Людоеды в Петербурге. Новые красные против новых русских - Конн Вилли

Тормознув перед толпой болельщиков, Влад открыл дверцу.

— Держите виновника. Это он сидел за рулем. Прошу иметь в виду, что ему не дали отыграться. А теперь обещанный трюк, мои дорогие, — как ни в чем не бывало объявил Влад.

Однако настроение было серьезно испорчено. Появление странной машины огорчило каскадера не меньше, чем встреча с «Летучим голландцем» бывалого шкипера.

— Мы встретились с человеком, который бьет наверняка и не дает отыграться, — нахмурился Трюкач.

— Не очень симпатичная черта в его характере, — согласился Стас.

— Боюсь, что этот демарш был не случайным. Нам еще предстоит с ним встретиться, и это определенно не пупсик, — Трюкач надел шлем и вырулил на старт.

Впервые он делал трюк без обычного воодушевления. Это очень напоминало поцелуй без любви.

Домой Трансформер вернулся в чрезвычайно приподнятом настроении. Налил по-русски полный стакан коньяку, залпом осушил его, зажевал лимонной корочкой. Как приятно было показать Трюкачу, на что он способен! На что способна его машина! Ему не с кем было поделиться той радостью, которую он испытывал. «Позвонить Бобу? Но ведь он предостерег от соперничества с Трюкачом. Ооговорить с холуями? Но они немедленно заложат». И все-таки поговорить хотелось.

Трансформер набрал номер сестры. Эта тихая, скромная девушка, работавшая медсестрой, не имела ни малейшего представления о «работе» брата, считая, что отставной офицер не может заняться ничем предосудительным.

— Привет, Лизочка! Сейчас расскажу тебе одну хохму.

— Ты пьян? — насторожилась девушка.

— Перестань, я в порядке. Ты представляешь, сейчас моя неказистая машина обогнала лучшего гонщика города! Да еще на глазах его поклонников. Это было что-то!

— Ты просто ребенок, — раздался тихий девичий смех.

— Ну как ты не понимаешь! Стоит толпа болельщиков. Он перед ними выступает, как павлин. И вдруг — раз! Ему пришлось нюхать бензинчик из моей выхлопной трубы!

— Ну, если у тебя улучшилось настроение, то это надо было сделать.

— Ты умница. Ты у меня такая понятливая.

— Неужели?

— Если я кого-то и уважаю из вашего женского отродья, то только тебя, Лизочка.

— Спасибо, что позвонил, братик.

— Пока, сестренка, — Трансформер закончил разговор с Лизой в приподнятом настроении.

— Славный был вечерок, Влад. — Вполне протрезвевший блондин первым вошел в квартиру.

— Если бы нам его не подпортили, он был бы еще лучше, — охладил друга Трюкач.

— Ты напрасно расстраиваешься. Это было нечестно.

В самом деле, эпизод, происшедший на треке, напоминал зуботычину, которую кто-то из зрителей, выбежав на ринг, дал бы чемпиону и тут же удрал подобру-поздорову.

— Смешно, но я переживаю. Что у нас на завтрак? — Трюкач полез в кухонный буфет. Однако вместо продуктов вытащил нечто тяжелое, завернутое в брезент. — Стас, иди сюда! — Влад развернул сверток.

— Автомат! — охнул удивленный блондин. — И три рожка патронов! Кто мог его подложить, Влад?

— Подозреваю, тот же человек, который вместо нашего принес в гараж автомат подполковника.

— Чего они хотят от нас?

— Чтобы мы сделали то, что в силу своего служебного положения не могут сделать они сами.

— А потом в силу того же служебного положения они засадят нас в тюрьму, а, Влад?

— Почему бы не посидеть за правое дело, мой друг? Впрочем, они дали нам в руки оружие и стали соучастниками всего, что мы натворим. И если бы не они, сейчас я бы завтракал не с тобой, а в теплой компании зэков.

— За это стоит выпить, Влад. Посмотри-ка сюда, — блондин вытащил из безразмерного кармана спортивной куртки бутылку английского виски «Белая лошадь».

— Ты становишься мотом, дружище. Откуда она у тебя?

— Только не смейся, Влад. Ее мне подсунул кто-то из болельщиков.

— Открывай. За что пьем, Стас?

— За Жанну.

Влад снял с руки золотой браслет. Опустил его на дно бокала.

