Вожак - Генри Олди

К чести контр-адмирала, Ван дер Вейден не колебался ни секунды. Ларгитасец, по части хладнокровия он не мог тягаться с гематрами. Но когда командующий отдавал приказ, голос его не дрогнул ни на йоту. С чего бы? Противник сбил пару машин? Что это меняет в стратегии высадки?!

— Приказываю немедленно перейти к фазе один.

— Есть перейти к фазе один!

Надо же, удивился Ван дер Вейден. Кординатор исхитрился обозначить в конце фразы восклицательный знак, что для уроженца Элула равнялось подвигу. Похоже, капитан-лейтенант прошел разнообразную подготовку, включая армейский набор интонаций.

— Поразить заданные цели. Всем боевым модулям — огонь!

Без команды операторов модули не ответят на огонь зениток: так и будут висеть в воздухе раздражающими мишенями. За оставшиеся две минуты с космодрома успеют передать сигнал тревоги, и преимущество неожиданности ухнет коту под хвост. Не то чтобы это имело принципиальное значение… Но опыт подсказывал Ван дер Вейдену: ответный удар в данной ситуации — оптимальное решение.

Втайне контр-адмирал был даже рад. Он служил в ВКС Лиги двенадцать лет и усвоил по самые гланды: бюрократам из Совета проще откусить себе яйца, чем атаковать первыми. В особенности когда есть шанс, что факт агрессии будет предан огласке. А такой шанс, господа хорошие, есть всегда. Хочешь принудить упрямца к миру, а достаточный повод ускользает? — устрой провокацию. Пусть объект умиротворения первым полезет на рожон, пусть он, дикарь кровожадный, выглядит агрессором в глазах возмущенной общественности. С этого момента ты — сама оправданность и целесообразность, и белое перо в заднице. Да, Ван дер Вейден имел на руках письменный приказ Совета, дающий контр-адмиралу чертову уйму полномочий. Да, адмиральскую фуражку этот документ в случае разбирательств прикрывал лучше, чем слой термосила. И фуражку, и голову, которая фуражку носила, знаете ли, с большим достоинством. Но все-таки кирпичики очень удачно сложились в штабелёк: астлане открыли огонь первыми — и это было зафиксировано аппаратурой слежения.

Теперь живём. Теперь любите нас грязненькими.

Контр-адмирал усмехнулся. Он не сомневался: чрезвычайным и полномочным, в гроб их через кабину, лигачам из Совета понравятся его выводы. Политика! Фаг её заешь…

— Снять «камуфляж» с кораблей группировки.

— Есть снять «камуфляж»!

— Уничтожить все орбитальные объекты противника.

— Есть уничтожить…

С удовлетворением ребенка, любующегося новогодней иллюминацией, Ван дер Вейден смотрел, как в космосе, тут и там, вспыхивают россыпи плазменных «солнышек». К счастью, пилотируемые объекты на орбите Астлантиды в данный момент отсутствовали. Меньше жертв — лучше имидж. А если подать гуманизм под нужным соусом, да с мочёной брусничкой, то это уже не имидж, а репутация. На планете без потерь не обойтись… «Без потерь со стороны местных, — поправил себя командующий. — Ничего, сведем к разумному минимуму. Тут мы с госпожой политикой в одном окопе…» Родной матери Ван дер Вейден не признался бы, что в последние годы стал плохо понимать, кто он: солдафон, дипломат или хитровыгнутый монстр, сшитый из обоих уродов сразу.

«Солнышки» выцвели, поблекли, погасли.

— Орбитальное пространство зачищено полностью.

— Принято. В дальнейшем докладывать только о внештатных ситуациях.

— Есть докладывать…

— И о завершении этапных фаз операции!

— Есть…

Не дослушав, Ван дер Вейден вернул в сферу изображение объекта C-01. Как там идут дела? Дела шли бодрым маршем, в ногу, радуя военный глаз. Пелена жирной копоти заволокла небеса, день обернулся поздними сумерками. Ближайший стартовый комплекс превратился в вулкан. Ввысь на сотню метров взлетели горящие обломки; гигантский факел ударил в зенит — это взорвались топливные баки ракеты-носителя. Соседний комплекс оплывал сугробом под лучами летнего солнца; из блестящего горба металла, расплавившегося быстрей, чем мороженое в июльский зной, сиротливо торчал, медленно заваливаясь набок, кусок раскаленной докрасна фермы. Горело взлетное поле, уступало жару термостойкое покрытие, растекаясь фиолетовыми лужицами. Из трех батарей лишь одна продолжала вести огонь. Жить ей осталось считаные секунды: залпы плазматоров и тяжелых излучателей методично накрывали объект за объектом, превращая космодром со всеми его сооружениями и защитной периферией в полыхающие руины.

