Одинокий голубь - Лэрри Макмуртри

По сути, Августу казалось, что именно это они оба и собираются давно сделать. Они ведь не из породы усидчивых, он и Калл. Время от времени они поговаривали о том, чтобы двинуть на запад от Пекоса, однако ни один из них никогда и не помышлял о Монтане. Но, яснее ясного, Калла идея захватила.

– Вот что я тебе скажу, Калл, – проговорил Август. – Ты с Дитцем и Пи поезжайте в Монтану и постройте там славный домик с камином и по меньшей мере одной кроватью, так чтобы все это уже ждало меня, когда я появлюсь. Потом разделайтесь с остатками чейенн и сиу, и вообще со всеми непокорными. Когда вы все это сделаете, мы тут с Джейком и Ньютом соберем стадо и встретимся с вами на реке Паудер. Калла это позабавило.

– Хотел бы я посмотреть на стадо, которое вы с, Джейком соберете, – сказал он. – Разве что стадо шлюх.

– Уверен, было бы вовсе не плохо подсобрать несколько штук, – заметил Август. – Вряд ли там есть хоть одна приличная женщина.

Внезапно он сообразил, что в Монтану не попадешь, пройдя через Плато, а именно там живет Клара. Вне зависимости от Боба Аллена уж его-то она на ужин пригласит, хотя бы затем, чтобы похвастаться девочками. Может, сведения Джейка устарели и она прогнала своего мужа за то время, что прошло с их встречи. Так или иначе, мужей во все века обводили вокруг пальца, пусть это касается такой мелочи, как пригласить за стол старого соперника. Эти мысли придали всей идее некоторую привлекательность.

– Как ты думаешь, Калл, сколько ехать до Монтаны? – спросил он.

Калл посмотрел вдаль через пыльные равнины, как бы представляя мысленным взором эти волнистые пространства, протянувшиеся дальше, чем рассказывают, дальше, чем кто-либо видел. Джейк утром упоминал реку Милк, о которой он вообще никогда не слыхал. Он знал ту территорию, которую знал, но она кончалась на реке Арканзас. Многие говорили о Желтом камне так, будто это конец света; даже Кит Карсон, с которым он дважды встречался, никогда не рассказы вал о том, что лежит далеко на север.

Но потом он вспомнил, как они однажды разбили лагерь на Бразосе, много лет назад, вместе с армейским капитаном. С ним был разведчик из делаваров, который пробирался дальше, чем кто-нибудь из них, вплоть до реки Миссури.

– Черного Бобра помнишь, Гас? – спросил он. – Вот он бы знал, насколько это далеко.

– Я его помню, – ответил Август. – Всегда удивлялся, как сумел такой коротконогий индеец прошагать столько миль.

– Он хвастался, что побывал всюду, от Колумбии до Рио-Гранде, – сказал Калл. – Вот это и значит знать страну, так я тебе скажу.

– Так ведь он был индейцем, – заметил Август. – Ему не приходилось устанавливать порядок и закон и охранять банкиров и учителей воскресных школ, как нам. Наверное, поэтому ты и готов рвануть в Монтану. Хочешь помочь организовать еще несколько банков.

– Не мели чушь, – отрезал Калл. – Какой я тебе банкир?

– Нет, конечно, но многим банкирам ты дал шанс, – заметил Август. – Именно этим мы и занимались, надо признаться. Убивали чертовых краснокожих, чтобы они не беспокоили банкиров.

– Они не только банкиров беспокоили, – сказал Калл.

– Ну да, еще адвокатов, врачей, журналистов и коммивояжеров всех мастей.

– Не считая женщин и детей, – добавил Калл. – говоря уже о простых поселенцах.

– Ну, женщины, дети и простые поселенцы – просто пушечное мясо для адвокатов и банкиров, – заметил Август. – Часть общей картины. После того как индейцы повыбивали достаточно народу, раздался общий вопль и нас послали разделаться с индейцами. Если они все равно возвращались, за дело бралась армия, и тогда им приходилось совсем худо. В конечном итоге армии удастся так их подсократить, что их можно будет засунуть в какие-нибудь резервации, и тогда явятся адвокаты и банкиры и начнется настоящая цивилизация. Каждый банк в Техасе должен бы нам приплачивать за то, что мы сделали. Если бы мы этого не сделали, все и банкиры до сих пор бы обретались в Джорджии, питаясь салатом и репкой.

Тогда не знаю, чего ты тут застрял, если так думаешь, – проговорил Калл. – Надо было вернуться домой и учить детей в школе.

– Черт, вот уж нет. Мне хотелось взглянуть на все это, пока банкиры и адвокаты все не захапали.

– Ну, до Монтаны они еще не добрались, – сказал Калл.

– Если мы туда двинем, они пойдут по пятам, вот увидишь. Самые первые из них наймут тебя, чтобы ты перевешал всех конокрадов и приструнил тех индейцев, у которых еще остался запал. Ты все это сделаешь, и вы получите цивилизованный мир. А потом ты не будешь знать, чем заняться, и будешь маяться, вот как ты тут маешься последние десять лет.

– Я уже не мальчик. Я помру, прежде чем все это произойдет. И вообще, я вовсе не собираюсь порядки устанавливать. Я хочу заняться скотоводством. Джейк же сказал, что там рай для скотоводов.

– Какой из тебя скотовод, Калл, – возразил Август. – Такой же, как и из меня. Если бы у нас было ранчо, не знаю, кто бы им занимался. Каллу показалось, что, возможно, кобыла простояла на трех ногах достаточно долго, да и с Гасом он уже наговорился. Иногда от Гаса можно услышать странные вещи. Он перебил индейцев не меньше, чем любой рейнджер, и видел достаточно совершенных ими зверств, чтобы знать, почему он это делал. И все же, когда он говорил, иногда казалось, что он на их стороне.

– Насчет ранчо, – сказал он. – Мальчишка сможет им заниматься. Он уже почти вырос.

Август немного подумал над этим предложением, как будто такое никогда не приходило ему в голову.

– Что же, может, и так, Калл, – согласился он. – Думаю, он мог бы этим заняться, если бы захотел и если бы ты ему позволил.

– Не понимаю, почему бы ему не захотеть, – заметил Калл и направился к кобыле.

8

К середине дня стало так жарко, что никто даже думать не мог. Во всяком случае, Ньют не мог, да и другие работники, похоже, тоже не слишком быстро соображали. Единственное, о чем у них хватало сил спорить, это где жарче – внизу, на дне колодца с лопатой, или наверху, на солнце при лебедке. Внизу они работали в такой тесноте и так потели, что там, по существу, стоял туман, тогда как на солнце наверху этой проблемы не было. Работая внизу, Ньют нервничал, особенно если там же был и Пи, потому что, когда Пи орудовал ломом, он не всегда смотрел, куда он его всаживал, и однажды едва не проткнул Ньюту ногу. С той поры Ньют работал, широко расставив ноги, чтобы не подставлять их под лом Пи.

Они трудились изо всех сил, когда вернулся капитан на кобыле. Она была вся в мыле, потому что он прогнал ее миль двадцать вдоль реки. Калл подъехал прямо к колодцу.

– Привет, ребятки, – сказал он. – Вода уже пошла – Пошла, пошла, – ответил Диш. – Из меня уже пара галлонов вышла.