Измена. Право на любовь (СИ) - Арская Арина

— Я боюсь, Артур, — вглядываюсь в его глаза. — Боюсь тебя, — слабо улыбаюсь. — Я увидела тебя с иной стороны, и ты можешь быть чудовищем с камнем вместо сердца.

Перехватывает руку за запястье и прижимает к груди. Стук его сердца отдается вибрацией в ладони.

— Ты хочешь меня вернуть, потому что твое эго уязвлено…

— Это не так, Вита.

— А знаешь что так, Артур? — слабо улыбаюсь. — У меня тоже есть эго, и ты по нему катком прошелся. Я люблю тебя. За такой короткий срок не излечится от чувств к тебе, но… вернуться? Любви недостаточно, важна еще вера и надежда, а их у меня нет. А теперь заклинаю, уходи, Артур.

Прижимается щекой к ладони, закрывает глаза и шепчет:

— По вечерам меня ждет пустой номер в отеле. Я хотел переехать в дом или квартиру, но все это не имеет смысла. У меня не будем дома, семьи без тебя.

— Не говори так.

— Не будет, Вита, — размыкает веки и всматривается в глаза. — Я знаю это. И нет. В тебе есть надежда. Ты ее потеряла рядом со мной, но вновь ее обретаешь. Возможно, поэтому я так рвусь к тебе.

Встает, окидывает взглядом мою маленькую квартиру и вздыхает:

— Я тут почувствовал себя дома.

Приглаживает волосы и шагает к входной двери. Прижимаю ладонь ко рту, чтобы не попросить Артура остаться, и зажмуриваюсь. Закрывает бесшумно дверь, и на столе вибрирует телефон. Татьяна Михайловна прислала контакты некой Ирины, которая ждет меня на встречу в ближайшие дни.

Глава 39. Два сапога - пара

Мне пришлось уволиться с работы. Беготня по инстанциям, найм сотрудников, поиск волонтеров и помещения, которое бы ответило всем санитарным нормам занимали у меня время с утра до глубокой ночи. И это с помощью множества людей, которых припрягла Татьяна Михайловна. Месяц прошел, а я не заметила.

— Я не знаю, что сказать, — слабо улыбаюсь собравшимся в небольшом холле, который утопает в алых розах, что, вероятно, прислал Артур.

После той ночи он больше не появлялся на мои глаза, но я чувствовала его незримое присутствие. Подозреваю, что и он помог решить некоторые вопросы с открытием моего центра. Слишком уж все гладко шло на всех встречах с серьезными дядьками, которые без лишних вопросов ставили печати и подписи. Да и флаг ему в руки. Его упрямство поможет многим людям шагнуть в новую жизнь.

— Мы начинаем благое дело, — оглядываю присутствующих, среди которых стоят два важных пузатых депутата.

Без них не обойтись. Им помощь восторженной женщине для галочки, а для меня поддержка со стороны власти. Все серьезно. Я открываю нечто важное. От волнения и сладкого аромата роз немного мутит. Сглатываю ком тошноты и продолжаю:

— Многие женщины сталкиваются с насилием, нуждой. Им зачастую некуда идти и не у кого просить помощи…

Речь моя сбивчивая, неструктурированная, но мне все равно аплодируют, и мне неловко.

В открытом центре “Надежда” два крыла. В левом — десять жилых комнат. Пять из них для женщин с детьми, остальные — двухместные и трехместные для одиноких. В правом крыле — кабинет психолога, медицинский кабинет, колл-центр горячей линии, небольшая столовая, комната отдыха, игровая для детей и моя крохотная нора у пожарного выхода.

— Поздравляю, — Татьяна Михайловна заключает меня в объятия, — ты большая умничка. А какие цветы, да? — оглядывается. — И кто же это так постарался? — хитро улыбается. — Какой-то отчаянный романтик. И что же он сам не показался?

— Татьяна Михайловна…

— Уверена, стоит там в кустах и смотрит со стороны, — смеется и подмигивает. — Молодец. Пусть стоит и локти кусает.

— Буду надеяться, что цветы прислал кто-нибудь из городской администрации, — вздыхаю и делаю глоток лимонада.

— Вот тот дохлый веник точно оттуда, — показывает на завядший букет лилий у выхода. — Вот его и притащили те два борова.

— Татьяна Михайловна…

— Даже не удосужились его лично вручить, — фыркает и закатывает глаза. — Постояли, сфотографировались и ушли.