На взлетном поле, в стороне от гибнущих старт-комплексов, разверзся широкий черный провал — дыра в преисподнюю. Великий Космос! Контр-адмирал Ван дер Вейден порадовался, что еще способен удивляться, а значит, молод душой. Он точно знал: вооружение ударных модулей неспособно проломить в покрытии такую дырищу. Да и не было у модулей дурацкой задачи дырявить взлетное поле…

Из провала, усиливая сходство с дверью в ад, вырвались клубы дыма и языки пламени. Клювом птенца, взламывающего скорлупу, выметнулся острый металлический нос — и наружу, быстро набирая разгон, поползла блестящая граненая конструкция. Вместо птенца рождался карандаш исполина: сам дьявол решил взять происходящее на заметку.

— На объекте C-01 зафиксирован старт космического корабля.

— Вижу.

«Корабль пилотируемый, — отметил контр-адмирал. — Что ж, парни, вам не повезло. На орбите висит табличка „Астланам вход воспрещен!“ и большой амбарный замок. А иначе зачем бы мне лупить по космодромам?»

— Уничтожить.

— Есть — уничтожить!

Словно услышав приказ Ван дер Вейдена и вознамерясь ему помешать, в голосфере зашевелилась поверхность планеты. За границами взлетного поля дрогнули и раскрылись, обнажая сверкающее нутро, земляные бутоны — холмики, поросшие щетиной жухлой травы. Окутываясь дымом, взрываясь смерчами пыли, они извергали из себя убийственные плевки ракет. Одна за другой ракеты, словно гвозди под молотком умелого плотника, вколачивались в защиту модулей — сбивая прицел, ослепляя, не позволяя сделать точный выстрел по стартующему кораблю. Карандаш восходил на небо, зажат в пальцах из огня. Его очертания в сфере плыли и искажались, словно у птицы, окунувшейся в полуденное марево. Изображение выцвело, поблекло, мигнуло… Исчезло, возникло снова, размазавшись на дюжину фантомов — будь системы видеонаблюдения способны напиться вдрабадан, эффект выглядел бы именно так.

— Корабль противника ставит массированные помехи во всех диапазонах. Природа помех неясна. Точное наведение невозможно…

Огненные пальцы сомкнулись, превратились в узкий фонарный столб. Размытый силуэт прянул ввысь, пронзил облака. Земля под ним расцвела сияющими шарами плазменных взрывов. Когда они угасли, на месте «бутонов» дымились оплавленные по краям воронки — выжженные змеиные гнезда.

— Докладываю: объект C-01 полностью уничтожен. Глубокое сканирование не обнаружило под поверхностью других кораблей противника. Стартовавший корабль выходит в верхние слои стратосферы. Возможное вооружение: ракета с ядерной или термоядерной боеголовкой. Приблизительный расчетный курс… Вероятность…

Прорвались, улыбнулся командующий. Люблю героев.

— Всем кораблям первой линии: боевая готовность номер один, — контр-адмирал сверился с расчетным курсом астлан. — Координатор, прямую линию с фрегатом «Махаратха».

— Фрегат «Махаратха» на связи.

— Каперанг Бхимасена?

Ван дер Вейден не стал ждать, пока капитан «Махаратхи» отрапортует. Зря, что ли, Бхимасена, старый лис, еще на этапе планирования операции мечтал о таком раскладе?

— Герои на подходе. Сделайте мне красиво, каперанг. Я на вас рассчитываю.

Сигнал тревоги застал полковника Нопалцина в офицерской столовой. «Не успели!» — единственная мысль билась в голове полковника, словно камень в калебасе, когда он живым снарядом несся по коридору в центральный пост космодрома. Казалось, еще чуть-чуть, и полковник взлетит, выйдет на орбиту без корабля и скафандра, в одном мундире с орденскими ромбами. На столе сиротливо остался стоять поднос с любимым лакомством Нопалцина: жарким из мяса зеленой игуаны, в бобовой подливе с перцем.

— На нас идут семь неопознанных объектов. На запросы не отвечают. Высота одиннадцать пятьсот, скорость четыре триста, азимут шесть-три-одиннадцать, — не оборачиваясь, доложил дежурный. — Расчетное время подлета…

Наметанный взгляд Нопалцина скользнул по экранам радаров.

— Засечек нет! — хрипло выдохнул полковник.

На миг он почувствовал облегчение: ложная тревога!

— Обычные радары их не берут. Спасибо этой штуке… — дежурный подвинулся, освобождая полковнику место рядом с собой. По трапециевидному экрану с двойной координатной сеткой ползла компания размытых кровавых клякс: четыре крупных, жирных твари и три гадины поменьше. Экспериментальная система слежения «Уецкэйотль», установку которой закончили неделю назад, себя оправдала полностью.