Полное собрание сочинений. Том 87 - Толстой Л.Н.

2 «Сообщение от редакции изданий «Посредника» об открываемой его новой отрасли изданий для интеллигентных читателей». Рукопись хранится в AЧ. В сообщении излагаются задачи, которые ставил себе «Посредник», выпуская народные издания и работая над упрощением языка и созданием для всех доступных книжек, и указывается, что к этим изданиям редакция книгоиздательства решила прибавить новую серию для интеллигентных читателей. В эту серию должны быть включены произведения, которые затруднительно изложить популярно, а между тем желательно, чтобы они стали «доступны по крайней мере интеллигентной части наших читателей», и те привлекающие сочувствие редакции произведения, «которые, не представляя почти никакого интереса для массы народа, имеют однако серьезное значение в связи с некоторыми специальными условиями жизни той части народа, которую принято называть «образованным: обществом». В письме к Толотому от 18 мая Чертков написал, что, считаясь с его мнением, он не будет печатать это «объявление».

3 Письмо И. И. Горбунова-Посадова к Толстому из Ржевска от 27 апреля 1891 г. Копия имеется в копировальной книге «Посредника», хранящейся в AЧ. И. И. Горбунов писал, что посылает изложение трагедии Шекспира «Отелло», сделанное Бизюкиной-Юрьевой, и просил Толстого высказать свое мнение об этой работе.

4 Напечатано книгоиздательством «Посредник» под заглавием: «Отелло, венецианский араб и прекрасная Дездемона, или безумие ревности. Повесть в пяти частях (по Шекспиру)». Составила А. Юрьева при участии Е. Вер-Чистяковой, М. 1891.

5 Об этой книге см. прим. к письму Толстого Черткову от 29 апреля № 289.

6 Франсуа Фенелон (1651—1715) — французский писатель, воспитатель внука Людовика XIV, герцога Бургундского, с 1695 г. — епископ, автор ряда философских, богословских и беллетристических произведений. Из его произведений особенно известно «Приключения Телемака» («Les aventures de Télémaque»), по форме являющееся подражанием Одиссее, но заключающее мысли о воспитании и иносказательное изображение двора Людовика XIV. В. библиотеке Ясной поляны имеется почти неразрезанное собрание сочинений Фенелона в трех томах: Fénélon, «Oeuvres». Précédées d’études sur sa vie par M. Aimé-Martin, éd. Levèfre Librairie, Paris. И. И. Горбунов-Посадов в письме от 27 апреля писал Толстому: «Марья Александровна [Шмидт] писала нам как-то, что может вытти хорошая книжка из «Телемака» Фенелона. Не помните ли вы эту вещь и стоит ли ее обрабатывать? В вашем списке сочинений, стоящих перевода, стоит Фенелон «Arlechinado» — что это такое?»

* 291.

1891 г. Мая 8. Я. П.

Получилъ вчера ваше заказное письмо, милый другъ В[ладиміръ] Г[ригорьевичъ]. Большое спасибо вамъ за него. Не могу вамъ выразить, какое остро-радостное чувство я испыталъ, читая его. Острое, п[отому] ч[то] б[ыло] чувство оскорбленнаго самолюбія, но чувство сознанiя правды, добра и благодарности настолько было сильнѣе, что непріятное чувство только придавало saveur1 всему. Разумѣется, я все это вычеркну. И это письмо да будетъ у васъ доказательствомъ того, что я желаю и прошу васъ вычеркнуть прежде, чѣмъ отдать переводить, вычеркнуть все недоброе. Соблазнъ вѣдь тутъ кромѣ застарѣлой злобности души, скверное пакостное желаніе (равнодушіе къ другимъ), разозлить, чтобы освободиться отъ непріятнаго положенія, въ к[оторомъ] сидишь и не умѣешь ни выдти, ни примириться съ нимъ. — Ethics o[f] d[iet] я написалъ, въ мѣсяцъ переведетъ.2 Едва ли въ три мѣсяца. Я нынче 2-й день нездоровъ, кашель, горло, жаръ маленькій. Цѣлую васъ и всѣхъ вашихъ.

Л. Т.

На обороте: Воронежской губ. Россоша. Владиміру Григорьевичу Черткову.

Публикуется впервые. Написано на бланке закрытого письма. На подлиннике надпись черным карандашом рукой Черткова: 285». Почтовые штемпели: «почтовый вагон 9 мая 1891 г.», «почтовый вагон 11 мая 1891». Датируется днем, предшествующим почтовому штемпелю отправления.