— Зато про нас в газете точно напишут и бесплатно. И на первой странице.

— Везде ищешь позитив, — Татьяна Михайловна смеется и приобнимает меня. — Давай, устрой мне экскурсию. Подожди, — достает телефон, — дай я сначала тебя сфотографирую. На фоне цветов. Вот так.

Я не успеваю возмутиться, как Татьяна Михайловна пару раз щелкает меня.

— Красавица.

Хмурится, касается экрана и кому-то, похоже, отправляет снимки. И я знаю кому.

— Татьяна Михайловна… Я против.

— Против чего? — переводит на меня лукавый взгляд и кидает телефон в сумочку. — Я ничего не делала.

— Вы отправили фотографии Артуру?

— Нет, — хлопает ресницами. — Нет, что ты.

Тихая задорная мелодия, и Татьяна Михайловна достает телефон.

— Ой, голосовое… — щурится, глядя в экран, и касается его пальцем.

— Предупреди Виту, что сегодня придут заключать договор из охранного агентства, — от строгого голоса Артура прокатывается по спине слабость.

— А больше ты ничего не хочешь сказать? — Татьяна Михайловна подносит телефон к губам. — И помню я про охрану.

Вздыхаю и устало массирую переносицу. Я же говорила, он приложил руку ко многим вопросам. И да, я уверена, что он пришлет отличных крепких ребят с хорошим опытом, которым не будут страшны неадекватные бывшие мужья и родственники.

— Я уже все ей сказал, — звучит из динамиков мрачный голос Артура. — Мне добавить нечего.

— А повторить не судьба? — зло фыркает в телефон Татьяна Михайловна.

Ждет минуту ответа, не получает его и сердито возвращает смартфон в сумку.

— Какой вредный, а? И ты такая же. Вот уж точно два сапога - пара. Всё, — хватает меня за руку, — показывай, что у тебя тут. Может, я тоже возьму и сбегу сюда от мужа.

Через час Татьяна Михайловна покидает меня. И когда я хочу побеседовать со своими сотрудниками, обсудить дальнейшие планы и узнать поближе молодых и восхищенных волонтеров, я получаю сообщение:

“Я хотел бы быть сейчас рядом с тобой”

— Вита, — меня отвлекает Катя, студентка медицинского. Она одна из волонтеров. — Я могу… Могу сфотографироваться рядом с розами?

— Можешь, почему нет?

Краснеет до кончиков своих маленьких аккуратных ушек:

— Я хочу собрать огромный букет, будто мне кто-то подарил сто одну розу… Но их тут куда больше. Я со счета сбилась.

— Хочешь, можешь их забрать, — прячу телефон в карман.

Вика и Света в сторонке вытягивают шеи и переглядываются.

— Забирайте, — пожимаю плечами и шагаю в коридор, что приведет меня в мой крохотный кабинет. — Они же в любом случае завянут, и их придется выбрасывать.

— Они вам не понравились? — удивленно охает Катя.

— Меня мутит от их запаха, — невесело усмехаюсь я и закидываю в рот кислую лимонную карамельку, к которым я пристрастилась в последние недели, — до тошноты, а ими тут все пропахло. Надо бы проветрить.

Глава 40. Лимон с морской солью

— Да чтоб тебя! — рявкаю я на пороге центра.

Опять весь холл в цветах. Теперь это пионы. Целый вагон розовых пионов. Густой аромат забивает носоглотку, и к горлу подкатывай ком тошноты.

— Еще и весь коридор в цветах, — шепчет катя за стойкой. — Очень красиво. Мы уже все перефоткались.

— Вынесите их на улицу! — в истерике вскрикиваю я и прижимаю платок к носу. — это же невыносимо! Дышать нечем! — перевожу на двух охранников у диванчика в углу. — Давайте! Выносите!

— А можно…

— Можно! — всхлипываю я.

— Точно? — охранники неловко улыбаются.

— А что можно? — спрашивает Катя.

— Я жену порадую…

— А я девушку…

— Радуйте! — бегу мимо пионов, заныриваю в коридор и торопливо семеню в кабинет. — Он меня убьет такими темпами.

Запираюсь в кабинете, распахиваю окно и звоню Артуру. В клокочущей ярости. Совсем охамел.

— Да, Витаминка? — отвечает сразу после одного гудка.

— Прекрати это! — цежу сквозь зубы. — Хватит! Все стены уже провоняли твоими цветами!

— Ты же любишь цветы, — обескураженно отвечает Артур.