Сын мафиози - Лана Александровна Ременцова

номере была еда в холодильнике ещё после прихода официантки в первый вечер: колбаса, мясо, хлеб, фрукты на столе и графин с коньяком. Но у него аппетита не было, проглотил пару кусков, запил обычной водой и опять носился по комнате как тигр в клетке. У дверей стояли двое дайконовских охранников.

– Волк, мы тебя очень уважаем, вернись в номер, не доводи до применения силы.

– Да пошли вы…

Его попытались скрутить, но с двумя он мог запросто справиться, и сразу вырубив одного в нокаут, второго – схватил за руку, заломил за спину и впихнул в номер.

– Извини, – буркнул тому, что лежал у двери без сознания и закрыл на ключ вместе с перепуганной официанткой. Ключ швырнул в стоящую рядом кадку с пальмой и побежал по коридору. Добежав до тупика, он понял, что мимо дюжины охранников отца внизу ресторана незамеченным не пройдёт и решил прыгать со второго этажа. Открыл окно, перегнулся через подоконник, посмотрел по сторонам, никого, и выпрыгнул. Своей тачки нигде не увидел и, пригибаясь, побежал по зелёному газону. На дороге поймал такси.

– Боярская 9, дом 3, и побыстрее.

Таксист кивнул и полетел. Вскоре припарковался у дома Стеллы. Волк швырнул купюру.

– Сдачи не надо, – выскочил и подскочил к входу в дом, вокруг никого не было.

– Нитка! – постучался. – Нитка, это я – Волк. Он ещё стучал и стучал, но ему никто не ответил. Тогда Ростислав снова набрал её, как делал это всю ночь, однако ему опять ответил робот: «Номер по за зоной доступности».

Он рассвирепел и ударил в кадку с цветком ногой, от сильного удара, она треснула, земля высыпалась, цветок завалился. Его взгляд невольно опустился на него, и перед глазами встало, что это так валится их любовь, разрушаются мечты и планы. Таксист ещё не уехал, искоса наблюдая за ним.

– Может, вам ещё куда–то надо? – сухо спросил, выглядывая в открытое окно.

– Да, в аэропорт.

Тот кивнул, Волк уселся, закурил вейп и набрал Бориса.

– Да, Волк? Я уже в курсе всего, ты под замком?

– Нет, я на пути в аэропорт, лечу в Мурохино.

– Ты с ума сошёл, один?

– Да.

– Я с тобой и сейчас пацанов вызвоню.

– Ок, что с моими коффишками?

– Не переживай, я всё порешал, поставщик завтра завезёт везде товар. Деньги переведёшь ему, и всё будет снова нормально работать, пока мы будем решать твои проблемы.

– Отлично, всё, давай, я тогда беру билеты на ближайший самолёт. Там наберу.

– Мы мигом, – Борис сразу вызвонил Ярика и Славика и уже через примерно час они были в аэропорту. По ходу Волк ещё раз позвонил и уточнил, успевают ли они к ближайшему рейсу.

В самолёте отмалчивался. Друзья, понимая, в каком он состоянии, не трогали его.

«Держись, девочка моя, я найду тебя».

До Мурохино от Волейбурга – далековато, лететь пришлось пять часов. Это красивое место на земле, насыщенное различной экзотической растительностью, пёстрыми цветами, каких нигде больше не росло. Небольшой остров в виде черепахи, а вокруг находились ещё пять маленьких островов, на каждом из которых обосновался курорт. Само Мурохино – некий руководитель этих пяти курортных райских уголков, своеобразное царство красоты с дорогими виллами, садами, парками, фонтанами, где больше отдыхали миллионеры со всех концов света, чем обычные курортники.

Вертолёт со Стеллой опустился на огромном газоне у одной из трёхэтажных вилл. Бульдоги её вытащили.

– Прилетели, невеста.

К ним вышли из дома тоже двое подобного типа парней. А за ними уверенной походкой шёл представительный мужчина.

– Коготь, это ваша невеста – дочь Грога.

Стелла вытаращила глаза глядя на него: темноволосый, на вид не более сорока, довольно привлекательный, если б она уже ненавидела его всей душой, можно было даже влюбиться, но в её случае поздно, сердце занято другим, и похоже, навсегда.

– А что же с моей невестой так грубо обходятся? – его низкий голос пробежал по её воспалённым мозгам и девушка скривилась.

– Вы сами уже будете галантничать с ней, а нам пора. Советуем, не развязывать здесь, ей надо обвыкнуться с этой мыслью. Вот её некоторые вещи, – бульдог протянул небольшой чемодан.

– Вещи не нужны, заберите обратно, я сам всё куплю своей невесте, то, что пожелает её девичья душа из лучших брендов нашего Мурохино, – он отвернулся и пошёл в дом. – Несите Стеллу в спальню наверх, которую приготовили для неё.

Парни взяли упирающуюся и орущую девушку, и понесли за впереди идущим боссом с широко расплавленными плечами и высоко поднятой головой.

– Не бесись, курочка, всё будет хорошо, – Коготь провёл ей по щеке указательным пальцем с длинным заострённым ногтём, признаком его кликухи.

Девушка дёрнулась, как от ожога, выгибаясь в руках бандитов.

Её занесли в дом, на третий этаж, уложили на постель, развязали и оторвали ленту со рта.

– Сволочи! – она тут же начала кидаться, как разъярённая кошка.

Коготь вошёл в комнату и показал жёстким взглядом своим людям выйти. Те быстро ретировались.

– Не подходи ко мне!

Мужчина, не смотря на её вопли, подошёл и присел на край кровати.

– Дурочка, ты же станешь моей законной женой и будешь жить как у бога за пазухой.

– Отец что ничего тебе сказал? – взвизгнула и отползла к стене.

Его бровь поползла вверх.

– А что он должен был мне сказать? Только то, что ты хорошая девочка, ни с кем ещё не встречающаяся, меткий стрелок, умная и талантливая.

– Ха – ха, – девушка истерично рассмеялась. – Ошибаешься, он не сказал главного, то, что я люблю другого и уже отдалась ему. Волк спасёт меня!

Лицо Когтя внезапно посерело, глубоко – серые глаза неожиданно выразили презрение.

– Тогда нам нет смысла ждать брачной ночи в чистоте свадебного платья. Ты станешь моей сейчас, а завтра мы поженимся, – он схватил её за лодыжку и подтащил к себе, одновременно, стягивая пижамные брюки, в которых она прибывала.

– Не надо! Не смей! Я люблю Волка!

Коготь ударил её по щеке, но девушка даже на миг не замерла, продолжая бороться и орать.

– Сделка проведена, считай, что ты уже моя жена, осталось только скрепить наш договор с твоим отцом, – бесцеремонно стащил с неё штаны и развёл ноги. Девушка успела поцарапать ему лицо до крови, тогда Коготь ударил её костяшками пальцев чуть сильнее в нос, стараясь не сильно навредить. Стелла замерла на минуту от боли и потёкшей струйки крови. Этого времени хватило, чтобы он резко вошёл в неё, совершая жёсткие, рваные толчки. Она почувствовала такую душевную боль, что сил сопротивляться больше не осталось. Коготь насиловал её,