Ответ на письмо Черткова от 29 апреля, написанное в связи с прочитанными им черновыми рукописями книги «Царство Божие внутри вас»: «Сейчас дочитал полученные от вас черновые. Нечего и говорить, с каким интересом я их читал. От души желаю вам благополучно довести до конца эту работу. — Я заметил одно место не то, что не понравившееся мне, но написанное не в желательном духе, способном лишь вызвать о ваших противниках еще большее озлобление, и не могу позволить себе не указать вам этого места, хотя более чем вероятно, что вы сами при перечтении заметили или заметили бы его и исправили бы. — Это там, где вы говорите об отношении русского правительства к вашей книге. Тон этого места обличительный, но сухой, и впечатление на читателя было бы благоприятнее и в обличительном даже смысле сильнее, если бы вы спокойно сообщили факты, воздерживаясь от всяких комментарий. Напрасно, как мне кажется, вы упоминаете о Чингис-Хане и ссылаетесь на слова Герцена по этому поводу. Мне кажется, что железные дороги и телеграф ни в каком отношении не связывают рук Чингис-Хану, когда ему самому хочется быть Чингис-Ханом: но только дают усовершенствованные средства ему в руки. Иллюстрацией этого может служить современное отношение к «политическим». При жестокостях, ежедневно творящихся с ними и нисколько не стесняемых всемирной гласностью, которой они от времени до времени подвергаются, несвоевременно, мне кажется, приводить эти слова Герцена, не оправдываемые современною, по крайней мере, действительностью. — Одно из отличительных свойств Чингисханства — то, что оно совершенно равнодушно к тому впечатлению, какое оно вселяет: оно слишком уверено в себе (или в своем назначении) для того, чтобы беспокоиться мнением людским. И черта эта типично проявляется именно в наше время у нас».

1 [вкус]

2 Толстой подтверждает то, что написал в письме Черткову от 6 мая (№ 290) относительно перевода книги X. Уильямса «Этика пищи».

Чертков ответил на это письмо Толстого письмом от 18 мая, при котором он послал Толстому выписку из рукописного дневника генерала И. Н. Муравьева-Карского об отказавшихся от военной службы 5 духоборцах, которую Толстой затем включил в книгу: «Царство Божие внутри вас», изд. «Свободного слова» Christchurch. 1902, стр. 10—11. Вместе с тем Чертков писал: «Меня очень тронуло, дорогой Лев Николаевич, то, что вы так хорошо приняли выраженные мною сомнения относительно местечка в вашем писании. Меня удивило, что, как вы говорите, это было вам немножко и неприятно. Удивило, потому что я с таким глубоким уважением и горячим сочувствием к вашим мыслям читал рукопись, что, сообщая вам свое маленькое замечание, я был уверен, что говорю вам то, что вы и сами по себе знаете. — Посылаю вам маленькую выписку из дневника Муравьева, сообщенную мне несколько лет тому назад его дочерью Соколовой — той моей тетей, которую я как-то раз привез к вам в Москве. Быть может, эта любопытная и красноречивая вьписка найдет себе место в вашей статье. Получил я также ваше письмо, в котором вы пишете о моем «объявлении» об интеллигентных изданиях. В виду вашего мнения я воспользуюсь этим объявлением так, как первоначально намеревался, т. е. не стану его печатать, а буду только сообщать лицам, заведомо сочувствующим нашему делу, которых буду просить о сотрудничестве. Спасибо за отметки в брошюрах о целомудрии. Я прочел отмеченные вами и исподволь просматриваю остальные. Мне кажется, что ни которая из них не годится нам целиком, но что можно из них составить прекрасную компиляцию, выбирая лучшие места, которая составит очень желательную для молодежи книжечку».

* 292.

1891 г. Мая 15. Я. П.

Пишу вамъ, дорогой Владимиръ Григорьевичъ, рукой жены, потому что сдѣлалось воспаленіе вѣкъ, которое уже и проходитъ.

Пишу о Журавовѣ,1 который теперь у меня, и о его повѣсти, кот[орую] онъ сейчасъ мнѣ прочелъ. Повѣсть эта написана имъ на заданную мною тему,2 о томъ, что работа, le travail, die Arbeit,3 не только не есть сама въ себѣ добродѣтель, какъ это считается всѣми европейцами и нашими благоденствующими людьми, а можетъ быть, если не порокомъ, то причиною его; человѣкъ, увлекаясь работой, какъ пьянствомъ, пренебрегаетъ своей духовной жизнью, ставитъ обязанности передъ дѣломъ впереди обязанности передъ людьми и т. п. Да вы все это знаете. Такъ вотъ на эту тему, данную ему полтора года тому назадъ, онъ писалъ, поправлялъ и теперь принесъ разсказъ, прекрасный, по моему до двухъ третей его, по количеству страницъ, и до половины по содержанію, т. е. до того мѣста, гдѣ, отданный въ сапожники молодой крестьянинъ втягивается въ работу и увлекается ею. Предшествующія этому его страданія и вся эта бѣдственная, ужасная, неизвѣстная намъ жизнь учениковъ описана прекрасно, именно прекрасно; вы прочтите со вниманіемъ. Но дальнѣйшее расплывчато и тема теряется въ ненужныхъ подробностяхъ.

Думалъ бы я сдѣлать вотъ что: или самое лучшее: чтобы Ваня Горбуновъ4 исправилъ бы конецъ по программѣ, которую приблизительно изложу въ концѣ, и тогда напечатать все, сначала въ книжкахъ Недѣли5 или еще гдѣ, и потомъ, разумѣется, въ Посредникѣ; или: откинуть конецъ съ того мѣста, гдѣ малый сталъ мастеромъ, и давъ этому приличное заглавіе, какъ картину нравовъ ремесленниковъ и учениковъ, тоже напечатать сначала въ журналѣ, о чемъ охотно напишу я редакторамъ, и потомъ въ Посредникѣ.