Странное путешествие мистера Долдри - Марк Леви

— Если ваши родители въезжали в Турцию, — заметил Джан, — возможно, остались следы их пребывания у нужных властей. Завтра британское консульство организует церемонный вечер: ваш посол сам приезжает из Анкары, чтобы принять долгую военную делегацию и столько же офицеров моего правительства, — с гордостью провозгласил он.

— А откуда вам это известно? — спросил Долдри.

— Потому что я очевидно лучший гид в Стамбуле! Ладно, хорошо, сегодня об этом была статья в газете. А поскольку я таким же образом лучший переводчик города, то меня реквизировали для церемонии.

— То есть вы имеете в виду, что завтра вечером нам придется обойтись без ваших услуг? — спросил Долдри.

— Я собирался предлагать сопровождать вас на этот праздник.

— Не преувеличивайте, консул не станет приглашать всех англичан, которые сейчас в Стамбуле, — осадил его Долдри.

— Я не очень понимаю, как можно говорить с увеличением, я об этом потом подумаю. А до этого молодая секретарша, которая занимается списком приглашенных, с удовольствием окажет мне услугу вписать туда ваши фамилии. Она ни в чем не может отказать Джану… Я пришлю вам пропуска в отель.

— Поразительный вы человек, Джан! — изумился Долдри. — В конце концов, если вы не против, — продолжал он, обращаясь к Алисе, — мы могли бы представиться послу и попросить помощи у консульской службы. Зачем еще нужны чиновники, как не затем, чтобы к ним обращаться за помощью! Ну, что скажете?

— Мне нужно все прояснить, — вздохнула Алиса. — Я хочу понять, почему мои кошмары такие реалистичные.

— Обещаю вам сделать все, чтобы приподнять завесу этой тайны, но только сначала что-нибудь съем. Иначе уже вам придется обо мне заботиться: я на грани обморока. И умираю от жажды.

Джан указал пальцем на рыбацкий ресторан в конце причала. Затем отошел и уселся на бетонный парапет.

— Приятного аппетита, — холодно сказал он, скрестив руки, — жду вас здесь и не двигаюсь с этой набережной.

Долдри заметил уничтожающий взгляд, которым наградила его Алиса. Он шагнул к Джану.

— И что вы будете делать, сидя тут? Вы же не думаете, что мы оставим вас тут на холоде?

— Я не намерен вам докучать, — сказал гид, — и я прекрасно вижу, что я вас беспокою. Идите принимать пищу, я привык к зиме в Стамбуле и к дождю.

— Ну, бросьте дуться! — начал уговаривать Долдри. — И потом, если это местный ресторан, как меня тут поймут, если рядом не будет лучшего переводчика Стамбула?

Джан растаял от похвалы и принял приглашение.

Гостеприимство хозяев и прекрасная еда превзошли все ожидания Долдри. Когда подали кофе, он вдруг погрустнел, что удивило Джана и Алису. Немного выпив, он наконец признался, что ему ужасно стыдно. Напрасно он с предубеждением отнесся к этому замечательному заведению. Простую, но восхитительную еду могут подавать в скромных стенах, заявил он, выпивая четвертый стакан ракии и глубоко вздыхая.

— Я расчувствовался, — сказал он. — Этот соус к рыбе, изысканный десерт — кстати, я себе еще закажу, — они просто потрясающи. Пожалуйста, — продолжал он умоляющим тоном, — передайте мои искренние извинения хозяину, а главное, обещайте, что в самом скором времени сводите нас в другие подобные заведения. Сегодня вечером, например.

Долдри поднял руку, призывая официанта наполнить его стакан.

— По-моему, вы уже достаточно выпили, Долдри, — сурово проговорила Алиса, заставив его опустить стакан.

— Признаю, ракия слегка ударила мне в голову. Все потому, что я был голоден и страшно хотел пить.

— Научитесь утолять жажду водой, — посоветовала Алиса.

— Вы в своем уме? Хотите, чтобы я заржавел?

Алиса попросила Джана ей помочь. Вместе они взяли Долдри под руки и повели к выходу. Джан попрощался с хозяином, который посмеивался над незадачливым клиентом.

От свежего воздуха у Долдри закружилась голова. Он присел на парапет, и, пока Джан искал такси, Алиса следила, чтобы Долдри не свалился в воду.

— Видимо, немножко поспать мне было бы кстати, — проговорил Долдри, глядя на море.

— Да уж, без этого не обойтись, — ответила Алиса. — Я думала, это вы будете меня опекать, а не наоборот.

— Прошу прощения, — простонал Долдри. — Обещаю, завтра ни капли алкоголя.

— Вам лучше сдержать свое обещание, — сурово сказала Алиса.