— Вот так же мы обмывали эти браслеты с Жанной, когда получили их из ювелирной мастерской, — Трюкач поднял бокал. — Я знаю, зачем ты принес виски, Стас. Этот разговор рано или поздно должен был состояться. Ты хочешь знать все о наших отношениях с ней? Зачем тебе эта боль, ведь ее уже нет?

Блондин вздрогнул, как от удара кнутом.

— Ты прав. Не знаю. Вы долго были одним целым. Разговаривая с тобой, я как будто воскрешаю ее. Ты меня понимаешь?

— Да. Это правда. Она все еще живет в моем сердце. Наливай.

Каскадеры снова выпили.

— Меня сводит с ума мысль, что где-то здесь, в нашем городе, возможно, на соседней улице, живет подонок, убивший ее. И у него в шкафу лежит это, — Стас взял в руки браслет, поднес его к самым глазам. — Я помню то ралли. Жанна была твоим штурманом. Вы выиграли большой приз, кажется, автомобиль.

— Верно. Мы попросили рассчитаться с нами наличными и заказали эти браслеты.

— А знаешь, где был в это время я?

— Кажется, ты улетел.

— Я очень хотел выиграть. Думал, ее увлекают твои победы, твоя слава. Хотел быть первым.

— Ты хорошо шел, Стас.

— Да, у меня был приличный отрыв от вас, но на последнем «допе» я улетел. Помню, как сейчас: мимо несется ваша машина, а я стою по пояс в снегу у разбитой машины и плачу.

— Прости, дружище, если бы я знал, то пропустил бы тебя.

— Исключается. Эго было бы не нужно ни мне, ни тебе, ни ей.

— Стас, не пора ли нам выпить на брудершафт?

Обнявшись, каскадеры допили остатки виски.

— Все не так уж плохо, Влад. Нам известно имя человека, который знает, кто убил Жанну.

— Я тоже все время думаю об этом. Дорога к нему лежит через захват Боба. Неплохо было бы прощупать его бизнес.

— Стас, ты давно не был в зоопарке?

Блондин открыл глаза и увидел Трюкача стоящим возле открытого платяного шкафа. Вывалив его содержимое, он подбирал подходящую одежду.

— Честно говоря, даже не помню, когда в последний раз был в гостях у зверюшек.

— Ты не любишь животных?

— Я бы так не сказал.

— Отлично. Сегодня, дружище, мы идем…

— В зоопарк? — удивился блондин.

— Ну, не совсем. Скорее в зверинец, а если быть точным, в собачий питомник.

— Поэтому ты ищешь брюки, которые не жалко?

— Нет, Стас, сегодня я — журналист. И хочу, чтобы никто меня не узнал, — Трюкач примерил старомодный пиджак, потертую шляпу, далеко не последней моды брюки. Внимательно оглядел себя в зеркале.

Стас со стороны насмешливо наблюдал за этими приготовлениями.

— Великолепно! Особенно хорошо гармонируют с твоим внешним видом адидасовские кроссовки.

— Не смейся, мне просто не видно их в зеркале. — Порывшись в обувном ящике, Трюкач нашел старые ботинки. — Теперь все в порядке.

— Не плохо бы еще приклеить бороду.

— А что, идея. Сейчас мы претворим в жизнь твою ехидную шутку.

Заехав в магазин театральных принадлежностей, каскадеры купили парик, усы и бородку.

Примерив в машине усы, Влад остался недоволен ими. Они были слишком театральны. Зато борода, удлиненная бакенбардами, выглядела вполне естественно.

В окрестностях собачьей фермы Влад вышел из машины, ожидая, когда Стас обрежет телефонный провод, связывающий питомник с городом.

— Готово! Можешь начинать. Дай-ка я взгляну на тебя еще разок, — Стас внимательно оглядел нелепый костюм друга. — Если никто из них не ходит в театр, все должно пройти нормально.

— При чем здесь театр?

— Сейчас ты похож на заезжего дядюшку из водевиля. Смотри, как бы собачки не вцепились в твою бороду, Влад.

— Ладно тебе, — смущенно оглядываясь на прохожих, Трюкач направился к воротам.

Никогда прежде ему не приходилось изменять внешность. Поэтому на лице каждого встречного он готов был увидеть улыбку. Но никто не обращал на него внимания. Еще не преодолев смущения, Трюкач нажал кнопку звонка.

В ответ из-за высокого забора раздался злобный лай собак. Открылась небольшая калитка. «Пегий» охранник в камуфляже уставился на Влада недоумевающими, заспанными глазами.