет. По фотографиям Рюдигер узнал это небольшое здание. Его просили писать на обороте снимков фамилии опознанных людей. В скобках он отмечал политическую принадлежность, если она была ему известна.

Узнавал Рюдигер довольно многих. В университете он теперь старался запоминать фамилии, внимательно читал списки кандидатов в различные выборные органы. Демонстрации бывали сравнительно часто, три-четыре раза за семестр. Рюдигер принимал в них участие. Не удивительно, что на фотографиях он порой видел самого себя.

Сначала он колебался. Позднее стал, как положено, писать на обороте свою фамилию. Ухмыляясь, он думал, что надо бы в скобках помечать «секретный сотрудник», однако на подобные шутки не решался.

Бастиан фигурировал почти в каждой серии снимков. Обычно в первой шеренге. Порой у микрофона. Часто у входа в объединенный студенческий комитет.

Антон не забыл о дружбе Рюдигера с Феликсом. Он поручил Рюдигеру записать все, что тот знал о друге детства. В том числе сведения интимного характера. О семье, привычках, склонностях, интересах.

– Нас интересует все. Пьет ли он, курит, изменяет ли своей девушке. Когда-нибудь и это может пригодиться.

Когда Рюдигер закончил отчет, они обнаружили, что сведения о сегодняшнем Бастиане очень скудны. Раньше Рюдигер знал многое, даже мелкие подробности.

– Нужен свежий материал, – сказал Антон.

Неожиданно ему пришла в голову интересная идея. По крайней мере, Антон сделал вид, что только сейчас додумался до нее.

– Слушай, Рюдигер. Ты толковый парень. Нам нужна информация, так сказать, изнутри. Необходимо заняться ими поплотнее. Не мог бы ты втереться к ним?

Антон глядел серьезно, даже просительно.

– Что значит – втереться?

– Записаться в их ячейку.

– С ума сошел? Они меня сразу раскусят. Подкован я плохо. Они не берут каждого встречного-поперечного. Если не знаешь марксизма, сразу расколют.

– Ясное дело. Сперва надо подготовиться. Конечно, не пойдешь к ним: мол, здрастьте, хочу к вам записаться. У нас на этот счет есть кое-какой опыт. Для начала устроишься на их курсы. Ты жо знаешь, у них есть курсы основ марксизма. Преподают там, как правило, ребята Бастиана. Поучишься на курсах, а там они сами к тебе обратятся. Ведь они своих рекрутов набирают на курсах. Знают, где искать. Вот увидишь, сами начнут тебя обхаживать. Тебе и делать ничего не надо, просто через некоторое время дать согласие. Если возьмешься за эту операцию, будешь получать по тысяче в месяц. Чем плохо?