Джану удалось остановить долмуш, он вернулся к Алисе, помог устроить Долдри на сиденье в салоне, а сам сел спереди, рядом с водителем.

— Мы сопроводим вашего друга до дверцы отеля, а потом я поеду в консульство заниматься вашими приглашениями. Я представлю их администратору завернутыми, — сказал он, опустив щиток на ветровом стекле и глядя на Алису в зеркальце.

— Доведем до дверей отеля, вручу приглашения в конверте… — машинально подсказала Алиса.

— Я догадывался, моя фраза плохо составлена, но не знал точно. Спасибо, что меня поправили, я больше никогда не произведу этой ошибки, — сказал Джан, поднимая щиток.

Долдри, который уснул во время поездки в долмуше, ненадолго очнулся, пока Алиса с помощью портье помогала ему добраться до номера и лечь в постель. Проспал он довольно долго, а проснувшись позвонил Алисе в номер, потом справился у администратора, где она, и узнал, что его соседка ушла. Удрученный своим поведением, он сунул ей под дверь записку, извиняясь за невоздержанность и сообщая, что ему лучше не ужинать.

Алиса воспользовалась одиночеством, чтобы погулять по кварталу Бейоглу. Администратор посоветовал ей посетить Галатскую башню[11] и подсказал, как туда добраться пешком. Алиса прошлась вдоль магазинчиков улицы Истикляль, купила сувениры друзьям и, продрогнув на холоде, окутавшем город, зашла в небольшой ресторан, где решила поужинать.

С наступлением вечера, вернувшись в отель, она села за стол и принялась писать письмо Антону.

Антон!

Сегодня утром я познакомилась с человеком, который занимается тем же, чем и я, только гораздо более талантливым. Когда вернусь, надо будет рассказать тебе о его оригинальных находках. Я часто жалуюсь, что у меня дома холодно, но если бы ты побывал в мастерской этого парфюмера, то сказал бы, что мне не на что жаловаться. Поднявшись в Джихангир, я увидела совсем не тот город, что виден из окна моего номера. Удаляясь от центра, застроенного многоэтажными домами, похожими на те, что возводят на лондонских развалинах, неожиданно сталкиваешься с бедностью. Сегодня я видела на узких улочках Джихангира мальчугана, шлепавшего босиком по зимнему холоду, торговцев, сидевших с понурыми лицами под дождем на набережной Босфора; женщин на причале, пытавшихся всучить какое-то барахло горожанам, выстроившимся в длинную очередь в ожидании парохода. Но как ни странно, это унылое зрелище вызвало у меня в душе теплые чувства. Чужое место показалось родным, сердце сжалось от непонятного одиночества, когда я проходила по площадям, где погибают старые церкви. Я поднималась по истертым ступеням крутых лестниц. В верхней части Джихангира почти у всех домов обшарпанный вид, даже бродячие коты какие-то жалкие, и эта жалость переполняет меня. Почему мне так грустно в этом городе? Грусть охватывает меня, стоит мне выйти на улицу, и не покидает до самого вечера. Но не обращай внимания на мои слова. В кафе и небольших ресторанах жизнь кипит, город красив, и ни пыль, ни грязь не портят его великолепия. Люди здесь радушные, гостеприимные. Признаюсь, мне даже стыдно за свои глупые переживания по поводу богатого культурного наследия, растраченного понапрасну.

Сегодня днем я гуляла возле Галатской башни и за кованой решеткой увидела тихое кладбище, прямо посреди города. Я смотрела на покосившиеся надгробные памятники и неведомо почему вдруг почувствовала, что принадлежу этой земле. С каждым часом, проведенным здесь, во мне нарастает неодолимая любовь.

Антон, прости за этот бессвязный рассказ, который наверняка тебе неинтересен. Я закрываю глаза и здесь, в вечернем Стамбуле, слышу звуки твоей трубы. Слышу твое дыхание, представляю, как ты играешь где-то далеко в каком-нибудь лондонском пабе. Интересно, как там Сэм, Эдди и Кэрол? Мне не хватает вас четверых, надеюсь, что и вы по мне тоже немного скучаете.

8

В десять утра в комнату Алисы постучали. И хотя она кричала, что открыть не может, потому что принимает душ, стук не прекращался. Алиса накинула халат, распахнула дверь ванной и в зеркале увидела удаляющуюся горничную. На кровати она обнаружила какую-то вещь в чехле, обувную коробку и шляпную картонку. В чехле было вечернее платье, в обувной коробке — пара туфель, а в круглой картонке — восхитительная шляпка и записка от Долдри: «До встречи вечером. Жду вас в холле в восемнадцать часов».