Дайте нам крылья! - Клэр Корбетт

Теперь она знала, что делать. Она была слепа — и вот прозрела, совсем как герой гимна, которому научила ее Ма Лена. Пери угодила в темный провал Венеции и не могла выбраться. А теперь ей показали, что на самом деле она куда выше — под самым небом, усыпанным звездами, и скоро она будет его повелительницей. А еще Пери поняла наконец, что ее страшный сон, страшный сон, который не оставил ее даже в Венеции, что-то ей говорит. Она родом из Города — ведь она помнила все, что показывали в передаче «Прилетай поскорее!». Пери родом из Города. Ну конечно. Ее родители жили в Городе. Она из Города. Она не такая, как остальные обитатели Венеции. И даже не такая, как обитатели Пандануса. Я не отсюда. Я никогда не была отсюда. Мои родители — в Городе, там мой дом. «Не двигайся. Подожди. Ты упадешь». Нет уж — я буду двигаться, и еще как. Я не стану ждать. Теперь я знаю, что делать. Если у тебя крылья, ты никуда не упадешь.

Ма Лена говорила, что Бог подарит Пери свободу и смысл жизни. Теперь Пери понимала, что Ма Лена ошиблась. Крылья — вот что подарит ей свободу. Если у тебя крылья, ты никуда не упадешь. Тебе не придется ничего ждать. Каждый миг жизни Пери наполнился смыслом. Все ее мысли и поступки были теперь направлены на то, чтобы превратиться в крылатое создание. А главное — Ма Лене ее мечта пришлась по душе.

— Я тебе помогу. Я с первого взгляда поняла, что ты не как все. Надо рассказать тебе про мою церковь. Там все с крыльями. Они обрели свой путь. Свой истинный путь. Свой новый путь.

— Ма Лена, а почему у тебя нет крыльев?

— Здесь? Детонька, здесь они мне ни к чему. Они ждут меня по ту сторону — станут мне наградой.

— Так вот, — продолжила Пери, глядя в упор на Жанин, — я поняла, что бывает и такое и что люди — даже самые обычные люди — могут обрести крылья, надо только очень постараться и положиться на удачу. — Она усмехнулась. — Представляешь, я несколько лет готовила себя к полету. Бегала, прыгала, плавала, ныряла. В школе я бегала быстрее всех в своей параллели, меня отобрали в сборную по спортивному ориентированию, вообще во все школьные сборные. Я так упорно тренировалась, что несколько раз рвала мышцы, один раз даже подколенноее сухожилие. Ребро сломала. А чем больше я тренировалась, тем меньше времени проводила в Венеции. И целый учебный год занималась стрельбой из лука, когда в школе случайно появился заезжий тренер. Реакцию оттачивала.

Жанин сцепила пальцы на затылке, потянулась.

— Вот уж не знала, что телевизор может решить чью-то судьбу.

— Ха! — Пери вдруг поняла, что разговаривать с Жанин ей очень интересно. А с кем еще поговорить о прошлом? В Городе для всех, кроме Луизы, она была человеком без прошлого, словно родилась в тот самый день, когда впервые очутилась на улицах Города.

— Хочешь крылья — значит, тебе надо выбраться отсюда, — твердила Ма Лена. А Пери кивала в ответ. — Вот только как туда попасть? — продолжала Ма Лена. — Это большой вопрос. Нужно придумать план. В Город кого попало не пускают. У меня есть план. Я тебе помогу.

Жанин поднялась. Повернулась, наклонила голову, выглянула в окно, посмотрела на солнце, садившееся за холм.

— Планы будем строить завтра, — объявила она. — А сейчас пойду-ка я подыщу тебе кое-что.

Пери проснулась в темноте и прислушалась. Сначала она не поняла, где находится. Напрягла глаза, всматриваясь в сумрак, напрягла уши. Голос. Высокий, суховатый, приглушенный. Пери села — медленно, чтобы не зашуршать перьями. Пошарила сбоку. Хьюго спал под одеялом между ней и стеной, закинув руки за голову, — обычная младенческая поза полного покоя и умиротворения.

Пери осторожно встала, прижав крылья к телу, чувствуя всей кожей тепло перьев — она все не могла привыкнуть к их чужеродной мягкости и то и дело пугалась. Постоянно приходилось напоминать себе, что это часть ее тела.

Пери на цыпочках прокралась к занавеске. В кухне еще витал запах ужина. Жанин сидела за кухонным столом и вполголоса что-то говорила. Кроме нее, в кухне никого не было. Она с шелестом расстелила перед собой на столе какую-то бумагу и сверялась с ней — и разговаривала с кем-то, и это мог быть кто угодно: соседка или клиент, до которого тысячи километров. Полиция. Нет, не полиция. Тогда кто?

— Нет, — говорила Жанин. — Не думаю. Не похоже. Да нет, дайте мне подумать, не торопите! Я постараюсь, но вы, по-моему, не до конца понимаете, что происходит… — Она умолкла и посмотрела прямо в закуток. — Минуту, — проговорила Жанин и отодвинула стул — ножки царапнули по полу. Пери затаила дыхание. Жанин сложила бумагу, лежавшую на столе, и вышла на улицу, тихо прикрыв за собой дверь с металлической москитной сеткой. Пери услышала, как отдаляется от дома ее голос.

