Предсказанная судьба (СИ) - Власова Ксения

Оказавшись в собственной спальне, я некоторое время растерянно стояла возле кресла и смотрела на потухший камин. Тело словно заледенело, все случившееся в бальной зале казалось сном. Мне не верилось, что мы с Джейсоном это сделали — поспорили с судьбой и выиграли!

Перед глазами снова предстала сцена, где наемник оставляет на щеке Джейсона рваную кровоточащую рану, и меня передернуло. Я знала, что боевики проще относятся к физической боли и отметинам на теле, но мне все равно от всего случившегося было не по себе.

Сложно сказать, как долго я простояла, вцепившись в спинку кресла и бездумно взирая в пустоту, но постепенно меня отпустило. В тот момент, когда в голове немного прояснилось, сердце снова болезненно сжалось: «Оуэн!»

Не думая о приличиях, я тут же набрала координаты его комнаты на портале. Кольцо вспыхнуло, опалив кожу жаром, а спальню — вспышкой. Я привычно сощурилась. Уже через пару мгновений передо мной предстала картина, заставившая меня испытать жалящий укол вины.

Оуэн, по-прежнему одетый в вечерний костюм, полулежал в постели в обнимку с каким-то керамическим горшком. Лицо друга приобрело благородный зеленоватый оттенок, с которым красиво контрастировали светлые, рассыпанные по плечам волосы.

— Ну слава богам! — вырвалось у Оуэна при виде меня.

Он тут же переменился в лице. Я сделала вид, что не слышу кошмарных звуков, извещающих о том, что его желудок извергнул из себя не только ужин, но, кажется, еще и завтрак с обедом.

— Все прошло хорошо, — поспешила успокоить я, тактично повернувшись к стене. — Король жив, твои сестры в безопасности!

Краем глаза я заметила, что Оуэн устало откинул волосы со лба и, тяжело дыша, уперся затылком в изголовье кровати.

— Я тебя ненавижу, — пробормотал он. — Неужели так сложно было найти снотворное?

— Прости, — покаялась я. — Мог бы намекнуть, что выпьешь все, что я ни принесу. Кстати, хочешь воды с лимоном?

— Лучше яду, — серьезно ответил он и снова склонился над керамическим горшком, в котором я опознала артефакт с функцией самоочищения.

Что ж, удобно: не придется ничего убирать.

Я торопливо подошла к тумбочке, где стоял графин, и налила воды в стакан.

— Выпей, — виновато попросила я, — иначе заработаешь себе обезвоживание. Почему, ради бога, тебя не отправили к больницу?

— Я там был, но отказался остаться на ночь. В конце концов, лекарство мне уже вкололи, и я знаю, что скоро мне станет лучше: помню по видениям.

Оуэн страдальчески вздохнул, посмотрел на воду, как на отраву, но послушно взял из моих рук стакан.

Я покрутила головой и с опозданием спросила:

— А где Бред?

Оуэн поморщился.

— Он полетел к тебе. Я удерживал его столько, сколько мог. Несносный парень, не стал меня слушать.

Я задумчиво куснула губу. Все-таки мне придется поговорить с дракончиком. Такая сильная привязанность — это ненормально. Дальше откладывать уже попросту нельзя.

— Наверное, мы разминулись, — вслух сказала я. — Он отправился во дворец, а я вернулась в академию.

— Вероятно, — согласился Оуэн и, допив воду, осторожно (его руки тряслись) поставил стакан на тумбочку. — Как все прошло на балу?

Я присела на край постели. Оуэн без лишних слов подвинулся. В том, что он позволил мне видеть себя таким слабым, читался какой-то новый уровень доверия. И некой обреченности.

Если бы Оуэн, как и прежде, питал надежды насчет меня, черта с два он бы разрешил лицезреть себя в таком жалком виде. Нет, подобного рода опция доступна разве что друзьям, но никак не возлюбленным.

От осознания этого мне даже дышать стало легче.

— Все прошло лучше, чем могло бы, — честно ответила я. — И так быстро, что я едва успела сообразить, что к чему. Кстати, спасибо за подсказку! Без нее я бы не справилась.

Я с благодарностью посмотрела на Оуэна. Тот слабо отмахнулся.

