Поверь в любовь - Ирина Надеждина

– Ты не знаешь, Валек долго… – он осекся и после паузы добавил. – Не хочу Дану соли на раны подсыпать.

– Сразу. У него одна пуля в сердце вошла, вторая в солнечное сплетение.

– А Дина?

– Два часа. Так в себя и не пришла. Тебя привезли вместе с ней. Ты ещё что-то говорил. Бредил. Валька звал.

– Я помню, – Владислав вздохнул. – Как я в себя пришел?

– Это не на моей смене было. Говорят, Лерка Марусевич услышала, как ты просишь пить. За минуту до этого к тебе подходил Володя, у тебя всё было на нуле. Володю чуть инфаркт не хватил, Лерка с перепугу тонометр разбила. Всё, Влад, хватит, бычкуй. Не дай Бог что, до конца своих дней себе не прощу.

– Окно не закрывай, – Владислав бросил в окно окурок. – Шел бы ты спать, если работы нет.

– А ты?

– Я ещё успею выспаться. Иди.

Славик ушел, а он снова остался в пустоте одиночества. Ночь продолжалась долго, из открытого окна доносились слабые редкие звуки ночного города. В коридоре время от времени кто-то ходил. Несколько раз в палату входила и выходила дежурная медсестра. Владислав вспомнил, как плакал, когда прощался с отцом, Диной и Валентином. Это всё было там, у прозрачной стены. Ему очень хотелось, как ребенку прижаться к Дану или ещё к кому-нибудь и заплакать. Но это было не возможно. Он не мог плакать. Слезы остались в детстве и там, у стены.

Через несколько дней он окреп настолько, что мог свободно ходить. Его перевели в нейрохирургию. Сюда к нему приезжал Дан уже с Аликом. Увидев сына, Владислав почувствовал, как у него сжимается горло. Мальчик прижался к нему, и, казалось, боялся оторваться. Владислав присел, обнял его.

– Папа, я знал, что ты не умрешь, – зашептал ему Алик на ухо. – Мне Валик приснился и сказал, что всё будет в порядке. Я бабушке Неле рассказал, а она только плакать начала. И Зоя плакала, когда я рассказал. Они что, не верили мне?

– Верили, малыш. Просто они боялись, а вдруг что-то не получится. Сам же знаешь, бабушка Неля такая мнительная и Зоя мнительная.

– Я так скучал за тобой. А ты за мной скучал?

– Да, малыш. Ничего, я скоро вернусь домой и уже никогда никуда от тебя не денусь.

– Мне так Валика жалко, – у Алика на голубые, как у отца, глаза навернулись слезы, – и Дину жалко. Она была такая добрая,

– Не плачь, малыш, – Владислав вытер с его щеки слезинку. – Их уже не вернешь. Их теперь нужно просто помнить.

– Я знаю, им там хорошо. Мне Валик говорил, но мне всё равно их жалко. Ты знаешь? Ты тоже там был?

– Да, недолго, – Владислав вздохнул.

Прошло ещё почти два месяца, прежде чем его выписали. Он чувствовал себя почти нормально, если не считать тупую головную боль, но его коллеги никак, похоже, не могли поверить в его выздоровление и находили всё новые и новые причины, чтобы задержать его.

Оказавшись дома, он с новой остротой почувствовал охватившую его пустоту. Владислав вышел на работу. Всё было также как и раньше за исключением отсутствия Валентина, преследующих его удивленно – настороженных взглядов и того, что он перестал улыбаться. Ещё ему начали сниться кошмары. Ему снилось всё время ТО УТРО. Он метался по постели, стонал, вскрикивал во сне и просыпался. Засыпал, и всё повторялось.

Через полтора месяца был суд. Вернувшись домой, Владислав чувствовал себя выжатым, как лимон. Давила боль в сердце и хотелось убежать от этого кошмара на край света. На край света убежать никак не получалось, нужно было ехать на дежурство. Он поехал. Выходя с бригадой хирургов из операционной, он подумал, что если не выпить нитроглицерин, то, пожалуй, ему будет худо. Его догнал медбрат из его отделения – Саша. Они вместе стали спускаться по лестнице. Саша пожаловался, что очень хочет спать.

– Сейчас можешь часа два поваляться, если никого не привезли, – разрешил Владислав.

– А вы, шеф? Что-то вы бледный какой-то.

– Я сегодня на суде был.

– И что? – Саша напряженно посмотрел на него.

– Вышку ему дали. Её отправили в закрытую психиатрию на принудительное лечение. Устал я, Санек.

– Зачем вы тогда сегодня приехали? Что, Самойленко один не справился бы? Лучше бы отдохнули.

– Не в том плане. От всего я этого устал, – вздохнул Владислав. – Все эти события. Теперь все на меня смотрят, как на зверька невиданного в зоопарке. Уйду я, наверное, скоро от вас.

– Куда? – Саша выглядел расстроенным.

– Дан обижается, что фирму мы задумали, а занимается он. Я уже свою карьеру сделал, можно и кому-нибудь дорогу освободить.

– Шеф, но…

– Я уже всё решил, Санек. Если масть пойдет, заберу и тебя к себе. Пойдешь?

– Конечно! – Саша просиял улыбкой. – За вами всё отделение пойдет.

– Ну, всё не всё, а кое-кого заберу, если захотят. Ладно, иди отдыхай. Да, вот ещё что, принеси мне нитроглицерин. Я у себя в кабинете буду.

– Вам плохо? – заволновался Саша.

– Ничего страшного. Сердце поджимает.

– Сейчас.

Саша умчался, а Владислав пришел к себе в кабинет. Сердце болело очень сильно. Он сделал несколько шагов в направлении дивана, пол поднялся и ударил его в лицо…

Очнулся он снова у прозрачной стены, лежа на прозрачном полу. Внизу была суета, вокруг тела. Он знал, что это его тело. Рядом сидел на корточках Валентин. Он улыбнулся и провел рукой по его груди.

– Снова хулиганишь?

– Это так, по случаю, Валек. Как ты?

– Нормально. Не переживай, всё позади.

– Да, конечно. Как Дина?

– Тоже нормально. Тебе пора, не стоит здесь задерживаться.

– Я ещё увижу тебя?

– Я буду тебе сниться.

– Ты и так мне снишься. Мне всё время сниться ТО УТРО.

– Я буду сниться не так. Иди.

– Мне плохо без тебя.

– Я знаю, но так надо. Прощай.

– Прощай.

И снова Владислав, придя в себя, пугал своих коллег слишком быстрым выздоровлением. Через месяц он полностью оправился после инфаркта, рассчитался с работы и занялся фирмой, дав дяде уйти от дел. Как и говорил, он забрал к себе Сашу и несколько своих бывших сотрудников. Всё было бы хорошо, если б временами не болело сердце и не начинались, совсем не вовремя, приступы головной боли, сопровождавшиеся кровотечением из носу и укладывавшие его на несколько дней в постель. Дядя настоял на «охране», а вернее на «няньках» – трех бывших врачах, двоих из его отделения, – Сергее и Леше, и одним из нейрореанимации – Андрее. Сцепив зубы, Владислав согласился. Ему жаль было Даниила Александровича, который, казалось, страдал от его невзгод больше, чем он сам.

В комнату вошел Сергей и сказал:

– Влад Палыч, ты просил сказать, когда будет шесть часов.

– Да, спасибо, – Владислав поднялся со своего места и выключил видеомагнитофон и телевизор. – Сейчас я переоденусь, заедем, возьмем цветы, отвезешь меня к Нике и можешь быть свободен. Приедешь сюда часов в десять. Бабки на такси дать?