Она снова легла на узкую кровать. С кем и о чем говорила Жанин, неизвестно, но она не хотела, чтобы Пери ее слышала. Неужели она хочет выдать ее? Пери лежала без сна и ломала себе голову, что делать дальше. Без Жанин ей все равно не обойтись.

В окно падал густо-зеленый от листвы солнечный свет, окрашивая белое стеганое покрывало. Хьюго сопел и кряхтел — просыпался. Пери легла на бок и покормила его. Было такое ощущение, что в доме пусто. Откуда-то с холма доносился громкий шелест и сухой треск ломающихся ветвей. Жанин что-то рубит. Зря Пери так заспалась.

— Ну, ладно, — проговорила Жанин часа через два и уставилась на Пери исподлобья. Они только что пообедали, и Пери помыла посуду. Хьюго играл на расстеленном на полу одеяле — Пери дала ему всяких камушков, веточек и прочих занятных вещиц. Щенок Жанин лежал на веранде сразу за дверью и пыхтел от полуденного зноя, привалившись к москитной сетке круглым боком, так что она дребезжала при каждом вздохе. — Давай поговорим. Я разузнала почти все, что тебе нужно. Даже обзвонила кое-каких клиентов и знакомых и предупредила, что ты можешь объявиться. Так что стрелять в тебя они не станут. — Жанин поглядела на Хьюго — тот тряс сухим стручком, гремя семечками. Будто дождик стучал по жестяной крыше. Жанин потерла подбородок. — Зря ты это затеяла.

— Сама знаю. Мне было некуда деваться.

— Трудные прецеденты — скверные законы, — сказала Жанин. — Трудный выбор — скверное решение.

Пери пожала плечами:

— Тетя Жан, в моем случае хороших решений быть не может. Только не очень скверные. Помоги мне, пожалуйста.

— Я вот и стараюсь, — процедила Жанин и досадливо втянула воздух сквозь сжатые зубы. — Ты что, не заметила? Я стараюсь помочь тебе. И мальцу твоему тоже. Твоя затея, во-первых, глупая, во-вторых, опасная. Да я вчера чуть не пристрелила ненароком этого кроху, а я, между прочим, тебе не враг, так тебя разэтак! Да я даже толком не знаю, сколько километров выжженной земли отсюда до того места, куда тебе, как ты говоришь, приспичило, и вообще, черт побери, с чего ты про Эша-то вспомнила?

Пери фыркнула:

— А с чего бы мне его не помнить? Всего-навсего один из самых солидных твоих клиентов, и ты мне все уши прожужжала про то, какой он весь из себя чудак и отшельник и живет далеко-далеко, можно сказать, за границей, и что там так сухо, что даже бананы не растут…

— Ха, — буркнула Жанин, подалась вперед и оперлась о стол локтями. Пери сразу узнала эту позу. Жанин что-то решила и отступать не намерена. — Ты мне так и не рассказала, как Ма Лена помогла тебе перебраться в город. И почему.

Пери храбро взглянула в глаза Жанин. Если Пери всего не расскажет, Жанин больше и пальцем не пошевелит. Ладно, уже неважно. Можно и рассказать.

— Ма Лена все время твердила, что если я хочу выбраться из Венеции и попасть в Город, надо себя соблюдать. Коротко подстригла меня, дала нож и научила с ним обращаться. Сказала: «Бьешь вот сюда, потом дергаешь вверх, поняла? Пусть к тебе даже соваться не пробуют. Райану с дядей велели за тобой присматривать, но ты и сама должна уметь за себя постоять. Если тебя испортят, в Город тебе дорога заказана. Девчонка с ребенком — вроде здешних — там никому не нужна. А тебе даже татуировку делать нельзя, ясно? Ты красивая. Ты порядочная. Не дай себя испортить. У моих девочек хорошая репутация».

— У ее девочек?! — ахнула Жанин. — Вот чем она приторговывала!..

— Да нет, не в этом дело, — скривилась Пери. — Это же Ма Лена, не кто-нибудь. У нее смысл жизни — церковь. Все связи оттуда. И все — летатели, а значит, при деньгах. Влиятельные, могут раздобыть и разрешение на работу в Городе, и вообще… А она подбирала им девушек — на работу, а не то, что ты подумала. Им нужны были девушки с пристойной внешностью — а не больные, татуированные и тем более беременные.

Жанин покосилась на Хьюго, лицо ее смягчилось.

«Ой, ясное дело, она считает, меня выгнали, потому что я забеременела! — осенило Пери. — Думает, я нагуляла ребенка неизвестно от кого! Отлично. Теперь она точно меня выручит».

Пери помолчала. Надо придумать, кем она работала, что лучше сказать Жанин. Говорить, что она была няней, опасно — вдруг Жанин заподозрит, что Хьюго не ее сын?