— Ерунда, я просто хотел подстраховаться. Слишком многое было поставлено на кон…

Его фраза заставила нас обоих недолго помолчать. В комнате стало так тихо, что было слышно шелест огня в камине

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Как ты решился? — негромко поинтересовалась я. — Я думала, ты ни за что не станешь рисковать жизнью сестер.

Оуэн, поколебавшись, опустил уже абсолютно пустой керамический горшок на пол и устало вытянулся на кровати. Его лицо уже не переливалось всеми оттенками салатового. Значит, лекари все-таки не даром едят свой хлеб.

— Я увидел то, что будет дальше, — тоже тихо сказал он. — Не думал, что это в принципе возможно: подсмотреть будущее после своей смерти, но… В смысле, не то чтобы этого никто не делал прежде, но моя ступень дара…

Оуэн не договорил, но и мне и без пояснений было все ясно. Заглянуть за грань своей жизни действительно доводилось немногим. А уж в таком молодом возрасте…

— Я всегда знала, что ты особенный, — пробормотала я. — Расскажешь, что там нас ждало, в будущем?

Он смутился, но к концу моей фразы посерьезнел. Его длинные, тонкие, как у музыканта, пальцы сжали край отброшенного немного в сторону одеяла.

— В другой раз. Сегодня я слишком плохо соображаю, чтобы вести столь важную беседу.

Я внимательно оглядела его сквозь полуопущенные ресницы и кивнула. Мне было интересно, что за видение заставило Оуэна изменить решение, но гораздо больше волновал другой вопрос:

— Почему ты не сказал мне? — В голосе, как я ни старалась, проскользнули обида и недоумение. — Зачем позволил менять будущее в одиночку? Прежде мы всегда делали это вместе.

— В этот раз все было иначе… — Оуэн задумчиво потер складку между нахмуренных бровей. — Понимаешь, я будто был обязан вычеркнуть себя из этого расклада. Все варианты, где мы с тобой взаимодействуем, приводили к трагичным последствиям. Я даже подумал…

Он замолк, и я, затаив дыхание, поторопила его:

— Что?

Теплые карие, почти янтарные глаза посмотрели на меня с легкой рассеянностью. Оуэн казался полностью погруженным в себя. Признаться, в такие моменты он почему-то всегда напоминал мне возвышенного поэта-лирика, хотя к стихотворному творчеству я была ужасающе равнодушна.

— Я подумал, что сама судьба подтасовывает карты, чтобы каждый из нас выбрал нужный ей путь.

Это прозвучало так неожиданно, что понадобилась пара секунд, прежде чем его слова дошли до моего разума.

— Ты же не веришь в предназначение и предопределенность будущего, — напомнила я.

— Возможно, на некоторых из нас у жизни свои, вполне четкие планы, — глядя в стену напротив, мерно ответил Оуэн. — И когда мы от них уклоняемся, нам прикрывают дверь. Да так быстро, что можно прищемить нос.

— Или схлопотать по лбу, — пробормотала я, крутя эту мысль в голове.

Определенно, что-то в этой философии было.

— Или так, — легко согласился Оуэн.

Спохватившись, я вынырнула из раздумий и хмыкнула.

— Мне кажется, наши с тобой жизни так важны для вечности, чтобы она подгоняла нас в нужном направлении, будто крыс в лабиринте.

Оуэн как-то странно взглянул на меня, словно колеблясь, а затем с едва заметным напряжением пожал плечами.

— Думаю, судить об этом сейчас довольно сложно. Во всяком случае касательно тебя. — Он резко, не дав мне опомниться, сменил тему. — Пока я бы предложил задаться другим вопросом.

Его интонация заставила меня насторожиться и перестать нервно поглаживать ушибленную в суете сегодняшнего дня коленку. Я так и не переоделась, по-прежнему щеголяя в узких брюках и остатках разодранного платья, но Оуэн сделал вид, что не заметил моего провокационного наряда.

Впрочем, возможно, и правда не обратил на него внимания. Уж слишком отрешенным выглядел мой напарник.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Каким? — с опозданием полюбопытствовала я.

Оуэн скрестил ноги в лодыжках и потер виски. К его лицу постепенно возвращались краски, что не могло не радовать.

— Ты заметила, что во всех вариантах, где мы обращаемся к Джонатану, Его Величество погибает? — Он, вероятно, инстинктивно понизил голос. При этом я была уверена, что его комната охраняется заклинанием от подслушивания. — Тебе не кажется это стра… интересным совпадением?