Та, что ждет - Людмила Анина

Вряд ли она сейчас отдавала себе отчет в происходивших в ней изменениях — для нее формально все оставалось так же, как и месяц назад: ее благосклонности усердно добивались, за ней ухаживали, с ней флиртовали, а она снисходила, позволяя настойчивому поклоннику приблизиться на один шаг, а сама в то же время делала шаг назад. Ее привлекал, заводил этот танец, эротичный, тягучий, где каждое последующее движение одного находило встречный отклик у другого, и где все сложнее и сложнее было остановиться. Они сближались стремительно — так стремительно, что она не успевала даже задуматься о происходившем в ней самой, наивно полагая, что все остается по-прежнему.

Она старалась придерживаться прежнего стиля общения, позволяя себе и шутки, и подколки, но не могла не признать, что думает о нем слишком часто и много для мимолетного развлечения. Она была уже не в силах игнорировать его нежные слова и комплименты, хоть и твердила себе, что не воспринимает их всерьез, но удовольствие, которое она испытывала от них, было ни с чем не сравнимым. Сам того не подозревая, он нашел одно из ее слабых мест — ее не часто баловали признаниями, и теперь она, играя свою роль недоступной красавицы, разрывалась между недоверием к тому волшебству, в котором она оказалась, и восторгом, которое испытывала от его писем все ее существо. Для нее все было непривычно и почти мистически — это было сродни выигрышу в джекпот по совершенно случайно купленному билету, который она, ошарашенная и счастливая, неуверенно держала в своих руках.

Теперь они созванивались почти каждый день — по пять-десять минут под теми или иными предлогами. Она больше не задавалась вопросом, что Леша делает так поздно по вечерам в офисе — для нее стало само собой разумеющимся, что они проводят вечера вместе в аське. Она задавала ему бесчисленные вопросы, совершенно сознательно избегая отвечать на его — ей казалось, что таким образом она сохранит хоть какую-то дистанцию между ними, не даст ему понять, насколько сильную симпатию она испытывает. Неконтролируемое влечение к нему пугало ее, она слишком хорошо знала свой характер, чтобы не понимать, куда может привести вся эта ситуация. Пока созданное ею расстояние сохранялось, она продолжала тешить себя мыслью, что все обратимо, и она в любую минуту может отказаться от этой связи.

Ей приходилось выдерживать нешуточную борьбу с самой собой, особенно в некоторые минуты, когда он проявлял удивительную нежность и внимание, без конца балуя ее вниманием и заботой. Она бурчала на него, делая вид, что ее все это не трогает, иронизировала и отмалчивалась, если он проявлял настойчивость, требуя от нее хоть каких-то чувств в ответ, и испытывала настоящие мучения от желания поддаться, распахнуться навстречу, расслабиться. Ей было проще сделать вид, что этих чувств в ней и вовсе не существует, чем идти у них на поводу, а затем со слезами разочарования вновь запихивать обратно под плотный панцирь, под которым она их так долго прятала.

Все было так зыбко и непросто…

flame

17:46 а можно вопрос?!.. хотя… нет… потом спрошу… нет, даже лучше посмотрю, если получится…:) ладно, поеду домой… поздно уже… нежно-нежно целую!!!!:) напиши мне, буду сильно-сильно ждать… соскучусь безумно!!!! уже соскучился… все!!!! пошел, а то ночевать здесь придется…:)

Теперь она нередко представляла себе, что они встретятся в реальной жизни — он вдруг окажется в Москве по какому-то делу. Где и чем закончится для них обоих эта встреча, она знала наверняка, и это ее не только не смущало, но даже придавало задору. Она дразнила его уже сознательно, привечая, суля, но ничего не обещая — соблазняя нескромными намеками, чтобы затем с невинным видом отойти в сторону, будто бы ничего особенного и не произошло. Ей нравилось, как он поддавался на ее уловки, вспыхивая, как порох, почти притоптывая от нетерпения — она ощущала в нем ту же чувственность, которая была присуща ей самой, любовь к играм, пропускающим по всему телу электрический ток, и она наслаждалась всем этим с ним на равных, предвкушая, каким ярким, горячим взрывом может обернуться их авантюра в реальности.

Что это было такое?

Может быть, это и есть та встреча и тот самый человек, которого она так долго ждала?

При мысли об этом она одергивала себя. Нет, конечно, нет. Рядом с ним ведь есть другие девушки, которым он, возможно, уже говорил те же слова, что и ей, и которые теперь, когда он в них разочаровался, бегали за ним в надежде вернуть прежние чувства. Что мешает ситуации и в ее случае пойти по такому же сценарию? Не слишком ли рано открывать карты и говорить откровенно? Да и нужна ли ему ее откровенность? Возможно, что за всеми этими красивыми фразами кроется лишь спортивное желание получить еще один ценный приз, покорить, присвоить и, почувствовав себя победителем, со снисходительным равнодушием уйти прочь?

Он был так юн и так самоуверен…

Их отношения становились все более доверительными и личными — он делился с ней своими переживаниями и мыслями, какими-то происходящими вокруг него событиями, спрашивал ее мнение. Ей было приятно его доверие, его желание что-то рассказать ей, она не считала это признаком слабости характера или глупости: ей было понятно и близко стремление выговориться без страха быть осмеянным или непонятым. У нее была сильная, глубокая потребность оказывать любую поддержку близким, не считаясь с затратами и средствами. Она не без оснований считала это собственной слабостью, приносившей одни неприятности, потому нередко в прошлом так и не решалась настаивать на обратной связи, опасаясь выглядеть слишком навязчивой. Но Леша тут же сметал все барьеры, которые она воздвигала между ними.

Его требовательность нередко ставила ее в тупик — он не упускал ни малейших перемен в ее настроении, словно ее мысли и чувства были для него так же важны, как и его, и казалось, его интерес был неисчерпаем. Она чувствовала это, хотя и не понимала истинных причин, ей было сложно поверить в искренность этих внезапно вспыхнувших чувств. Невозможно было представить, чтобы их могло вызвать какое угодно виртуозное кокетство, да и слепой верой в собственные чары она не обладала, тем более в виртуальном пространстве. Ситуацию усугублял и ее интерес к ее новому увлечению, мешавший ей объективно оценить ситуацию и принять хоть какое-то разумное решение — все, на что она была сейчас способна, это плыть по течению и потворствовать собственным желаниям и фантазиям, уже давно не отличавшимся ни скромностью, ни целомудрием.

Конец рабочей недели был особенно напряженным, поэтому она с особым нетерпением ждала пятничного вечера — наконец, можно было не спеша поговорить без оглядки на часы и дорогу, ведь впереди ждали выходные и возможность отоспаться. Руководство покинуло офис еще в первой половине дня, и сотрудники один за другим последовали его примеру, разъезжаясь по своим делам. Над ее рабочим столом горела настольная лампа, она скинула туфли, и, налив себе стакан вишневого сока, устроилась поудобнее перед монитором.